Многого порицания и осуждения от Бога повинен будет отец начальствующий, если попустит братии творить несоглас­ное правилам святых отцов, которые предались житию иноческому, да и сами ученики такого отца при смерти своей будут обвинять, что его небрежением лишились своего спасения.

Если же отец управляет по сходству завещания святых Отцов, но ученицы не последуют его руководству и его завещаниям, то старец не повинен будет, но сами они осудятся; ибо начальствующему отцу непременно так должно управлять, чтобы было сходно со святых отцов преданием, потому что того ради предаличь отцу, чтобы наставил их и вел ко спасению, то сам отец уже как корень имеет; если же корень гнил, то есть если сам отец не сообразно преданию правил святых управляет, то и ветви сухи будут, т.е. и ученики его не бу­дут благоуспешны.

Напротив же этому, если отец по Богу старается управить их спасительно и богоугодно, и ученики, предавшиеся ему в повиновение, соблюдут себя в терпении и в непрекословном послушании, то такие истинные послушники и прежде смерти :и по смерти будут благословлять и благодарить своего отца как споспешника и орудие их верного спасения.

Исследуй и рассмотри все Святое Писание и житие святых преподобных, но нигде не найдешь, чтобы в новоначалии вхо­дили в советы со своим отцом или держались своего рассуждения, но только вседушно повиновались и радовались, что имеют отца по Богу, управляющего ими. Да и почему не хотеть во всем в точности повиноваться, если истинною домогаются о своем спасении? Ибо все делаемое за послушание непременно есть свято и богоугодно, потому что отец за них истязан будет от Бога и суд примет. Напротив же сему, упорствующие и прекословные и ропотливые сами себя удаляют от совершенного спасения, и житие свое провождают не сообразно монашеству, [почто таковые и предаются в повиновение и в руководство, если хотят держаться своего рассуждения?] и отцу благословно и праведно отречься таких.

Не нарекут ли такого родителя безумным, который подрастающим уже детям не возбраняет и попускает грязью забавляться и домики на песке строить, а не понуждает и принуждает к делам благопотребным, нужным и полезным, свойственных их возрасту? То сколь более отец духовный восприемный безумнейшим окажется, более же отвержен будет от Самого Бога, если предавшимся ему о Господе в повиновение попустит о излишественных земных вещах печься или присваивать некое имущество, а не об одном духовном делании и преуспеянии печься.

Вступившим в иночество и предавшимся в повиновение и послушание должно в таком быть нестяжании, чтобы ни: иглы собственной не иметь, но как пищу, и одежду, и жилище, и всякое имущество своим не признавать, но как Божие общее почитать. Пищу употреблять по уставу, а о правиле и прочем беспрекословно повиноваться. Но хотя и на все такое склонны будут, несомненно веруя, что Бог так вразумляет и подвижет отца так ими управлять, но и тогда отцу не легко и не безбедно, и весьма нужно быть осторожным, чтобы предлагать им незаблудное, но спасительное наставление. И потому только отец может иметь надеяние на милость Божию, что помощью Его, что мнится ему самонаиполезнейшее, то заповедуете ученикам своим о Господе.

Но чтобы собственным своим нечто признавать или повелеваемые от отца дела прежде хотеть рассматривать и исследовать, хорошо ли заповедует отец или нет, такие зачем и предаются в повиновение, если на свое рассуждение возлагаются? Такие не могут быть истинными смиренными и кроткими послушниками, но более надзиратели и судьи отцу своему. Дозволено отцу отречься таких, ибо непокоряющихся безрассудно отцу своему и не согласующихся жить по положению иноческому и святые великие отцы отвергали и отдаляли от себя. Как же более мне, самому несовершенному и грешному, должно таких убегать и не соединяться духовным союзом, чтобы самому вместе с такими непокорными и самоумцами не наследовать бесконечного горя. И увы! Да и зачем там трудится, где не предвидится ни исправления, ни спасения?

Такого то ради несовершенства их и малодушия устрашаться и уклоняться от таких подобает, до тех пор пока не узрит отец ревности и го­рячности к высокому житию и совершенной к нему веры и извещения, что его руководством имеют несомненно спастись, ибо, если имели бы такую веру к отцу своему, то не прекосло­вили бы, но от единого слова творили бы все повелеваемое, и всякое свое имущество за сор почитали бы, отрицаясь от всего, отнюдь ничто своим не признавая и по своему мнению не творя, чрез что пришли бы во смиренномудрие и бесстрастие, ибо как такому возможно от насилия страстного побеждаться, который от всего отметается, и когда свою волю в чем-либо сотворить не хочет?

