Сие слышав аз, и зело возрадовався радостью неизреченною о обретении такового на земли небесного сокровища, начах его прилежно молити, да любве ради Божия препишет и мне таковые книги, обещаваяся ему, якову ни восхощет цену за труд его дати.

И тако, за два лета и мало более прежде исшествия нашего из святые горы, краснописец он начен преписовати, елико Бог подаде ему руку, часть некую многожелаемых мне преписа книг, яже всерадостне, аки дар Божий, с Небесе посланный нам, восприемше, изыдохом от святые горы Афонские, удобнейшего ради в необходимых нуждах в здешних странах собору нашему окормления. Вселившимся же нам во святой обители Драгомирнстей начах всеприлежне о том полышляти и пещися, каковым бы образом возмогл аз исправление книг отеческих словенских, или и вновь превод с эллинногреческих, начати производити, и обретох великое и неизреченное к сему делу неудобство, некоторых ради благословных вин. Первая, яко преводителю книг должно есть быти совершенно учену, и не точию во всем грамматическом учении и правописании и всесовершенном ведении свойств обоих языков быти совершенну, но еще и самых высоких учений, пиитики, глаголю, и риторики, и философии, еще же и самые Богословии не перстом коснувшуся. Аз же, аще в юности моей лета четыре и пребывах в Киевских училищах, но точию грамматическому учению латинского языка отчасти научился бех, желанию иночества не попустившу высших коснутися учений. Но и того малого учения чрез толико многая лета едва не во всесовершенное пришед забвение: бояхся убо и трепетах, дело сие толико великое начати. Вторая, неискусство мое во орфографии, сиречь в правописании. Неискусен же кто сый в правописании и дерзаяй писати святые книги, той, по моему мнению, сердцем убо верует в правду, усты же исповедует во спасение, рукою же неискусства ради своего хулить, в вечное себе осуждение, аще произношением устным хулы своея и не познавает. Сего и аз, неискусен еще тогда в правописании сый, бояся, ужасахся дело сие начинати. Третия, яко к сему делу не имех лексиконов, кроме единого Варина, но и той в келлии брата Макария, превода ради книг на молдавский язык, мало не всегда обреташеся. Превод же книг без лексиконов таков есть, яково есть и дело художниково без орудий. Четвертая, яко едва часть некую, да и то малейшую, словес эллинногреческого языка ведях, всего же языка мало не во всесовершенном неведении обретахся. Пятая, яко язык сей эллинногреческий вся языки всея вселенные премудростию, красотою, глубиною и преизобилием и богатством неисповедимых речений несравненно превосходящий, его же глубины и самии природнии Грецы, совершенно учении, едва отчасти могут достизати, в немалый страх мя влагаше, како дерзну аз с такового премудрейшего языка дело мое во исправлении или в преводе книг начинати. Шестая, яко и самого нашего преславного словенского языка, иже, якоже ми мнится, многия языки красотою своею и глубиною и преизобилием речений, паче же всего преближайшим к эллинногреческому языку уподоблением несравненно превосходит, едва часть некую речений зная, но несравненно большей части не ведая, бояхся дело сие начинати. Сия предреченные вины и многшые сих, еще же от безчисленных духовных и телесных, о внутренних обительных и о внешних делах попечений неупразднение мое помышляя, едва не отчаяхся дело сие, аки пренеудобнейшее, начинати. Видя же глад слова Божия в соборе нашем, имже души братния с моею бедною душею в конец истаяваху, на Господа, слепцы умудряющего, всю мою возложих надежду, и молитвами святых братий дерзнух сие дело, отнюдь меру мою превосходящее, сицевым намерением и разумом и сицевым образом начати.

