Догматом о непогрешимости папа узурпировал в свою пользу, то есть в пользу обыкновенного человека, всю власть и все права Богочеловека, сам себя провозгласил независимой Церковью, стал в ней всем во всем! Он стал вседержителем! В Православной Церкви многие отцы явились духовными личностями, просвещенными свыше, действительно богоносными. Их деяния, как сверхъестественные и чудесные, записаны историей. Они засвидетельствовали их святость. Святые, согласно слову Господа, повторили Его собственные чудные дела, которые Он совершил во время Своего пребывания на земле, и больше сего сделали50. Однако наша Церковь не иначе как соборно принимала слова и суждения чудотворцев и богоносных отцов, несмотря на то, что по благодати Всесвятаго Духа они были богодухновенны. Их мнения рассматривались соборно, дабы извещение было общим, со всеми святыми.

Какое предание Церкви за всю ее многовековую историю сообщало о столь ужасных вещах, о такой хуле, что существует непогрешимый человек? За свою монашескую жизнь мы знавали людей с явными признаками святости, которые неложно свидетельствовали о том, что они носят в себе образ Небесного Отца. Самими своими делами, которые суть плоды их жизни, они показывали, каков их источник. Их преестественные дарования, их святость были следствием продолжительного и упорного подвига в добродетели на протяжении всей жизни. Поистине, не может укрыться город, стоящий на верху горы (Мф. 5, 14). Нет ничего невероятного в том, что в них проявляются сверхъестественные и таинственные действия Духа Святаго, ибо они приняли в себя Утешителя и по благодати стали сынами Божиими. Разве не через них Матерь Церковь облекалась по временам в красоту и великолепие? И все же Церковь, за редчайшими исключениями, не отдавала предпочтения их мнениям, поверяя то суду собора. Теперь возникает вопрос: откуда у абсолютно гуманистического европейского общества идея о непогрешимости, возведенная в догмат? Почему оно настоятельно рекомендует вселенское подчинение папе? Вчерашний утонченный европеец, философ-гуманист лишь в силу того, что высказывается с кафедры, становится непогрешимым, да еще в вещах божественных и благодатных? Или в Западной церкви узаконена магия? Приснопамятный и богопросвещенный отец Иустин (Попович), столп современного Православия, с горечью делает своевременный вывод, который я заимствую у него для разрешения поставленных мною вопросов: «В истории человеческого рода было три главных падения: Адамово, Иудино и папы!»51. Природа греха всегда одна и та же. Диавол всегда одними и теми же методами уловляет в сети своих последователей, а точнее — свои жертвы. Желающий стать хорошим сам, своими силами, уравнивается с диаволом. В основании природы греха, каждого греха, лежит высокомерный самообман, средоточием которого является сам сатана. Всесильный Бог Слово открыл нам, что без Него мы не можем делать ничего (ср.: Ин. 15, 5). Напротив, изобретатель греха и смерти делает и учит делам абсолютного эгоизма. Диавол именно об этом помышляет. Он всегда находится один внутри себя. Вне его ничего не существует. Он всегда один принадлежит лишь самому себе. Он абсолютно закрыт в самом себе, далек от Бога и всего, принадлежащего Ему. Это эгоизм, это себялюбие на всю вечность. Это сам ад.

Вы полагаете, что гуманистический идеализм чем-то отличается от люциферического индивидуализма? Нисколько, я вас уверяю. Если хотите, почитайте идеологов европейской культуры и папский догмат, который сам за себя говорит и свидетельствует. Особое внимание обратите на папские соборы последнего времени, на которых этот догмат отстаивается с фанатизмом.

Вершиной диавольского гуманизма становится желание стать хорошим своими силами, хорошим посредством зла, стать Богом с помощью диавола! Разве не это обещал сатана прародителям в раю? Не обещал ли он, что с его помощью, через послушание ему они будут как боги52? И вот плачевные результаты! Человек был создан Богом как потенциальный Богочеловек, дабы на основании своего богоподобия посредством благодати добровольно соделывать себя Богочеловеком. Но ошибившись по причине своей неопытности, человек стал стремиться к безгрешности посредством греха, к Богу — посредством диавола. И если бы не вмешалось человеколюбивое домостроительство Бога Слова, то мы стали бы сущими бесами! Став ради нас человеком, Богочеловек воистину привел нас к богочеловечности как главному нашему предназначению. Таким образом мы обрели возможность достигнуть в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13).

