Эти люди оклеветали человека Божия; бродя повсюду и божась, они уверяли, что могут подтвердить свое лжесвидетельство. Простецы и безумцы думали, что бес уже победил преподобного, разумные же и рассудительные посчитали достойной смеха эту игру. Однако, провидя намерения и уловки диавола, божественный Григорий ушел оттуда в другой монастырь, чтобы не стать причиной большего наказания для клеветников. Через несколько дней обнаружили настоящего вора, и бес, который пытался посмеяться над святым, сам стал посмешищем. Стараясь обольстить других, он сам был обольщен, а грех, таким образом, стал явен всем. Как бы мог преподобный научить других не красть и не совершать святотатств, если бы сам был святотатцем? Такое просто невозможно.

Но вернемся к нашей теме. Придя в другой монастырь, где в послушании и подвиге пребывал его родной брат, Григорий снова начал свои подвиги. Подчиняясь игумену, уважая подвизавшихся вместе с ним братьев, он продолжил пост, бдения, воспевание псалмов, коленопреклоненно молился, служил и смирялся перед каждым. Все братия полюбили преподобного, ибо смиренномудрие, простота нрава, невзыскательность в пище порождают любовь к тому, кто обладает этими качествами, а гордость и строптивый нрав бывают причиной гнева и ненависти. Прожив в этой обители довольно долгое время, преподобный был облечен в великий ангельский образ, став великосхимником. После этого игумен и вся братия настойчиво уговаривали его принять священство, но преподобный не соглашался, потому знал, какая чистая и высоконравственная жизнь должна быть у священника. Однако, когда его стали уговаривать снова, и снова, он рассудил, что благопокорность и послушание являются основой всех добродетелей и согласился принят сан, который рассматривал не как нечто приличествующее ему, ибо всегда сокрушал в себе этот тщеславный помысел, но как служение людям и Богу.

Через три года преподобный удалился из обители, решив проводить жизнь в безмолвии, потому что знал, что тот, кто пребывает в безмолвии и предается молитве, может через обнажение чувств войти в созерцание мысленного мира, а посредством этого созерцания пребывает в человеке любовь к Богу, он проникается ею и через любовь Божию наслаждается и радуется славе и красоте Божией. Он возрастает в любви к Богу и через любовь созерцает славу Божию. Так что любовь и слава Божия есть друг для друга как мать и дочь. Оставив монастырь и своего брата, Григорий пошел в одно селение, которое было удобно для безмолвия. Прожив там достаточно времени и немного освободив чувства от смущения и волнения мирского, преподобный решил взыскать еще большего безмолвия, поскольку ум, по природе, имеет привычку, освободившись от внешних, возвратиться в себя и искать большего безмолвия и свободы. Посредством этой свободы он более чисто уразумевает чаемые блага будущего века и чем больше освободится от земного, тем более восходит к Богу по лестнице, которой становятся для него эти свобода и безмолвие. И напротив, смущение и попечение есть удаление от Бога. Для этого преподобный взошел на гору, что находилась близ селения, называемого Ильинским, где и нашел место, весьма пригодное для безмолвия. Григорий громко сказал: «Это покой Мой на веки: здесь вселюсь, и Я возжелал его…» (Пс. 131:14).

Он поставил на горе свою бедную каливу и поселился там. Освобождая свой ум от внешних чувств, а чувства — от блуждания по земным предметам, преподобный стремился теснее соединиться с Богом, с Которым и так никогда не разлучался. Очистившись от всяких внешних помыслов, он становился другом Божиим, вторым Моисеем, забывающим «заднее» и простираясь вперед, к почести великого звания Божия, поучаясь, что есть «заднее», и что можно просить, а чего нельзя (Флп.3:13–15). Всякому, кто очистился или еще очищается позволительно взыскивать тайны Божии, то есть узнавать о Божественном Промысле, о том, как управляется мир, о премудрости и благости Божией, о Его силе и безграничности. Ибо очищенным или очищаемым позволительно это исследовать. Но не позволительно им исследовать Сущность Бога, поскольку это совершенно неодолимо, непонятно и неизреченно для человека. Говоря о Своей сущности, Бог потому и сказал Моисею: «человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33: 20).

