Далее, заботы наши о земном преступны еще тогда, когда хотим иметь земных благ больше, чем нужно для короткой жизни нашей.

У них есть пища здоровая и свежая, но им не нравится пища простая, им надобна пища изысканная; у них есть и деньги, чтобы приобретать другия надобности жизни, но им давай много золота. Судите, прилично ли такое поведение христианину, котораго желания должны быть умерены, потребности ограниченны? Или не есть ли это поведение язычника, котораго страсти необузданны, желания безграничны? Апостол предписывает христианам: имеюще пищу и одеяние, сими довольни будем (1 Тим. 6, 8). Желать земнаго более, чем нужно для земной жизни, может только страсть к земле. А стоют ли земныя блага, чтобы питать к ним пристрастие? Все они так ненадежны, гниют и портятся, горят и тонут, похищаются и исчезают. Все они только на время забавляют душу, но не дают ей ни счастия, ни покоя; мало того: за минутныя наслаждения ими, душа расплачивается тревогами совести, ощущением пустоты и скуки; а с иными бывает и того хуже: иных избыток земных благ совсем отуманивает: доводит до забвения о Боге, до роскоши и безпутства, до гордости и высокомерия, до жестокости и безчеловечия в отношении к другим. — Печальное, жалкое состояние! — Потому-то апостол говорит: будьте пользущиеся миром, как бы не пользующиеся; преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7, 13).

Говорить ли о том, что заботы о земном крайне преступны, когда для приобретения благ временных, употребляются не честный труд, не служба совести, а средства преступныя? В таком случае забота о земном не была бы одобрена иным язычником. Труды чиновника государство награждает жалованьем и обезпечивает его на старость пенсиею. Но иной, чтобы обогатиться, обманывает начальство, кривит дела правыя, прикрывает виновнаго и подвергает невиннаго суду и осуждению. Дело ли это христианское? Иной торгующий, желая скорее нажиться, берет за товар и труды тройную цену против того, чего они стоят. Дело ли это совести христианской? Иной работник тайно обкрадывает своего хозяина, который платит ему за труды плату добросовестную, и без котораго он, быть может, не имел бы хлеба. Не дело ли это худаго язычника? Иные не хотят знать заповеди апостола: аще кто не хощет делати, ниже да яст (2 Сол. 3, 10); живут праздно, бегают труда и именем Господа обманывают людей, чтобы получать деньги на удовлетворение худых привычек. О! как строго осуждены они будут на суде Божием. Все приобретенное неправдою будет пищею адскаго огня, который будет жечь делателя неправды. Единственное спасение от вечной беды несчастнаго — возвратить неправдою взятое законному владельцу; а христианство предлагает неправдою нажитое, после удовлетворения обиженных, раздать бедным.

Ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам, сказал Спаситель (Матф. 6, 33). Попечениям о земном должны предшествовать в нас попечения о небесном; пред заботами о доме и теле должны занимать первое место заботы о вечном спасении. Что дороже: — душа или тело, земля или небо? Если будем наблюдать законный порядок в желаниях вечнаго и временнаго: то помышления о земном будут святы. Мало того: Господь так любит нас, что в таком случае берет на себя приготовить нам все нужное. Лишь только ищете вечнаго спасения души, нужное для тела будет подано. Потому-то тем более жалки, тем более несправедливы те, которые день и ночь трудятся для земли, — а о небе не вспоминают и в воскресный день; и деньги и труды тратят, чтобы одеть и накормить семью прилично, а чтобы украсить себя и семью жертвою для храма, делом милостыни, — того и на уме нет. Весьма верно называет их писание сынами века сего (Лук. 16, 8): они живут по духу времени и для времени, — гоняются за ветром, за известностию, за славою, а думать о вечности своей им некогда. — Какое печальное положение! Что ждет их за гробом?

Братия, блюдите, како опасно ходите, не яко же немудри, но яко же премудри, разумевающе, чтó есть воля Божия (Ефес. 4, 12). Живя по воле Божией можем мы быть счастливы и на земле и в вечности. Но гоняясь за земными благами не согласно с волею Божиею, мы готовим себе только горе. Будем же умны, для своего покоя. Аминь.

1852 г. В г. Волчанске.

Источник: Слова, беседы и речи Филарета (Гумилевскаго), архиепископа Черниговскаго и Нежинскаго. В 4-х частях. — Издание третье. — СПб.: Издание книгопродавца И. Л. Тузова, 1883. — С. 290-293.

Слово в неделю первуюнадесять по Пятдесятнице.

Вся сия сказах вам, яко тако труждающимся подобает заступати немощныя (Деян. 20, 35).

Так говорил апостол Павел ефесским христианам!

