Как определить благость Божию? Человека называют благим, когда он желает другим столько добра, сколько они вместить могут. Та же благость и в Боге, только в высочайшем смысле. Истину сию видим в мире физическом; каждое существо снабжено всем, что нужно ему. История естественная находит теперь новые существа, но не найдет ни одного, которое бы имело недостаток в чем-либо, нужном для жизни. Есть безобразие относительное; но при внимательном наблюдении и безобразие существ должно быть таковым по своему образу в организме. Обратимся к себе: отвлечем то, что особенно прилично называть образом благости Божией, от всех недостатков, которыми человек сам себя обременил и обременяет; оставим человека так, как Бог его создал; каким он представится хорошим и сколько побуждений благодарить Бога! И во-первых, Бог дал нам бытие; Бог видел, что многие из людей сделаются Его врагами; что будут вольнодумцы, нечестивцы, безбожники, и однако же создал всех их. Особенно великое чудо любви Божией, которого не увидим и в вечности (ибо это есть предел возможной любви), - есть послание в мир Сына Божия. Много значит не оскорбляться преступлением, более - простить, еще более - после прощения благодарить; но несравненно много более - принять Богу образ человеческий, страдать и умереть. Это есть подлинное чудо в нравственном мире (Ин. 9; 16. Рим. 5; 8). Ибо в этом обнаружилось сердце Божие так, что если бы забыто было учение о совершенствах Божиих, то в этом одном заключалось бы все богословие.

Сию благость Божию Священное Писание представляет всеобщею: в храме Его всякий глаголет славу (Пс. 144; 7. 36; 3). Особенно в отношении к человекам в Новом Завете истреблял различие благости Божией апостол Павел против предрассудков Иудеев. Эта самая мысль раскрыта в притче о блудном сыне. Всеобщность сия простирается до того, что и грешники и злые удостаиваются благости Божией (Пс. 102; 3-13. Лк. 6; 25-36). Сия всеобщая благость Божия неизмерима по целям и действиям: в сей жизни она только видна в обещаниях, а в будущем - откроется в исполнении; здесь более видна правда, там более, и даже единственно, видна будет благость. Мы знаем здесь о благости Божией только так, как дети знают о богатстве отца своего, по тем сластям, которые он дает им; вполне узнаем ее, когда вступим в вечное наше наследство. Далее, благость Божия представляется в Священном Писании вечною (Пс. 102; 17) -таковою и для грешников, или только для праведников? Неопределенное выражение Священного Писания в сем случае не дает ничего решительного.

Вместе с сими свойствами благость Божия представляется в Священном Писаниипремудростию (в Боге совершенства все одни и те же, только мы делим их). Премудрость благости в Боге в том состоит, что Он дает столько, сколько нужно и сколько требует Его совершеннейший ум. Эта мера определена Самим Богом в устроении существа каждой твари. Полнота блаженства измеряется внутренним ощущением, а оно различно. Но главным образом мера сообщаемых даров определяется свойством приемлемости существ. Это видим в действиях Иисуса Христа. Он был воплощенная благость, но не всем мог давать все. Что благость Божия премудра, этому каждое разумное существо должно радоваться. Ибо если бы благость Божия не умерялась правдой, то весь порядок мира извратился бы.

Есть еще совершенство Божие - истинность или верность, которая состоит в том, что всякое объявление Божие разумным тварям о Себе Самом, Своей ли воле или о самых тварях, всегда сообразно с Его совершеннейшим умом и волей. Священное Писание не раз поставляет ее на вид (Пс. 30; 6. Рим. 3; 4-5. 2 Кор. 1; 20. Евр. 10; 23. 2 Тим. 2; 1-2. 2 Тим. 2; 12-13. Евр. 6; 18. Пс. 32; 4. Ин. 17; 17. Ис. 40; 8).

Вот главные из совершенств Божиих, поскольку ум наш может разуметь их отчасти при свете Священного Писания. Все эти совершенства Божий, ведомые и неведомые для нас, вмещаются в жизни Божией. Необходимым следствием полноты совершенств и действий Божиих есть самодовольство и слава Божия. 1) В Боге естьсамодовольство - блаженство. Священное Писание прямо называет Бога блаженным, у Которого все утехи (1 Тим. 1; 11. 6; 15. Пс. 15; 11. 1 Пар. 29; 11. Деян. 17; 25. Пс. 35; 10). Это блаженство может ли быть без самоощущения? Нет! И потому кроме ума и воли должно приписать Богу нечто похожее на наше чувство; только здесь особенно должно отвлекать все несовершенное, ибо эта сторона принадлежит у нас земле. 2)Внешняя слава Божия -покоющаяся, видимая в огромности, устройстве и полноте мира, умаляющаяся и возрастающая, принадлежащая тварям свободным. Воздавать славу Богу требует от разумных тварей Священное Писание: это составляет их блаженство.