Григорий соединился с Богом, стал Его другом, и Бог приобщил Своего друга, божественного Григория, к Своим тайнам. Так он стал созерцателем Божественных тайн, поучаясь в темных и тайных словах, получая откровения о будущем как дар, достойный и Бога, подавшего его из–за Своей благости, и преподобного, получившего его за чистоту своего ума и любовь к Богу. Григорий не только получил дар предвидения будущего, как награду за свою добродетель, но и стал совершать странные чудеса. Подобно тому как цари и князья доверяют свои сокровища верным друзьям, назначая их хранителями и распорядителями своего имущества, так поступает и Божий Промысл, необъяснимым образом устрояя все. Поскольку сей преподобный возлюбил Бога так, как подобает, изо всех своих сил, и он был возлюблен Богом, Который обещает в Евангелии: «Кто… соблюдает… заповеди Мои, тот любит Меня; а кто любит Меня, того и Я возлюблю» (Ин.14; 21). Поэтому достойным и доверены духовные тайны Божии за обильный пот и многие подвиги, а не даром и без труда. Преподобный как бы на богатую трапезу постав ту духовную пищу, какая требовалась каждому, и тем кому нужен был совет, премудро подавал его. Если же была необходимость в слове пророческом, он со смиренномудрием и сдержанностью открывал будущее тем, кто в этом нуждался Больных и увечных он, воздвигнув очи к небу и возлагая на них руки, с великим смирением, исцелял. По этой причине преподобный стал широко известен, его называли предсказателем будущего и учителем, исправителем нравов и врачевателем болезней. За любовь к Богу он удостоился получить от Него великие и богатые дары, о некоторых из них, дабы усладить читателей, пришло время поведать.

Есть обычай у лукавого диавола часто воевать и беспокоить людей. Если ему что–либо удается, тогда он достигает своей цели, если же нет, то вызывает смех у тех, кто испытал на себе его брань. Желая отнять пророческий дар преподобного, гнусный бес убедил каких–то людишек, достойных лишь таскать телеги, пахать и копать землю, что святой предузнает будущее не по благодати Святаго Духа, но по действию диавола, с помощью волшебного искусства. Искушая преподобного, они притащили к нему воров, святотатцев, злодеев и спрашивали о каждом, что это за человек. Зная об их дурных намерениях, преподобный не стал молчать, чтобы не дать им повод обвинить себя и насмехаться над божественным даром, но рассказал о каждом, кто он такой, и с каким намерением тот пришел к нему. Так, он рассказал про одного человека, потерпевшего кораблекрушение, что он выбрался на берег в том месте, где был виноградник, и вследствие перенесенных страдании и страшного голода, сорвал и съел чужой виноград. Святой рассказал это не для того, чтобы люди прославили его за дар предвидения, но чтобы обличить их неверие и посрамить обвинявших его в волшебстве.

Однако злоба этих людей не уменьшилась и они наняли некую блудницу, чтобы она склонила преподобного на похоть, и этим осквернила его. Эта блудница пришла к преподобному и стала его искушать, бесстыдно изгибаясь смеясь, заигрывая и говоря блудные слова. Преподобный же старался наставлениями и советами привести ее к целомудрию, чтобы она устыдилась своего поведения и слов. Однако блудница не внимала словам святого: неожиданно подверглась нападению беса, который бросил ее на землю, изо рта ее текли слюни, она стала скрежетать зубами и вести себя так, как обычно ведут себя одержимые бесом. Увидев то, что случилось с женщиной, те, которые подослали ее, раскаялись и попросили преподобного пожалеть ее и исцелить. Тотчас же святой, не став ждать, чтобы его попросили вторично, воздвиг руки свои к небу и, горячо помолившись Богу, исцелил женщину, наказав ей в будущем хранить целомудрие, чтобы не испытать худшего зла, ибо человек должен очищать душу, сотворенную по образу Божию, постами и молитвами, стремясь ко всевозможным добродетелям. Наставив ее на путь покаяния, преподобный отпустил женщину с миром. Таким образом, блудница стала целомудренной и, раскаявшись в прежнем нечестии, провела оставшуюся часть жизни в чистоте и добром покаянии.

