Новый эклогион
Покинув темницу, святой пошел к царю попрощаться, чтобы вернуться на Кипр. Но правитель попросил треблаженного побыть еще несколько дней в столице, на что тот согласился. На другой день к Феодосию пришел апокриси–арий и сообщил, что Фавстиан умер. При этом известии святой опечалился двойной смерти несчастного. Царь же захотел забрать в казну все имущество Фавстиана вдобавок еще и потому, что у него не было детей, но святой воспретил ему делать это.
— Поберегись, чадо, не делай грех, потому что жена Фавстиана — женщина благочестивая, она раздаст все нищим. Послушайся моих слов, и оставь имущество жене, тогда получишь благодать от Бога Вышнего, — призвал его Епифаний.
Тогда царь дал святому власть над всем имением Фавстиана, однако святой на это заметил:
— Я, чадо, имею Бога, Который дает мне все необходимое, а все это, с согласия жены покойного, мы раздадим нищим.
Когда мы хотели уже отправляться, правитель сказал преподобному:
— Отче, проси у меня все, что тебе нужно, и я дам тебе это с превеликим удовольствием.
— Я прошу у тебя лишь одного, — хранить заповеди, о которых я тебе говорил, и всегда вспоминать обо мне.
Выходя вместе с нами из дворца, Феодосии Великий попросил Владыку благословить его. Сотворив молитву, епископ Епифаний благословил его и обнял, и так царь вернулся во дворец, а мы взошли на корабль и прибыли на Кипр, где христиане приняли нас с большой радостью. Мы нашли жену Фавстиана, оплакивавшую смерть мужа. Святой утешил ее в этой скорби, а затем крестил и сделал диакониссой Церкви. Все имущество Фавстиана и свое собственное, по совету своего архиерея, она раздала нуждающимся.
В это время в Саламани было много народа, разделявшего ересь валентиниан и находившегося под влиянием епископа Аэция. Однажды божественный Епифаний беседовал с ним об этой ереси, но тот оспаривал все доводы чудотворца.
— Нечестивый Аэций, положи узду на свои уста и более не говори богохульства, — не стерпел его похабных речей преподобный, и в тот же час Аэций онемел.
Тогда все, кто придерживался этой ереси, увидев чудо, припали к Епифанию и, анафематствовав учение валентиниан, приняли Православие. Аэций же прожил немым шесть дней, а на седьмой умер. Были на Кипре и другие еретики: софисты, савеллиане, николаиты, симониане, василидиане, карпократиане, о которых Епифаний написал царю, чтобы тот прогнал их с Кипра, потому что некоторые из них, будучи богаты, приобретали общественные должности и доставляли сильное беспокойство православным. Получив письмо от аввы, правитель издал указ, в котором говорилось об истинности православного учения и о запрете проживания на Кипре всех тех, кто придерживается чуждых ему учений. Но кто покается, исповедуется перед общим Отцом в своих заблуждениях, и захочет встать на путь истины, сделавшись православным, пусть остается на острове. После того как эта грамота была вслух зачитана государевым человеком, множество еретиков прибежали к божественному Епифанию и стали православными. Те же, кто не захотели оставить свои заблуждения, были тотчас изгнаны с Кипра.
Был тогда в Александрии патриархом Феофил — хороший знакомый святого. Жили там также и три сына Ираклеона, правителя Александрии, которые после смерти отца решили стать монахами. Удалившись в пустыню, они приняли там ангельскую схиму и вели достойную монашеского образа жизнь в великом безмолвии. Зная об этом, святейший Феофил обманом привел их в Александрию и сделал старшего из них епископом одного Египетского города, а двух других диаконами и экономами Александрийской Церкви. Прослужив так три года и видя, что, оставив безмолвие, они лишились Божественной благодати, братия стали просить Феофила разрешить им вернуться туда, где они прежде жили. Но предстоятель не хотел давать им разрешение. Тогда они тайно ушли из столицы и поселились на прежнем месте. За такое самоволие святейший Феофил на три года отлучил их от Таинства Причащения. Братия просили его позволить им приобщаться Божественных Тайн, но патриарх не дозволял подходить к Святой Чаше. Поэтому они пришли в Константинополь к святителю Иоанну Златоусту, чтобы тот заступился за них перед предстоятелем Александрийской Церкви. Златоуст написал Феофилу письмо с просьбой разрешить их от отлучения, но патриарх не откликнулся на просьбу божественного архипастыря. Тогда Феофил получил из Константинополя второе письмо, но по–прежнему остался при своем решении. Все это привело к тому, что Иоанн Златоуст сам разрешил братьев от запрещения, и по этой причине между патриархом Александрийским и архипастырем Константинополя произошла сильная скорбь.
В то время жил здесь один сенатор по имени Феогност -Добрый христианин, любимец императора, имевший страх ожий. Был здесь и другой сенатор, арианин Дорофей. Он позавидовал Феогносту, оклеветал его в хулении царя и представил двух лжесвидетелей, обличивших того. Тогда правитель приказал сослать Феогноста, а его имущество отписать в казну. По дороге на чужбину Феогност умер.
Однако у жены его осталось одно имение, от которого она и питалась. Однажды царица Евдоксия вышла на прогулку во время сбора винограда туда, где находилось это поместье, и неизвестно по какой причине зашла в виноградник и сорвала ягоду. Некоторые из находившихся с ней заметили, что это чужой виноградник, но теперь он стал ее, потому что у императоров был обычай: если они ступят на чужую землю или сорвут плод с чужого дерева, то с этого момента владеет им уже не хозяин, а царь или царица.