Но даже когда находимся в своей келье, не надо быть беззаботными, а всегда готовыми, потому и говорит Спаситель: «Бдите убо…» (Мф. 24: 42). Чем больше мы желаем сохранить целомудрие и девство, тем большее, по слову Екклисиаста, нам доставляют беспокойство жесточайшие помыслы: «кто множает познания, умножает скорбь» (Еккл. 1:18), потому что чем больше преуспевают подвижники в подвиге, тем более сильных противников они находят.

Вот почему каждая из нас должна задуматься, насколько далеко она отстоит от истинного девства, а после этого во всеоружии выступить на брань с врагом. Если сестра победит вещественный блуд и не соблудит делом, тогда диавол будет воевать с ней, склоняя ее к блуду в чувствах. Если же она, оставаясь в келье, не видя и не слыша неприличное, победит чувственный блуд, то враг снова будет воевать с ней, подталкивая ее к блуду в воображении, навевая разные образы во сне и наяву. Этот скверный, находясь в сердце, делает смущения, приводит на ум безмолвствующим красивые лица и напоминает старые беседы. Мы не должны соглашаться с этими приносимыми врагом образами: «Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего», — пишет Екклесиаст (Еккл. 10: 4). Если дева соглашается с этими образами, это равносильно блуду, совершаемому мирскими, ибо»сильные будут истязаемы крепко».

Итак, брань и битва наша с бесом блуда велика и страшна, потому что этот бес — глава всех грехов, используемых врагом для погибели нашей души. Открывая это, праведный Иов говорил загадочно о диаволе, что вся его сила «в мускулах (в пупке) чрева его» (Иов. 40:11). Поэтому нечистый многими и различными способами склоняет христолюбцев к блуду, и часто обращает в этот грех даже христову любовь к братии, посмеявшись над теми девами, которые отвергли брак и всякий образ мира, и низвергает их в блуд посредством братской любви к мужчинам. Подобным же образом бес обольщает и монахов, избегнувших всего, что приводит к блуду; он ввергает их в грех через благочестивые беседы с женами. В этом и состоит суть лукавого — облекаться в чуждое, тайно сеять свое, выдавая его за Божественное и духовное, то есть сверху он полагает зерно, а под ним расставляет сети. Об этом говорит и Господь: «приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Мф. 7: 15).

Что же нам делать, как избавиться от этих диавольских уловок?.. «Будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие» (Мф. 10: 16), то есть с умом размышлять о сетях, которые нам ставит диавол. Христос потому и сказал нам»быть мудрыми, как змии», чтобы мы были бдительны и не забывали об уловках лукавого. Ибо подобное можно скоро распознать через подобное. Голубиная простота являет чистоту наших дел. Всякое доброе дело требует уклонения от зла, и не смешивается с ним. Но как же мы можем уклоняться от того, чего не знаем? Это станет возможным только тогда, когда мы будем бдительными, научимся угадывать лукавство врага и уберегать себя от его козней и коварства, ведь, как говорит божественный Петр: «диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» (1 Пет. 5: 8); «роскошна пища его» (Авв. 1: 16), — считал пророк Аввакум. Вот почему мы должны непрестанно внимать, так как и он тоже бдит и ополчается на нас, причем не только через предметы внешнего мира, но и через помыслы, тайно приходящие к нам днем и ночью.

Что нам необходимо для этой брани? Утомительный подвиг и чистая молитва, которые являются универсальными лекарствами при всяком губительном помысле. Однако при плотской брани нужно также использовать особые приспособления: когда к нам придет какой–нибудь постыдный помысел, мы должны противостоять ему противоположным. И если враг покажет нам в видении какое–нибудь красивое лицо, мы должны воевать с ним следующим образом: мысленно выколоть ему глаза, содрать кожу со щек и обрезать губы, и оно предстанет перед нами обнаженным черепом, безобразным и страшным. Так можно воспрепятствовать врагу смеяться над нами. Ведь то, чего мы так желали, было ничем иным, как кровью, смешанной со зловонной желчью. Этими помыслами мы должны изгонять гнусный образ греха, клином вышибать другой клин — блудного беса. Подобными методами мы должны рассуждать при борьбе с привязанностью к другому человеку, представляя, как из него истекает гниль и зловоние, будто бы он мертв. Однако самой главной победой при отражении плотской брани должно стать укрощение чрева, порождающего все страсти, — наставляла премудрыми и душеполезными словами блаженная Синклитикия сестер. Инокини же весьма радовались, слыша ее божественные и духовные речи.

Однажды некая монахиня спросила преподобную, является ли нестяжание совершенным благом.

