Некоторые же от неразумия почитают за истинное и совершенное послушание то только, что бы всякие труды, работы и рукоделия исполнять беспрекословно и в точности, как отец заповедует. А если когда услышит о некоем духовном делании, то есть или о самоотвержении, о нестяжании, об истинном и чистосердечном откровении, о молчании, о смирении, о терпении и непрекословии, и о больших подвижнических делах, которые превосходят уставное положение, например: сверх узаконенных Святою Церковью постов, еще в иные дни или седмицы поститься, или бдения творить, или поклоны умножать, или отнюдь молчать, или со знакомыми не беседовать, и о мирских делах не любопытствовать, или с родными не видаться, или жажду терпеть, или со сном бороться и спать неупокоительно или сидя, праздным никогда не быть, и ничего без вопрошения что творить, без вины наказуемым и уничижаемым быть и не оправдываться отнюдь, но все со смирением терпеть, — от всего такого отметаются и без усрамления с дерзостью от­рицаются и бегут, даже слушать не терпят, а поэтому такой недостойно не только послушником, но и даже в братство причислить.

А иные еще не навыкши еще смиренномудренного повиновения, но тотчас с самого первовступления своего в иночество спешат и стремятся на жесточайшие и продолжительные посты, поклоны и бдения, на отшельничества и затворы, вериги и вла­сяницы, и на всякие изнурения. К тому же еще своехотно, без повеления на всякие труды и служения братские себя предают. И чрез то помышляют о себе, якобы совершенно иночествуют, умерщвляют себя, не обладают страстями и вожделениями, не побеждаемы слабостями, и мнят, якобы от Божией благодати подвижутся на такие великосвятостные дела и под­вижничество. Но не разумеют того, что от тщеславия и возношения на такое устремляются.

Они же, услышавши такие советы, тотчас негодуют и смущаются, и много наставляющему их отцу противословят и, отошедши, уничижают его и ропщут, гордостно говоря: «Сам не может высоко жить, и равных себе и нас старается устроить». И вносят в души свои многие на отцы осуждения и уничижения, а себя оправдывая и непорочно творя. И так через это явно есть, что не от Божией благодати и вспомоществования такое у них желание и ревность на жестокие и трудные подвиги, потому что в иночестве без послушания и повиновения, без смирения и любви ни одно дело не благоприятно Богу.

И еще иные упрашивают и убеждают отца своего, чтобы попустил им жить в безмолвии и уединении, и мнят, что такое их безмолвие вменится им в послушание, потому что испросили на то благословение; но и здесь еще не зрится истинного повиновения, но более самопроизвольное отшельничество, потому что не по повелению отца, но за усильное их прошение попустил им отец. Истинное же незаблудное и правомудрствующее иноческое послушание убеждает, чтобы более хранить любовь и веру к отцу своему, а не за безмолвием гонятся, говоря себе так: «Я желаю в безмолвии приседеть и поучаться о Господе, но не знаю на успех мне послужит это или на тщету, того ради небрегу о моем хотении, но молю Господа и верую благодати Его, яко Он внушит отцу моему и известит его, да повелит мне отойти на безмолвие, если это полезно будет для души моей».

Благоразумный любитель послушания, слышав глас Господа своего: «Не творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Ин.6,38), — и им Божественным гласом, как стрелою желания, уязвившиеся к послушанию, к тому прочее жить по другому не терпит, но весь вседушно предается отцу, по подобию Феодосия Печерского, предавшегося Антонию, и прочих святых, угодивших Господу послушанием. И так говорит отцу, повергаясь к стопам его: «Се, от ныне, отче, прими Бога ради душу мою, предаю тебе всю жизнь мою; всю мою волю, хотение и разум отвергаю как ничтоже сущий, и как Самому Господу верую, что не иначе могу получить спасение, только твоим окормлением».

Второе, подобает к отцу быть расположенным верою, настолько, что все повелеваемое от отца слыша, верить, что точно по Божию изволению и от благодати так говорит. К этому же зная и то, что отец уже должен будет предстать за тебя на Суд Божий, то ты за это самое такою любовью должен­ прилепиться к нему, чтобы душа твоя не отторгаема была от его души, как Христос от Отца Своего. И не иметь уже к тому ни в чем своей воли, как Господь наш во всем образ нам Собою дав, да последуем стопам Его, сказал: пришел, «не да творю волю Мою», но волю Отца Моего. За такое же наше к Нему послушание и последование, и Сам Он, Господь наш Иисус Христос повинется прошению и хотению нашему, что бы быть Ему между нами, очистить и простить все согрешения наши, и в грядущем веке совокупить и нас со благоугодившими Ему. Но и здесь, если будем искать единого только Царствия Небесного, то по Божественному Своему обещанию послужит нам Своим Промыслом, питая, одевая, утешая, возбуждая радость и облегчая труды и болезни нашего под­вижничества».

Ученик же дает пред Господом обещание, чтобы в конец отринуть свою волю и во всем последовать Его отеческой воли и велениям, и говорит так к отцу своему: «знай, От­че, что отныне никогда с Божиею помощью ни прикоснусь к какому-либо делу без твоего повеления». Поэтому и сам отец принужден бывает послушать своего ученика и сказать о своем хотении, чтобы не оставить его сидеть праздным. И так ме­жду ими у обоих видится друг ко другу любовное послушание: отец, послушал ученика своего и исполняя его волю и желание, наставляет его и говорит ему, что подобает творить, а уче­ник воли и повелениям отеческим повинуется радостно; и за такое их согласное и любовное друг ко другу повиновение и Сам Христос обитает между ними и исполняет души их благодатью.