Если же апостол считал нужным напомнить христианам своего времени о долге помогать немощным: удивитесь ли, слушатели мои, что хочу напомнить вам о той же обязаности? Если бы и могли вы доказать делами, что хорошо помните и выполняете эту обязанность: и тогда служитель слова, изъявив радость о верности вашей долгу, пожелал бы вам более совершенствоваться в любви к немощным. Но что, если множество сирот, скитающихся без крова по улицам богатаго города, множество бедняков, не знающих, где приклонить голову и чем прикрыть наготу, без слов говорит о нужде в напоминании о долге к бедствующим?

Не люди придумали закон: «люби ближняго, как себя самаго». Этот закон начертан в сердце нашем, куда не касается рука человеческая; он дан нам Тем, Кто дал и мне и тебе одну душу, одно тело, с однеми и теми же потребностями, так что любя тебя люблю себя. Понятно, что этим законом обязаны мы любить не только близких к нам, по родству или племени, к которым влечет нас сродство крови, не только близких к нам, по состоянию одинаковому или высшему, которое располагает нас к взаимному сближению, но мы обязаны любить и тех, которых унизила пред нами нищета или болезнь. Они также люди подобные нам, с тем же образом Божиим, с теми же способностями и потребностями. Они также дети одного и того же Отца небеснаго. Они также назначены к одной и той же высокой цели. Если же должны мы любить их, как самих себя то что это значит? Это значит, что мы должны жертвовать для них всем, чем жертвуем для себя. А чем мы не жертвуем для себя? Значит, этих одетых в рубища, страдающих от холода и зноя, мы так же должны защищать от стихий, как защищаем себя; этих сирот безприютных, скитающихся без надзора, без воспитания, без приюта, должны мы приютить, напитать, образовать, как своих детей; этих больных и дряхлых также должны призреть как желаем, чтобы нас призрели в болезни и старости. Легко ли нам просить помощи у других? Поймем же, как тяжело состояние матери сирот голодных и нагих, которой стыд запечатлел уста, чтобы молить богатую гордость о помощи. Поймем, что в лице страждущаго бедняка страдает собственная наша природа, которой страданий не чувствуем мы только потому, что не хотим понять.

Христиане! почему узнать нас, что мы христиане? О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою, говорит Спаситель (Иоан. 13, 35). Любовь составляет отличительный, существенный признак христианина, любовь составляет душу христианскаго общества. Потому-то, в самое худшее время христианства, пред кончиною мира, за умножение беззаконий изсякнет любы многих. И обыкновенныя общества, управляемыя земными властями, по тесным связям, соединяющим членов их единством земных целей называются единым телом. Общество христиан по преимуществу есть тело единое и стройное; оно управляется единою Главою — Христом Господом, к одной и той же неземной цели — к вечному спасению, в духе одного и того же закона — безкорыстной любви. Вы тело Христово, говорит апостол, а по частям вы члены (1 Кор. 12, 27). Если же мы члены единаго тела, если любовь должна так крепко связывать нас между собою: то место ли между нами равнодушию к бедным из нас? Место ли тому, чтобы имущие владели всем только для себя, и оставляли неимущих на произвол нищеты? Когда один какой либо член страдает в теле нашем: то и другие чувствуют боль, тяжесть, ослабление. А когда иго бедности и несчастий давит ближних наших: мы — члены единаго тела — остаемся равнодушными к страданию сочленов наших? Члены ли мы живые?

Глава наша есть Христос, Которому, естественно, должны мы повиноваться во всем. А чем ознаменована вся земная жизнь Господа нашего? Делами милосердия, делами благотворительности бедным, больным, разслабленным, скорченным недугами. Что значит самое нисшествие Сына Божия на землю? Опять любовь к страждущим: Сын Божий принял на себя образ раба, дабы совершить спасение разстроеннаго грехом человечество. Посему-то так часты, так настоятельны были убеждения Его к подвигам милосердия. Блаженни милостивии, говорить Он, яко тии помиловани будут (Матф. 5, 7). Он учил, что нищие — братия Его (Матф. 25, 40); что чем меньше надежд для нас на уплату за услуги наши другому, тем лучше для нас: егда твориши пир, зови нищыя, маломощныя, хромыя, слепыя: и блажен будеши, яко не имут ти что воздати: воздаст же ти ся в воскрешение праведных (Лук. 14, 13-14). Заметим, братия, что Господь наш, требуя от богатаго, повидимому, самой безкорыстной любви к бедным, не оставляет его без надежд на плату. Да, те, которые, повидимому, ничего не имеют, кроме слез и нищеты, много имеют, чем в состоянии поделиться с богачем. В теле Христовом иному быть не должно; здесь нет ничего безполезнаго. Молитвы благодарной бедности — ценнее золота; оне низводят благословение Божие на благотворительную любовь; оне обогащают ее дарами безсмертнаго воздаяния.