— Да, но для сильных и мужественных, ибо те, кто терпит нестяжание, имеют через это скорбь по плоти, а для души — ослабу. Подобно тому, как крепкие и новые одежды, когда их топчут и трут, очищаются и становятся белыми, так и мужественная душа, печалясь и скорбя по причине вольной нищеты, еще более укрепляется и становится тверже. Те же, у кого помысел нетверд, малодушествуют и делаются еще более слабыми и нетвердыми. Потому что если такая душа немного поскорбит по причине нищеты, она становится хуже — не может вынести испытания, производимого нестяжанием, так же как непрочная и ветхая одежда не выдерживает стирки и рвется. И крепкую одежду, и ветхую стирают одинаково. Однако для обеих одежд бывает разный конец: крепкая одежда очищается и обновляется, а непрочная — рвется и портится. Вот почему нестяжание является драгоценным сокровищем для мужественной души, оно становится для нее уздой, препятствующей совершению грехов делом. Кто хочет приобрести эту добродетель, сначала должен упражняться в посте, лежании на голой земле и в прочих утеснениях плоти. Тот, кто не поступит так и без предварительной подготовки сразу же отвергнет деньги, чаще всего впоследствии раскаивается в этом поступке, так как деньги для него являются средством для жизни в удовольствиях.

Поэтому сначала необходимо отвергнуть чревоугодие, пищу, приносящую наслаждение, и прочие телесные удобства. Через это легко можно отсечь привязанность к вещам и деньгам. Ведь трудно бывает, когда человек владеет каким–нибудь искусством, а инструментов, чтобы им заниматься, у него нет. Тот, кто отвергает первое, должен отвергнуть и второе. Беседуя с богатым юношей, Господь спросил его, соблюдает ли тот заповеди ветхого закона, но не сразу велел отвергнуть богатство, так же как наставник сначала спрашивает ученика, знает ли тот азбуку, умеет ли соединять буквы в слоги, привык ли произносить слова и имена, и только потом просит бегло читать. Поскольку богатый ответил, что сохранил заповеди закона, то Господь и сказал ему: «продаждь имение твое и даждъ нищим… и гряди вслед Мене» (Мф. 19: 21). Если бы юноша не сохранил заповеди закона, то Спаситель не стал бы его склонять к нестяжанию, а иначе как бы смог сразу бегло читать тот, кто не умеет читать по слогам?

Нестяжание хорошо для тех, кто подвизался, утесняя плоть, и приобрел привычку и легкость на доброе, потому что такие отвергли все лишнее. Свой ум и надежду они полагают только на Бога: «Очи всех на Тя уповают, и Ты давши им пищу во благовремении» (Пс. 144:15). Не прилепляясь умом к земным, они помышляют только о Небесных благах, о них заботятся и на деле исполняют слова Давида: «…как скот был я пред Тобою. Но я всегда с Тобою…» (Пс. 72: 22–23). Ведь как вьючные животные, служащие человеку, довольствуются лишь той пищей, что им дают, так и нестяжатели работают только для ежедневного пропитания, ни во что ставя богатство. Они твердо хранят основание веры, потому что именно им заповедал Иисус не заботиться о завтрашнем дне, ибо птицы небесные «не сеют, не жнут», но Отец Небесный «питает их» (Лк. 12: 24). Они уверовали в эти слова.

Даже диавола нестяжатели побеждают более других, потому что он не может им ничем повредить. Большинство скорбей и искушений бывает у людей по причине лишения богатства, а с теми, у кого ничего нет, какая может случиться скорбь? Никакая. А какой вред может им причинить враг? Сжечь поля? Их нет. Погубить скот? А где он? Нанести вред в чем–то другом? Но они отошли от всего. Так что нестяжание есть самое величайшее наказание для диавола и драгоценное сокровище для души. Насколько велика и удивительна добродетель нестяжания, настолько велика и порочна страсть сребролюбия, которая, по словам блаженного Павла, «корень всех зол» (1 Тим. 6: ю). Из–за желания денег бывают ложные клятвы, воровство, хищения, жадность, зависть, убийства, братоненавидение, идолослужение и все, что произрастает из этого: лицемерие, лесть, издевательства. Причина всему этому — сребролюбие. Однако не только Бог наказывает сребролюбцев, но и сами они губят себя, никогда не насыщаясь богатством, и никогда не прекращая о нем своих попечений и забот. А посему эта рана их — неизлечима. Тот, кто не имеет ничего, вначале желает малого, потом, когда приобретет это, еще большего. Имея сто грошей, он желает приобрести тысячу, а если приобретет тысячу, хочет приобрести бесчисленное количество. Вот и получается, что эти люди, будучи не в силах остановиться в своем желании и погоне за богатством, всегда плачутся, что они бедны. Помимо этого, сребролюбие приносит с собой зависть. Ехидны, когда рождаются, сначала прогрызают чрево матери, чтобы выйти наружу, а уже затем наносят вред другим. Также и зависть: сначала омрачает того, кто ее имеет, а потом причиняет вред всем окружающим.