Сколь же превеличественно, достохвально и преблаженно бы­ть подражателем своему Господу, поистине никаким словом представить не возможно, так как по Апостолу: если кто со Христом страждет, то с Ним и прославится (см. Рим.8,17). Прославление же с Христом как возможно изъявить и по достоинству восхвалить и ублажить? Сами Ангелы желают приникнуть во славу, которую уготовил Бог любящим Его. И еще слышим от Апосто­ла, что Бог Отец за послушание возлюбленного Сына Своего Господа нашего Иисуса Христа превознесет имя Его «выше всякого имени» (Флп.2,9).То оставит ли Христос неувенчанным и непревознесенным такого послушника, который от любви к Нему через всю свою жизнь по силе своей неуклонно пребудет в послушании, подражая Ему? И если человеколюбец Господь за преслушавшего Его соизволил пострадать и умереть, то как подражавшего последовавшего Ему не возьмет к Себе и не прославит с Собою? Так как Сам говорит Своим ученикам: «где Я, там и слуга Мой будет» (Ин.12, 26). И если служащие Ему при Нем будут, тем более подражатель Его!

Это все уразумевши, брат вносит вкорененно и утвержденно в своей душе, что всего спасительнее и угоднее Христу Богу нашему, что бы быть Ему подражателем и, по подобию Его, не творить волю свою. Того ради отнюдь не хочет сам предъизбрать что или сотворить по своему хотению, но все да будет по отеческой воле и повелению, чтобы ни малого не последовало ущерба в его повиновении, но да явится непорочно служение его пред лицом Христовым.

И так смотри, возлюбленный брат! который носишь только именование послушника, какого духовного сокровища лишаешь себя последуя своей воли [и своему мнению]? Сам себе лишаешь свободного к Богу восшествия, стяжаемого безрассудным послушанием. Ибо с дерзновением бы предстал пред лицом Господа своего, потому что не ты, но отец твой, имея тебя в повиновении, предстоял бы отвечающим за тебя, ты же послушания ради обрелся бы в высочайшем достоинстве более самохотных безмолвников.

Взошедшие же на верх истинного послушания не только не отвлекаются желанием к безмолвию, но и посылаемые от отца своего за послушание на отшельничество чтобы безмолвствовать, более тоскуют, дряхлствуют, печалятся из-за разлучения с отцом своим. А иные в конец даже слышать не терпят слов таких от отца своего, но решительно с дерзновением отрицаются повиноваться ему в этом, и говорят отцу так: «Лучше умоли Бога, да возьмет жизнь от меня, чем мне восприять жить без тебя». И за такое сопротивление и борьбу и прекословие к отцу снисходит на послушника богатство благодати Божией, и дарует ему Господь венец, не от пустынного терпения соделанный, но от евангельской любви и единения соплетенный.

Такой послушник истинно подражает и  последует примеру Самого Христа Господа своего, Который не только творил все по вол Отца Своего, но даже и умереть на кресте не отрекся, отлучения и разделения от Отца не претерпел даже ни на одну ми­нуту. Но и в страдании Своем, и на кресте, и во гробе, и сойдя во ад душою, пребыл не отлучен от недр Отца Своего, по исполнении же человеколюбного смотрения и послушания ко Отцу, еще быстрее вознесся на небо, с пречистою плотью Сво­ею к любимому Своему Отцу в виде всех учеников и апостолов с небесною славою в неразлучное и бесконечное с Ним соседение и соцарствование! Так истинный послушник, подражая Христу, хотя по случаю иногда ради послушания и от­лучается на некое время от отца своего, но любовью и духом неразлучен с ним бывает. По исполнении же и окончании повеленного ему послушания, быстрою ногою возвращается к лицу любимого отца своего, и ни жизнью ни смертью невоз­можно такого ученика отъять и отлучить от отца его. И столько крепко связан и горит к отцу любовью о Господе, что даже в Царство Небесное не желает войти без отца, но молит Бога, чтобы и там быть с отцом своим неразлучно.

Над такими с любовью и верою повинующимися учени­ками хотя по видимому и начальствует отец духовный, но в душе своей не признает их за учеников своих, но благоговеет к ним, как к Ангелам Божиим, посланным ему в сожи­тельство, чтобы чрез них соделалось и его спасение. Того ради и сам отец имеет к ним большую любовь о Господе, по­читая себя самого недостойным даже рабом быть у таких равноангельных послушников, и если бы было возможно, то и жизнь и душу свою положить за них не отрекся бы. Чрез такое же согласное сожитие и евангельское любовью Христовою друг ко другу единение, не только прославляемы и удивляемы бывают от всех, но и святы и праведны и треблаженны, и сущии ученики Христовы, и равноапостольными обрящутся пред Богом.

Ему же не дерзая противиться, разлучаются с сладчайшею и сильным плачем любовью и с благою надеждою предаются волю Божию, и разлучаются не духом, но только телесно, духовным же союзом нераздельны остаются до гроба, более же навеки.