997. Театр усыпляет христианскую жизнь, уничтожает ее, сообщая жизни христиан характер жизни языческой. Воздремашася вся и спаху [Мф. 25, 5], между прочим этот гибельный сон производит в людях и театр. А потом что? Науки, в духе языческом преподаваемые, заботы житейские, усиленные донельзя, любостяжание, честолюбие, сластолюбие. Театр — школа мира сего и князя мира сего — диавола; а он иногда преобразуется и в ангела светла [2 Кор. 11, 14], чтобы прельщать удобнее недальновидных, иногда ввернет, по-видимому, и нравственную пьеску, чтобы твердили, трубили про театр, что он пренравоучительная вещь и стоит посещать его не меньше церкви, а то пожалуй и больше: потому-де, что в церкви одно и то же, а в театре разнообразие и пьес, и декораций, и костюмов, и действующих лиц.

998. Чтобы тебе испытать себя, любишь ли ты ближнего по Евангелию, обращай на себя внимание в то время, когда люди обижают тебя, ругают, смеются над тобою, или не дают должного, принятого в общежитии почтения, или когда подчиненные погрешают против службы и бывают неисправны. Если ты в это время спокоен, не исполняешься духом вражды, ненависти, нетерпения, если продолжаешь любить этих людей так же, как и прежде, до их обид, неисправности, то ты любишь ближнего по Евангелию, а если раздражаешься, сердишься, смущаешься, то не любишь. Аще любите други ваша токмо, кая вам благодать есть [ср. Мф. 5,47; Лк. 6, 32]?

999. Так как мы странники и пришельцы и путники к горнему царствию, то нам не нужно обременять себя заботами о житейском, пристращаться к земным благам, богатству, сластям, отличиям, чтобы эти заботы и пристрастия не запинали нас в час кончины и не сделали ее постыдною. Христианину еще здесь, на земле, надо привыкать жить жизнью горнею: в посте, нестяжании, в молитве, любви, кротости, незлобии, терпении, мужестве, милосердии. Как тяжело в час кончины человеку, который в этой жизни имел своим идолом деньги или пищу и питье, или земные почести! Теперь все это ему ни к чему не послужит, а между тем сердце его крепко привязано к ним и истинного сокровища, дающего ему жизнь, т. е. добродетели, не имеет. Итак, чтобы легче было умирать, — а умирать надо всем, — не должно любить ничего в мире. Имея пищу и одежду, сими довольна будем [1 Тим. 6, 8].

1000. В церкви я поистине как на земном небе; тут вижу лики Господа, Пречистой Богородицы, св. Ангелов; тут престол Божий, тут Крест животворящий, тут Евангелие вечное, этот глагол Божий, коим все сотворено; тут лики святых; я чувствую себя в явном присутствии Божием, Его Матери, небесных Сил и всех святых. Это истинное небо земное: тут сознаешь и чувствуешь себя действительным членом Тела Христова и Церкви Его, особенно во время принебесной литургии и причащения Святых Таин Тела и Крови Христовой. О как же я должен жить, мыслить, чувствовать, говорить, чтобы достойно быть в этом земном небе! Я должен жить достойно столь великого звания, в которое я призван милостью великодаровитого Бога. Как я должен жить, с какою кротостью, незлобием, смирением, чистотою, воздержанием, чтобы достойно именовать своею Владычицею Пресвятую Богородицу, своим Владыкою Господа славы! Господи, удостой меня такого жительства! Хочу жить достойно звания христианского, но сил к тому в себе не нахожу; грех непрестанно льстит и борет душу мою.

1001–1100

1001. Призывай несомненно, в простоте сердца, Господа Бога, также и Ангелов и святых, которые по благодати Божией и по общению или единению с Богом и простоте своего существа чрезвычайно быстро, наподобие молнии, и слышат и исполняют, по воле Божией, наши молитвы.

