Прибегать во всех своих нуждах к Богу? Хорошо. Но, повторяю, с каким лицом? Молиться о том только, чтобы совершалось угодное Богу, — хорошо. Но, повторяю, из каких уст? С каким лицом являться перед Богом, какими устами умолять Его должны мы, враги Божий, доколе находимся в грехах? Послушаем, что говорит Бог устами Исайи: «Егда прострете руки (ваша) ко Мне, отвращу очи Мои от вас; и аще умножите моление, не услышу вас» (1:15). Т. е. когда явитесь передо Мной и подымите ко Мне руки с мольбой, Я отвращу Свое лицо от вас и не стану на вас смотреть; и если даже удвоите и утроите ваши молитвы, Я останусь к ним глух и не стану внимать. Почему? «Руки бо ваша исполнены крове» (Там же). Что же это за кровь на наших руках? Настоящая кровь от убийства? Но я надеюсь, что в нашем городе, где я беседую, нет этого зла. Но, может быть, кровь бедных от несправедливости, от непосильных трудов, от грабительств? Вот этого я боюсь. Кровь нечистот, плотских грехов? А этого слова боюсь еще больше. Но с такими нечистыми руками Бог не хочет ни видеть нас, ни слышать нас. «Егда прострете руки (ваша) ко Мне, отвращу очи Мои от вас; и аще умножите моление, не услышу вас; руки бо ваша исполнены крове». Но что же нам остается делать? Это говорит нам Сам Бог: «Измыйтеся, (и) чисти будите» (Ис. 1:16). Умойтесь, очиститесь. Был болен проказой Нееман, великий и сильный сирийский вельможа, и пришел к пророку Елисею очиститься. Рассудив, что это дело трудное и дорогостоящее, он взял с собой десять талантов серебра, шесть талантов золота, десять наилучших одежд, чтобы все это раздарить, истратить, чтобы получить выздоровление. Когда Елисей услышал, что Нееман приблизился, велел ему сообщить, чтобы он остановился. Около него Иордан, пусть он пойдет, семь раз погрузится в воду, и без всякого труда очиститься — «шед измыйся седмижды во Иордане, и возвратится плоть твоя к тебе, и очистишися» (4 Цар. 5:10). Тот пошел, омылся и очистился. А из денег, которые взял с собой, Нееман ничего не потратил, из одежд ничего не подарил. Он так дешево, так легко очистился? Пошел, омылся и очистился. О, какая приятная для нас весть! И мы хотим очиститься? Пойдем к духовнику, как Нееман к Елисею. Вы думаете, что он пошлет нас в Иерусалим на поклонение святым местам или в пустыню на подвиги, или велит нам раздать бедным все наше имущество? Ничего подобного, ничего! Что же он велит нам сделать? Сказать одно только слово «согреших», пролить только две слезы, и этим мы омыты, очищены, прощены. Это есть член веры. Но послушайте, как нас уверяет в этом Златоуст, утешитель грешных: «О, великое человеколюбие, о, безмерная благость! Бог совершенно оправдывает грешника после того, как он исповедует свои грехи и дает обещание на будущее время». Только не следует терять времени, особенно теперь, когда мы восходим в Иерусалим, теперь, когда приближаются святые дни святых страданий Христовых; если возможно — сегодня, не ожидая завтрашнего дня. О, это «завтра» есть величайшее препятствие нашего с спасения, главная причина нашего осуждения! Итак, по возможности скорее омоемся, очистимся в святой исповеди. Когда мы так очистимся и омоемся, Бог примет нас с распростертыми объятиями, будет смотреть на нас светлым взором, будет слушать, внимать нам, дарует нам здесь прощение грехов, а там — Небесное Царство.