Познавая аз меру свою, яко предреченных ради вин, отнюдь невозможно будет мне дело сие, сиречь исправление, или и вновь превод словенских отеческих книг с эллинногреческих, мною начатое, единою в таковое совершенство произвести, яко да абие достойно будет и в прочиих обителех пребывающим братиям к преписанию, или и к выпечатанию, и да не возпоследует к тому никаяжде нужда вторицею оные разсматривати и исправляти: и аки в зерцале видя, яко не единою, но и многажды, по обретении лексиконов, и по лучшем, аще и малом, языка эллинногреческого уразумении, и словенского языка правописания познании, и наблюдении свойств и грамматического художного обоих языков сих сочинения искусстве, возпоследует необходимая нужда паки тые с прилежнейшим разсмотрением, или мне самому, аще бы Бог продолжил житие, или по смерти моей искусными в сей вещи братиями, оные исправляти: сего ради, не завидя, якоже нецыи мнят, обще всех иноков, хотящих спастися, пользе, но надеяся, яко имать быти, и по многом времени, многожелаемых сих книг совершенное исправление, завет таков, аки основание непоколебимо, в души моей положих, да труд мой сей во исправлении или в преводе книг отеческих, аки по всему храмлющ и несовершен, пребудет в соборе нашем отнюдь неисходен, дондеже помощию Божиею исправится, и приидет в подобающее совершенство.

Часть из них преведе брат Макарий еще во святой горе Афонстей, а часть, в Драгомирне, такожде и честный даскал отец Илларион часть некую из них преведе в соборе нашем.

Таже по мнозе времени, егда уже начах мало приходити в лучшее сея вещи успеяние, усмотрех во исправленных сих мною книгах, неисскуства ради моего, премногая погрешения: то и вторицею некоторые от сих исправих.

Книгу святого Феодора Студита, по необходимой нужде, во оно же время с простого греческого языка преведох, не сподобився даже и до сего времени, аще и зело желаю, на эллинногреческом языце узрети, яже такожде, предреченных ради вин, зело премнога имать погрешения.

Тойжде труд подобало бы мне восприяти и во исправлении вторичном первые книги святого Макария Великого, и первые книги святого Петра Дамаскина, занеже и тые далече отстоят от совершенства. Книгу же святого Симеона Нового Богослова ниже начинах исправляти, зане даже и доселе эллинногреческие не сподобихся узрети. 1774 лета прииде из святые Горы к нам в Драгомирну, егда еще тамо пребывахом, един монах грек, именем Константий; той принесе с собою книгу эллинногреческую, своею его рукою писанную, имущую в себе множество книг отеческих: обретошася же в ней некоторые книги, ихже еще даже дотоле на словенском языце не видех, яже он по прилежному молению моему и преписа нам своею рукою. Но понеже отнюдь не причастен бяше грамматического учения; того ради премногая и безчисленная, якоже в свою книгу, тако и из своея в сие преписание, совершенного ради своего в орфографии неискусства, привнесе погрешения, и воистину обретохом злато словес святых валяющееся в блате неправописания, от него же кто возможет ењ и из добре ученых лиц, без достоверных эллинногреческих подлинников, очистити.

Еще же преведох из сих и книгу святого Феодора Едесского. Которые книги, и паче всех предреченных, не точию к печати, но и к преписанию на иной стране отнюдь суть неприличны, дондеже с достоверным подлинником исправлены будут.

О второй же книзе святого Каллиста, нарицаемого Катафигиота, что уже и реку, безчисленных ради обретающихся в ней орфографических погрешений. Юже такожде аще на словенский наш язык и преведох, но томужде подвержена есть несовершенству, и в подобной вещи препятствию.

Книгу же святого Максима Исповедника четыреста глав о любви едину точию имамы Московские печати, и слово постническое сего же святого по вопросу и ответу, мною еще в юности в нашем отечестве с безчисленными, моего ради невежества, погрешении и опустками преписанное; эллинногреческого же, аще и зело желаю, не сподобихся и доселе узрети. Книги же блаженнейшего Симеона Солунского словенские, кроме эллинногреческие и волошские, в соборе нашем отнюдь не обретается. Такожде и книги святого Каллиста, ученика святого Григория Синаита, в нас не обретается. Книги же святого Нила Сорского отнюдь на эллинногреческом языке не обретается, точию на словенском, юже и аз в юности моей сый, преписах, но с безчисленными орфографическими погрешении, и не имех времени и доселе та исправити, еще же и не имея достоверные, якову удобно в наших обителех мощно есть обрести.