1002. Любить Бога всем сердцем значит не иметь ни к чему в мире пристрастия и отдать все сердце Господу Богу, творя во всем волю Его, а не свою; всею душою, т. е. весь ум иметь всегда в Боге, все сердце утверждать в Нем и всю волю свою предавать Его воле во всех обстоятельствах жизни, радостных и печальных; всею крепостью, т. е. любить так, чтобы никакая противная сила не могла нас отторгнуть от любви Божией, никакие обстоятельства жизни: ни теснота, ни гонение, ни высота и глубина, ни меч [ср. Рим. 8, 35, 38, 39]; всею мыслию, т. е. всегда думать о Боге, о Его благости, долготерпении, святости, премудрости, всемогуществе, о Его делах и всемерно удаляться суетных мыслей и воспоминаний лукавых. Любить Бога — значит любить всей душой правду и ненавидеть беззаконие, как сказано: возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие [Пс. 44, 8]; любить Бога значит ненавидеть себя, т. е. своего ветхого человека: аще кто хощет по Мне ити и не возненавидит душу свою, не может быти Мой ученик [Мф. 16, 24; Лк. 14, 26].

Любить Бога — значит исполнять заповеди Его. Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет. Не любяй Мя словес Моих не соблюдает [Иоан. 14, 23, 24].

1003. Какое у Господа богатство света, воздуха, воды, земли, огня — этих пяти стихий вещества, из коих составлено наше тело, которыми оно живет! Какое богатство произведений земли и воды, и всем этим преимущественно пользуется человек, царь твари! Благодарение Тебе, Создателю нашему! Слава Тебе, Промыслителю и Искупителю нашему, создавшему нас по образу и подобию Своему и благоволившему восприять на Себя естество наше!

1004. В чем состоит истинное богатство человека? В образе и подобии Божием, а не в землях, не в деньгах, не в разного рода земных познаниях и искусствах, или не в имении разного рода, не во множестве слуг, не во множестве одежд, вообще благ земных, ибо все это тленно и временно, а душа — образ Божий — вечна, и богатство ее — добродетель, святыня, смирение, незлобие, воздержание во всем, вера, надежда и любовь.

1005. Когда я с размышлением и верою взираю на св. иконы в церкви и на все ее принадлежности, тогда я прихожу в чудное созерцание: весь храм представляется мне священною историею в лицах, чудным глаголом дел Божиих в роде человеческом.

В божественном созерцании нахожусь я во храме и благодарю Господа, столько меня возлюбившего, столько меня почтившего, облаженствовавшего! Но когда я посмотрю внутрь себя — в сердце свое, Боже мой, что я вижу! Бездну согрешений вольных и невольных, бездну немощей, искушений, скорбей, теснот, страхов, козней вражьих, тьму непроглядную, тысячи падений, тысячи погибелей и смертей, вижу в себе иногда настоящий ад кромешный.

1006. Вся сила и характер и хитрость искушений диавольских относительно людей состоят в том, что он прельстил и прельщает, подстрекал и подстрекает людей любить мир и то, что в мире: суетную мудрость мира сего, богатство, славу, знатность, сладости земные — и отвращаться Бога и горнего царствия, и блаженства; любить суетные вещи земные, заботиться о возможно большем их изобретении и приобретении и презирать душу и ее истинные потребности; любить плоть, ее здоровье, цвет, красоту, тучность, сладострастие плоти и ненавидеть душу, т. е. добродетель, забывать бессмертие души, ее первообраз — Бога, чтобы она и не думала о бессмертии и о пути, ведущем к бессмертию, о Боге и о соединении с Ним. Блаженны святые угодники Божии, презревшие мир и возлюбившие Бога, презревшие плоть и прилежавшие о душе, вещи бессмертной; жалки мы, окаянны мы, любящие мир и его суетные блага, лелеющие плоть и презирающие душу!

1007. Если веру нашу православную, таинства ее христиане иногда не могут вместить, то это показывает только, что умы и сердца людей нечисты и страстны и не могут выносить чистоты света ее, как больные глазами — света солнечного. Это сокровище небесное могут вместить в своих сердцах только люди, отрешающие ум и чувства свои от пристрастий житейских.