Слово в неделю Ваий. О почитании страстей Христовых

«Осанна, благословен Грядый во имя Господне, Царь Израилев» (Ин.12:13)

Когда я вижу, что Иисус Христос с такой честью, славой и торжеством вступает в Иерусалим, я со всей справедливостью могу думать, что Ему больше нечего бояться зависти и ненависти архиереев, священников и книжников. О Иерусалим, святой град, поистине град Божий! «Преславная глаголашася о тебе» (Пс.86:3) в прошедшие века, преславная будут говорить о тебе и в будущие века, ради той любви и привязанности, которую ты оказываешь своему Благодетелю. Приветливые дети еврейские, хвалю ваше доброе расположение; вы берете ветви маслин и вайи, символы победы, и с ними встречаете, как царя Израилева, чудотворца Сына Давидова. Обнаруживаете такое расположение, что готовы взяться за оружие, чтобы каждую минуту защищать Его от наветов вражиих. Иисусе мой, здесь, в Иерусалиме, Тебе уже нечего бояться: он служит для тебя уже местом убежища. Если весь город поднялся навстречу Тебе, то так же он весь подымется на Твою защиту. Книжники, священники и архиереи иудейские, напрасно вы трудитесь; о чем вы замышляете на своих собраниях? О чем рассуждаете в синагогах? Вы совершенно бессильны причинить какое–нибудь зло этому Назорею, Которого бесчисленный народ принимает с таким торжеством: «Осанна, благословен Грядый во имя Господне, Царь Израилев». Но что же я говорю? О, суетные ожидания человеческие! О, лукавое лицемерие разбойничьего города! О, минутная угодливость неблагодарного народа! Город Иерусалим, сегодня зрелище торжественного праздника, через несколько дней превратится в зрелище ужасного бедствия! Тот, кто принимает Его, как Царя Израильского, пригвоздит Его к дереву, как преступника. Народ, который теперь потрясает вайями, приготовит Ему крест. Кто теперь глашает «осанна», будет кричать «да распят будет» (Мф.27:22). Сегодня такая честь, а через несколько дней такое уничижение. Те самые, кто теперь Ему кланяются, распнут Его. Да. Что претерпел тогда Христос от евреев, то же самое теперь Он испытывает от христиан, которые в эти святые дни на словах поклоняются Ему, а делами распинают. Устами взывают «осанна», а сердцем — «да распят будет». Сегодня я и буду проповедовать о том, как христиане должны чтить в эти святые дни страсти Христовы.