Для монахинь великой прибылью станут труды по приобретению подлинного чистого серебра — Царства Небесного. Ищущие суетную прибыль мира сего терпят кораблекрушения и встречают пиратов на море, а воров — на суше, переносят бури и сильные ветра, а когда получают вознаграждение, говорят, что бедны, дабы им не завидовали другие. Мы же, монахи, чтобы получить истинное Небесное богатство, нисколько не ввергаем себя в опасности, а если и приобретаем какую–нибудь самую малую добродетель, то сразу же возвеличиваем себя и показываем другим, какие мы святые. Причем очень часто мы рассказываем не только об одной этой добродетели, но прибавляем к ней и другие, которых у нас нет. Тогда враг тотчас же похищает у нас и то малое, что мы получили. Люди мирские, подверженные сребролюбию, получив большую прибыль, желают иметь еще больше, ни во что не вменяя свое состояние и всеми силами заботясь, чтобы никто не узнал о нем. Мы же, иноки, поступаем наоборот: в нас нет ничего доброго, и мы не хотим ничего приобретать. Будучи бедны в добродетелях, мы хвастаемся своим богатством. Хорошо, если преуспевающий в добрых делах монах никому об этом не открывает, иначе понесет большой урон.

Итак, нужно по возможности скрывать свои добродетели, а тот, кто хочет их открыть остальным, должен также рассказывать о своих недостатках и страстях. Если же они скрывают от людей все плохое, что имеют, дабы другие их не осуждали, намного больше должны скрывать и свои добродетели. Таким образом, они не удалятся от Бога. Поистине добродетельные поступают наоборот: знакомят людей со своими малыми грехами, добавляя, насколько это возможно, чтобы лишить себя человеческой славы и то, чего не совершали. Свои добрые дела они скрывают. Ведь как плавится на огне свеча, так и душа расслабляется от похвал и теряет свою силу. Свеча от тепла тает, а от холода твердеет, так и похвала делает душу немощной, а поношение и брань укрепляют и ведут ее к большей добродетели: «Радуйтеся и веселитеся… когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня… яко мзда ваша многа на небесех» (Мф-5:12, и), — говорит нам Господь; «в скорби распространил мя еси» (Пс.4,2), — писал пророк Давид. Подобные изречения в большом количестве можно найти в Священном Писании.

Бывает одна печаль полезна, другая — вредна. Полезна в том случае, когда кто–то печалится о собственных грехах, о неведении ближнего, когда опасается, как бы не уклониться от доброй цели, то есть истинная и полезная печаль — это когда кто–то печалится и вздыхает, желая достичь совершенной святости. Но есть и другая печаль, приносящая вред. Она — от диавола, который производит в душе безотчетную и исполненную безумия печаль, некоторыми называемую беспечностью. Этого беса печали мы должны прогонять молитвой и псалмопением. Монахини, имеющие добрые попечения и печали, не должны считать, что в миру кто–то живет беззаботно и беспечально: всякая глава пребывает в трудах, и всякое сердце в скорби, как проповедовал пророк Исайя. В этих словах Дух Святый открывает суть монашеской и мирской жизни. Как глава в человеке есть часть руководящая, так монашеское житие выше мирского, потому что в голове находится проницательная часть души. Всякая добродетель приобретается трудами. Печалью же сердечной пророк обнаружил неустроенность и скорбь жизни мирских людей, ведь именно в сердце человека пребывают гнев и печаль. Он скорбит, когда желает чужого, изнывает, когда беден, негодует, если богат, выходит из себя, высокомудрствует и даже не спит, чтобы уберечь свое состояние.

Да не обманываемся мы, монахини, считая, что мирские не имеют забот и трудов. По сравнению с нами они трудятся больше, особенно женщины, которые терпят большие муки, в болях и опасностях для жизни рожая детей и в страданиях их воспитывая. А когда те заболевают, то и они страдают вместе с ними. И еще много другого, подобного этому, они испытывают. И нет конца их трудам. Потому что дети их или рождаются увечными, или имеют злой и испорченный характер и по–разному обижают своих родителей, а очень часто убивают их хитростью. В таком случае нам не надобно прельщаться вражьими помыслами о том, что у замужних жен спокойная и беззаботная жизнь. Они мучаются либо во время родов, либо изнывают и сохнут от уничижений, когда страдают бесплодием. Я говорю вам сейчас об уловках лукавого, однако сказанное мною подходит не для всех жен, а только для монахинь. Ибо как одна и та же пища подходит не для всех животных, так и слово это не всем приносит пользу: «И никтоже вливает вина нова в мехи ветхи…» (Мк. 2: 22), — сказал об этом Спаситель.