Но поведаем и о других кознях, сотворенных диаволом преподобному. Желая потревожить святого и причинить ему зло, гнусный бес склонил некоторых клириков к зависти против преподобного. Они пришли к епископу Никомидийскому и возвели на божественного Григория множество обвинений и клевет, используя при этом все, чтобы вызвать гнев епископа. Будучи прост характером (ибо муж незлобивый верит всякому слову), епископ поверил словам клириков и, весьма разгневавшись, послал к святому людей, чтобы те, как можно скорее привели его к архиерею. Преподобный догадался о хитрости диавола и о возведенной им клевете. Он предложил посланным отобедать, а после этого поскорее возвращаться к епископу, заверив, что будет у епископа раньше их. Будучи почти мертв телом от многочисленных подвигов и мучений, преподобный сел на коня и направился к епископу прямо по морю. И — о чудо! — вода стала твердой, как суша, и преподобный смог переправиться на противоположный берег, туда, где находилась Никомидия, даже не замочив ног. Увидев, что преподобный верхом на коне скачет по морю, как по суше, епископ вспомнил апостола Петра, ступавшего по волнам, и, упав на землю, поклонился Богу, говоря:«Благословен еси, Господи, и преславен яко днесь показал нам другого Петра. Как дивны дела Твои, сколько у Тебя рабов, о которых мы не знаем, но о которых Ты знаешь прежде их рождения». Как только преподобный приблизился к епископу, тот с благоговением упал ему в ноги. Оказав многочисленные почести преподобному, епископ был чуть ли не благодарен клеветникам за то, что увидел такого святого мужа, чудотворца. Позже епископ попросил преподобного простить этих клеветников. Видя это чудо, они сами раскаялись, и со слезами просили у преподобного прощения. С той поры они стали почитать его, как Небесного человека, как служителя и друга Божия. Все же, слышавшие об этом небывалом чуде, изумлялись и удивлялись, а преподобный снова вернулся в свою келью и продолжил обычные труды.

Как–то раз одна супружеская пара плыла на корабле при попутном ветре, но внезапно налетел такой сильный ветер, что корабль потерпел крушение. Те добрые супруги, оказавшись в воде, призвали на помощь преподобного. Скорый на помощь, он явился им, простерев руки и избавив от погибели в морской пучине. Спасенные вознесли великое благодарение Богу и Его слуге Григорию.

И рыбакам преподобный оказывал благодеяния. Много раз, забрасывая сети в море, они вынимали их пустыми. Наконец, вспомнив о преподобном, они с верой призвали его, и снова закинули сети. И — о чудо! — в сети попалось столько рыбы, что рыбаки не смогли вытащить сети, пока не пришли их товарищи и не помогли им. Прославляя Бога и преподобного, они повсюду рассказывали о чудесах этого друга Божия.

Послушайте же и о другом чуде. Одной знатной и богатой женщине, весьма милостивой и добродетельной, уж и не знаю каким образом, попала в живот змея. Проходили дни, и живот у нее все увеличивался, видимо из–за того, что змея также увеличивалась в размерах. Потеряв всякую надежду на искусство врачей, она пришла к преподобному и со слезами припала к его ногам, с верою прося избавить ее от случившейся беды. Сжалившись над ней, преподобный воздвиг руки к Небу и с великим смирением и сокрушением сердца просил Бога, молясь долгое время. И — о чудо! — змея погибла и вышла наружу, женщина же, избавившись от опасности, благодарила Бога и преподобного.

В то время некая медведица в окрестностях селения, близ которого подвизался преподобный, стала причинять вред сельчанам. Запретив ей, преподобный прогнал ее из тех мест. На эту медведицу похожи и все те, кто нарушает законы Божий и вредит своему ближнему. Таких преподобный вразумлял наставлениями и заставлял воздерживаться от беззаконий.

Завершив подвижнические свои труды, преподобный, согласно Священному Писанию, «достигнув совершенства в короткое время… исполнил долгие лета» (Прем. 4:13). Когда ему исполнилось пятьдесят лет, он возжелал уйти из этого мира и пойти ко Христу. Больной, лежа на одре, он заповедал ученикам постоянно хранить заветы веры, никогда не оставлять подвига распинания с умерщвлением плоти, ибо они обещали это Богу в настоящей жизни. Преподав им эти и многие другие духовные наставления и попрощавшись с ними, душа его покинула тело, которое уже и раньше было мертво, и отошла к желанному Христу, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

(Написано честнейшим в монахах Иосифом Калофетом)