1

После тайной вечери Христос в сопровождении Своих учеников перешел на другую сторону Кедронского потока в Гефсиманию. Это было в самом начале ночи. Оставив их там, Он берет с Собой Петра, Иакова и Иоанна. Он удалился для молитвы, и когда начал размышлять о страданиях, прискорбна стала душа Его «даже до смерти». Успокойся, о Иисусе, не печалься. Я вижу толпу людей, приближающуюся сюда с факелами и свечами. Это, должно быть, хорошие люди; иначе зачем бы они стали ходить ночью со светом? Во главе их идет какой–то человек, по виду как будто Твой ученик. Вижу, они подходят, и этот приветствует Тебя: «радуйся, Равви», даже целует Тебя — «и облобыза Его» (Мф.26:49). Там, где слышны лобзания и приветствия, где присутствует ученик, где горят свечи и факелы, может ли быть там что–нибудь дурное? Успокойся, о Иисусе, не бойся! Что же случилось на самом деле? Эти светоносные люди суть военная стража, толпа слуг, пришедших схватить Иисуса и повлечь Его на смерть; этот ученик есть предатель Иуда, который продал Его за тридцать сребреников, и теперь приближается Его предать. То приветствие коварно, и лобзание есть знак предания. «Егоже аще лобжу, Той есть; имите Его» (Мк.14:44). Одного можно было ждать, а другое случилось! О, великая скорбь Иисуса! Он вправе сказать: «Прискорбна есть душа Моя до смерти» (Мф.26:38). Нечто подобное происходит и в день Великой Пятницы, когда совершается память святых и страшных страстей Спасителя. Толпа велика, шествие Креста и Святого Гроба растянулось от одного конца города до другого. Бесчисленный собор клириков и мирян, частных лиц, взрослых и малых идет впереди и сзади крестным ходом. Всюду теснятся люди всякого возраста, сбежавшиеся на зрелище: в окнах выставились мужчины и женщины, молодые, дети и старцы, чтобы посмотреть на священную процессию. Великое освещение от свечей и факелов, как будто сияет день во мраке ночи. Все это знаки особенного горячего благоговения. Кто увидит, что происходит внутри в церквах и снаружи на улицах и площадях, может подумать, что весь город, как Ниневия, когда свершала всенародное покаяние для умилостивления Бога, проникся болью, сокрушением, покаянием и что, если во все прочие дни года мы грешим, теперь, в Великую Пятницу, мы поистине каемся. Однако кажется одно, а происходит совершенно другое. Это громадное собрание есть только показная торжественность. Из всей толпы, сбежавшейся на празднование страстей Христовых, некоторые совсем и не были у исповеди. Видят Христа на кресте, но этот еще не порвал своей нечистой связи, тот не возвратил еще чужой вещи, иной не простил своего врага, не оставил своей дурной привычки, совсем и не имеет никакого намерения исправить свою жизнь. Иные, правда, покаялись, но временно: покаялись, что согрешили, но скоро раскаются, что покаялись. Иные намерены исповедаться, но, как только воскреснет Христос, тот же час распять Его. Как их обновить, «второе распинающих Сына Божия в себе и обличающих» (Евр.6:6), сокрушается апостол Павел. О, Боже мой! И христиане чтут Христа в Его страданиях только устами, а сердце их далеко отстоит. Так жаловался Бог устами Исаии и Сам Христос в Евангелии: «Лицемери, добре пророчествова о вас Исаия, глаголя: приближаются Мне людие сии усты своими и устнами чтут Мя; сердце же их далече отстоит от Мене» (Мф.15:7–8; см. также Ис.29:13). Таким образом, если Христос однажды был распят иудеями в ту Великую Пятницу, то каждую Великую Пятницу Христос снова распинается христианами, ибо одно нам кажется, а иное действительно творится. И однако вот тогда–то именно христиане должны бы проявлять возможно большее благоговение и благодарность.

Антиохийцы восстали против своего царя Селевка, и тот едва спасся от рук бунтовщиков, которые хотели лишить его жизни так же, как лишили и царства. Он один тайно убегает из дворца, неузнанный никем, выходит из города, всю ночь идет и к утру достигает берега, где и садится немного отдохнуть. Утомленный телом, огорченный душой, он, глубоко вздыхая, думает о своем несчастье. Но мятежники, хотевшие его убить, теперь бегут по его следам. Настигают его на том самом месте, издали узнают, скачут к нему, со свирепым видом, с мечами в руках, нападают на него и жаждут его крови.

Так один вид несчастного царя поразил сердца варваров мятежников. О христиане, Тот, Кого мы в Великую Пятницу видим распятым на кресте, увенчанным тернием, обезображенным от заушений, окровавленным от ран, есть Царь славы, есть Царь наш, во имя Которого мы крестились, в Евангелие Которого веруем, Царства Которого ожидаем.

Наши грехи привели Его в такое ужасное состояние. Значит, у нас каменные сердца, если при виде Его не сокрушаются от боли. Мы должны бы сказать Ему тогда, но сказать от сердца, с сокрушением: «Ииусе мой, Избавителю мой, справедливо ли, чтобы Ты висел на кресте, а я валялся на мягкой постели?! Чтобы Ты носил терновый венец, а я имел лукавые помышления в голове! Чтобы Твой бок был поражен раной, а я в сердце своем имел вечную ненависть против ближнего. Чтобы Твои руки и ноги были пригвождены, а мои руки полны несправедливости, мои ноги стремились по пути погибели?! Чтобы Твоя чистейшая плоть была рассечена ударами бича, а моя осквернена в стольких нечистотах. Мне бы следовало понести такой крест, мне бы следовало подвергнуться этим страданиям, мне бы следовало перенести такую смерть. Но если уж я не могу ради Тебя умереть, то, по крайней мере, покаяться бы мне. Если не могу пролить своей крови, хотя бы пролить слезы; если не могу дать своей жизни за Твою, то хотя бы отплатить своей любовью за Твою. Ты, безгрешный Бог, сделал столько ради меня, грешного человека, что же может быть меньше того, как любить Тебя или, по крайней мере, не впадать снова в вину перед Тобой? Итак, я раскаиваюсь, я отлагаю свои прежние падения и грехи, и клянусь на будущее время вечно любить имя Твое и повиноваться закону Твоему!»