Сего ради и к святыне вашей к преписанию, или и к выпечатанию, книги таковые прислати отнюдь ни единым образом не возмогох, христианскую мою и монашескую совесть насиловати бояся, и устрашаяся, аки за дело храмлющее и отнюдь несовершенное, вечного в день страшного суда Божия души моея осуждения. Святыня же ваша аще ко мне поне едину искру истинные, по заповеди Христовой, любве имате, даже и доселе аще не угасну, то не должни есте неприслание мое к вам книг сих в знамение моего к вам непримирения, или моея к вам вражды имети, или аки бы аз завидех общей пользе хотящим спастися и пользоватися от таковых книгъ; да не даст мне Христос Спаситель сицевого безумия. Иные вины неприслания к вам таковых книг, кроме предреченные, благодатию Божиею, в души моей не усматриваю. Сего ради молю святыню вашу, по уразумении моего о неприслании таковых книг к вам столь пространного уверения, всякое о мне за сию вещь неподобное мнение от души вашея истребив, более мне о сем не стужатися: елик бо ни приложите о сем труд, всуе будет. Дондеже бо книги сия с истинных эллинногреческих подлинников совершенно исправлены не будут, то, по предреченному моему залогу душевному, от собора нашего не будут исходны.

Святыня же ваша аще воистину Божию ревность, а не притворную, о стяжании душеспасительных сих книг в души своей имате, то ничим же иным души моей о сем извещение можете подати, разве точию приятием о многожелаемом вам книг таковых стяжании здравого моего совета, его же поне ныне аще от всея души вашея послушаете, верую Господеви и известен есмь, яко отнюдь не погрешите сего столь долговременного желания вашего, но Богу поспешествующу, и самим делом без всякого сомнения сбывшееся сподобитеся ењ узрети.

Иже, пришед во святую Афонскую гору, и с неисповедимым усердием и превеликим тщанием во всех вивлиофиках великих святых обителей, многия обрете таковые отеческие книги, яковых еще у себе и дотоле не имеяше. Паче же всех в вивлиофике преславные и великие обители Ватопедские обрете безценное сокровище, сиречь книгу о соединении ума с Богом, от всех святых великими ревнителями в древняя времена собранную, и прочия о молитве, нами еще и доселе не слышанные книги, яже многими преискусными краснописцы с немалым иждивением чрез неколико лет преписан, и сам всеприлежнейше чтый оные с подлинниками, и предостовернейше исправив и жития всех святых списателей книг сих в начале книг их положив, изыде от святые горы Афонские с неизреченною радостию, аки обрет небесное на земли сокровище, и пришед в преславный Асийский град Смирну, посла в Венецию, с немалым иждивением, собранным от милостыни Христолюбцев, книг отеческих тридесять и шесть, с ними же сочисляется и книга Святого Каллиста, свидетельствуемая Святым Симеоном Солунским, выше же сего числа и патерик великий скита Египетского, во еже издати яњ печатным тиснениемъ; по времени же малом имет намерение печати предати и книгу великую Святого Симеона Нового Богослова, к таковому делу совсем готовую. И по малем времени, якоже мя о всем сем едино лице недавно письменно извести, Божиею помощию предреченные книги из печати на свет изыдут. О выпечатании же таковых книг от давних лет воистину блаженный сей Кир Макарий митрополит желание возъиме таковым намерением, да не приидут сия святые книги во всеконечное забвение и от лица земли истребление, в неже мало мало уже и не приидоша: сам бо делом позна, яковый труд подъя и мало не всю жизнь свою истощи во взыскании онех, и едва с неизреченным тщанием повсюду, паче же во святой горе Афонстей, всеприлежнейше и всеми образы иский, обрете таковое духовное сокровище, аки в земли, в долговременном забвении и крайнем неведении погребенное, паче всех монашеского чина подвижником, и паче самого дыхания, дерзаю рещи, нужднейшее, на мысленную брань с невидимыми духи к наставлению, и яко да возмогут ревнителие удобнейше и с меньшим иждивением, нежели рукописные, печатные книги сия стяжавати.

Сия же вся предвозвестих святыне твоей, по малу приступая к преподанию вам моего совета, яковым бы образом возмогли и святыня ваша с братиею, и мы с собором нашим сподобитися стяжати истинные, без всякого погрешения, словенские отеческие книги.