Так становится понятным падение папы, потуга заменить Богочеловека человеком, полноту сверхъестественной благодати — человеческой изобретательностью и деятельностью. Согласно преподобному Иоанну Дамаскину, Христос — это «единственно новое под солнцем»53, вечно новое благодаря Своей Богочеловеческой Личности.

Богочеловек, наш Господь, поистине единственный и исключительный, так что в действительности истина через Него стала быть54 и через Него пришла в наш человеческий мир. Ни до Него, ни без Него истина не имеет бытия и доподлинно не существует, ибо лишь ипостась Богочеловека есть истина: Я есмь истина (ср.: Ин. 14, 6).

Для человеческого рода совершенно новым явился и призыв Спасителя отделять грех от грешника: чтобы мы умерщвляли грех, но спасали грешника, не считая, что это одно и то же. Потрясающим примером этого является случай с женщиной, взятой в прелюбодеянии. Наш Всеблагий Владыка и Спаситель отделил грех женщины от ее богоподобного бытия, осудил грех и помиловал грешницу: Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин. 8, 11). Это возведенный в догмат метод нашего Православия в деле спасения грешника, метод, богомудро раскрытый и утвержденный в нашей Церкви святыми отцами.

Где теперь священная якобы инквизиция, которую навязывал народам западный религиозный мир на протяжении веков? Поистине, это антиевангельская и антихристианская жестокость — убивать грешника за его грех. В конечном итоге все гуманизмы убивают грешника за его грех, а убийцу возводят в ранг священного палача! Это происходит по той причине, что они отреклись от Богочеловека, Который является единственным спасением человека от греха, смерти и диавола. Кто не за Богочеловека, тот неизбежно против человека, а значит убийца.

Богочеловек дает человеку то, чего не может дать никто иной: победу над смертью, грехом и диаволом, вечную жизнь, вечную истину, вечную справедливость, вечное благо, вечную любовь и радость, всю полноту Божества и Божественных совершенств: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Поистине, единым на потребу55 для каждого человека является чудный Богочеловек.

Второй Ватиканский собор — это возрождение всех вместе взятых европейских гуманизмов, или, скорее, не гуманизмов, а трупов. Может быть, кто-то будет отрицать бытие единого Богочеловека Христа, всемирного Спасителя? Но если это невозможно и Вседержитель Богочеловек, как иное мысленное солнце, сияет посреди небосвода, то разве гуманисты не мертвецы, не трупы? Ватиканский собор настаивал на догмате о непогрешимости папы-человека, между тем как все гуманисты неразумно совершают один и тот же достоплачевный труд: они оцеживают комара, а верблюда поглощают! (ср.: Мф. 23, 24).

Эта непогрешимость человека — не что иное, как приговор всем гуманистам, от служителей Ватикана, возведших эту непогрешимость в ранг догмата, до сатаниста-гуманиста Сартра. Пусть не покажется странным, что в гуманистическом пантеоне Европы все боги мертвы, все во главе с европейским Зевсом.

Лишение человека его богочеловечности является ядром догмата о непогрешимости папы как человека. Этого добивались все гуманисты, даже самые религиозные из них. По мере удаления от Богочеловека любой гуманизм постепенно превращается в нигилизм, что доказывается современной несостоятельностью всех этих систем во главе с папством, которое опосредованно или непосредственно, добровольно или нет является отцом всякого европейского гуманизма. Полного своего банкротства Ватикан достиг в догмате о непогрешимости папы. Этот догмат — последнее слово нигилизма. Все гуманистические системы европейца по сути — это непрестанное восстание против Богочеловека Христа. Всеми возможными средствами предпринимается ниспровержение всех ценностей, а Богочеловек на всех европейских престолах заменяется человеком. Стало быть, больше нет одного «заместителя Христа», но их стало бесчисленное множество, и все они облечены в различные одежды. Поскольку ватиканский догмат провозгласил человека непогрешимым, то по всей Европе будет бесчисленное множество «пап», как в Ватикане, так и у протестантов. Между ними нет существенного различия, потому что папство — это первый протестантизм.

Непогрешимость существует, но лишь в Богочеловеке Христе, Который есть вечный глава Церкви, Сама Всеистина.