Мы должны бы это говорить и делать в Великую Пятницу. Это именно и имеет в виду наша святая Церковь, ежегодно напоминающая нам о страданиях и смерти Христовой. Праздник христиан, говорит божественный Златоуст, особенно в эти святые дни, «должен состоять в обнаружении добрых дел, благоговейном настроении души, строгости образа жизни». Обнаружение добрых дел, а не свечи и факелы. Благоговение души действительное, а не показное. Строгость образа жизни, а не праздное только зрелище. Иначе, если одно кажется, а в действительности происходит совершенно другое, знаете, что нам лучше делать? Послушайте. Царь Саул умер от своей собственной руки в войне против филистимлян. Услышав об этом, Давид разодрал свои одежды, поднял великий плач и сказал всему народу: «Мужи израильские, царь Саул умер. Но молчите, не открывайте об этом никому, чтобы об этом не услышали враги и не обрадовались» — «не возвещайте в Гефе, ниже поведайте на исходищих Аскалоних, да не возвеселятся дщери иноплеменничи» (2 Цар.1:20). Настает святая и Великая Пятница, и наша святая Церковь напоминает нам, что Сын Бога Живого, Богочеловек Иисус, Царь наш умер на кресте из любви к нам. Итак, молчите. Заприте, священники, церкви, сокройте Распятого и Крест во внутренность святилища, пусть этого не увидят, не услышат об этом и не возрадуются этому враги веры. Но как? Носить крест от одного конца города до другого, носить образ Распятого по улицам и площадям, открыто проповедовать, что Он восприял эту болезненную и позорную смерть ради нас, и в тоже время не проявлять никакого знака сердечного соболезнования, за исключением внешней торжественности, ни истинного благоговения, любви и благодарности? Что тогда скажут евреи, распявшие Его? Они скажут, христиане веруют, что Он — Сын Божий; христиане исповедуют, что Он распялся из любви к ним; но вот и все, что они делают для своего Благодетеля — одно из двух: или нет в действительности того, во что веруют христиане, или же сами христиане в действительности не веруют в Него. «Аще Сын есть Божий, да снидет ныне со креста и веруем в Него» (см. Мф.27:42). И теперь евреи будут хулить страдания Христовы, как это делали и тогда. Так они будут насмехаться над лицемерием христиан. Поэтому, повторяю, уж лучше замкните, священники, церкви, сокройте крест и Распятого, чтобы не было ни видно, ни слышно, чтобы не радовались враги веры. «Да не возвеселятся дщери иноплеменничи».

Значит, в Великую Пятницу не будет привычного шествия, крестного хода, торжества, которое каждый год бывает? Да, это я сказал; однако, если хотите, пусть будет по–вашему, но пусть будет, как следует. Чтобы и в действительности было то, что обнаруживается вовне, чтобы внутреннее благоговение было таково же, как и внешнее. Вместе со свечами и факелами пусть в вашем сердце горит любовь к Тому, Кто из любви к нам умер. От Его тернового венца пусть почувствуется в нас сокрушение и умиление. От Его ран пусть возгорится в нас решимость смирить плоть свою; от креста Его мы должны научиться терпению, от смерти Его должны понять, какое велико зло есть грех. День Великой Пятницы пусть будет днем нашего покаяния. Крестный ход пусть будет «обнаружением добрых дел, благоговением души, строгостью образа жизни». — Да будет!