По слову святых отцов, такие только могут совершен­но иночествовать, которые живут, почитая себя странными и чуж­дыми от всего земного, и потому ничего собственного иметь не хотят, повиновение же ко отцу и чистоту совести более жизни своей хранят.

Мне же, приявшему вас, если попустить что противное и несогласное с правилами я завещаниями святых отцов, то и вы не узрите своего спасения, и я осужден буду. Ибо тогда только бывает несомненное и верное спасение, когда от всего совершенно отрекшись и все свое предавши отцу своему по Богу и саму себя, с чистосердечным откровением в точности во всем повинуясь ему и сотворяя все по повелению его безрассудно, с покорностью и простодушием. Так повинуясь, если бы некое упущение или утрата во внешних вещах узрелась, но за послушание вечная мзда и венцы от Бога умножаются. Не во всем же слушая и по повелению отца в точности не сотворяя, то хотя утраты в видимых вещах и не будет, но неизвестное будет спасение.

Такое неповиновение происходит от трех вин: или от неверия, то есть не чтит и не уважает своего отца, но более вменяет его не богоугодным; или признает отца неразумным, самого же себя более сведущим; или от высокоумия и самомнения, т.е. надеясь на свой разум, не хочет творить по повелению отца. [Но исследуйте все Священное Писание и нигде не найдете похвалы за своеумие и сопротивление отцу сво­ему. И где только было от учеников непокорение и несогласие с отцом, там и житие иноческое богоугодное не составиться, но так коловратно (как в водовороте) о себе живя. Такая зачем и хочет, чтобы был ей наставником, если с самомнением и самовластием сво­им расстаться не хочет?] Ибо, предавшийся отцу в повиновение, если и в малейшем в чем пребудет, не слушая его в точности, то уже не на руках отеческих носится, и отец за такую не отвечает Богу. Без повиновения же и послушания может жить и без меня, старца грешного. Разве та­к думаешь спастись, чтобы и внешнего, то есть имущества своего, не утратить, и спасения не лишиться, но этого не возможно. Сам Господь сказал: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк.14, 33). Того ради все хотящие спастись первее всего отрекались всего своего имения. И самих себя, не щадя, предавали в истинное послушание и повиновение; другого же пути хотящим иночествовать не обретается.

Сами вы знаете и от Святого Писания поучаетесь, что соделавшись я отцом вашим духовным и управителем жиз­ни вашей, неминуемо должен довести вас до такой степени, чтобы отнюдь непрекословно повиновались от единого слова, по подобию Апостолов Господу, или пожившии при святых отцах в послушании и совершенном нестяжании [чтобы сво­им собственным отнюдь ничего не признавали]. Ибо если души ваша [и спасение] вверяете мне, то тем более тленное ваше имущество для пользы же вашей должны на меня возложить, отнюдь не истязая и не любопытствуя, как или куда употреблю его.

Чрез такое же добровольное ваше нестяжание и нищету Богу, помогающую вам, каждая, претерпевая и преуспевая в своем подвижничестве, сподобиться от благодати бесстрастия: то есть, земное и временное приобретая, не возвеселит вас, и даже не будете тужить, лишаясь оного. Но более уклоняться захотите от всего, чтобы беспрепятственно со свободою, т.е. с неразвлеченною мыслью в духовном делании упражняться.

Если же которая соблюдать себя осторожно не станет, но дерз­новенно начнет любопытствовать и истязать меня, куда упот­ребляю, или самохотно советы мне преподавать, то многими помыслы одержима и борима будет и отнюдь дара смиренномудрия не сподобится, и не сможет простодушно с верою проходить всякое послушание, но всегда будет испытывать, почему так, зачем это. А иногда некое заповедание мое не понравит­ся, и начнет обвинять меня и соблазняться; а от сего начнет и вера ко мне умаляться, и любовь угасать, и прочее изменится, и будет жить не как смиренномудрая послушница, но как судья и советница, и не узрит мира и покоя в душе своей. Все же это произрастает от корня диавольского презорства и возношения.