2. Учение о Боге троичном в Лицах, или о Святой Троице

Мы видели совершенства существа Божия; видели, что Писание изображает их таковыми, что они могут приличествовать только одному Богу; видели, что все они, вместе взятые, вся полнота их, составляют единое существо Бога; но из того же Писания видим, что Сей единый Бог есть также троичен. Троичность сия насколько для нас непостижима, настолько же важна и необходима. Это истина основная, на которой держатся и из которой вытекают все прочие. И потому нам нужно рассмотреть ее с особенным вниманием. Для полноты учения о Троице разделим его следующим образом: 1) посмотрим, как учит о сем предмете Священное Писание Ветхого и Нового Завета; 2) вникнем, как определяется учение сие в христианских символах; 3) обратим внимание на то, какое отношение сего учения к уму - как он смотрит на предмет сей; 4) покажем практические следствия, вытекающие из сего учения.

Прежде нежели приступим к изложению учения о Святой Троице, посмотрим, как учит о сем Церковь. Как и когда образовалось учение сие в Церкви? Где искать его и каково оно? Разберем сии вопросы подробно. Учение Церкви должно в сем случае предшествовать учению Священного Писания потому, что предмет его труден к уразумению и непостижим. И потому ум частного человека лучше и безопаснее может познавать его из Писания, руководствуясь умом всей Церкви.

1. Учение о Троице образовывалось в Церкви веками, по случаю споров. В I веке учение сие было просто Библейское; форма его была та же, какую находим в Библии; изъяснение было просто и кратко. Это можно видеть в Символе веры Апостольском, в котором о Боге Отце сказано кратко; о Боге Сыне -еще кратче, ибо сказано только: Верую... в Сына Божия Господа, и прочее; указана, то есть, одна только Его Божественность; а о Духе Святом - еще и того менее. Главное свойство сего Символа есть простота и дух, свойственный Священному Писанию. Символ сей в его простоте находим у учителей Церкви I века: Климента и Игнатия Богоносца. Дальнейшее разъяснение сего учения началось со II века. Поводом к этому были появившиеся в то время еретики. Они разделялись на три рода: 1) Еретики Иудействующие, почитавшие Христа человеком, Который до Своего рождения не имел действительного бытия, а имел бытие только в предопределении Бога Отца. Против них нужно было доказать Божественность Иисуса Христа. 2) Разные секты гностиков, которые, допуская многих низших богов, относили к сему классу божеств и Сына Божия и Святаго Духа. Против них нужно было доказать равенство Лиц и их Божественность. 3) Секты модалистические, которые три Лица в Боге признавали - или тремя разными явлениями миру, тремя разными его отношениями, или тремя разными силами в едином Боге, или тремя подлежательными человеческими мыслями о Существе Божием; так думали Новатий, Праксей, Савелий и особенно Павел Самосатский. Против них нужно было доказать личность Святой Троицы и особенно Сына Божия. Впрочем, несмотря на сие, учение о Святой Троице образовалось в сие время весьма мало. Бесчестная честь - заставить более определить и полнее изъяснить сие учение - досталась Арию, жившему в начале IV столетия. Он, соблазнившись некоторыми выражениями Священного Писания и писателей Церкви, начал учить, что Сын есть произведение Бога Отца, сотворенное из ничего, прежде всех веков, впрочем, не от вечности, обоженное Отцом, и потому Ему подобное (ομυσοοξ). Против сего еретика Церковь на Никейском Соборе изрекла: "Верую... в Сына Божия, Единороднаго, от Отца рожденнаго прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу". Сим Церковь хотела поразить Ария; главнейшее против него оружие есть следующее выражение: "рожденна, несотворенна, единосущна Отцу", то есть вместе с Ним от вечности существующего, равного Отцу по существу.

Надобно заметить, что единосущие в споре против модалистов было осуждено, ибо они принимали одно существо в Боге или Лицо, а троичность признавали только видоизменением Бога; на Никейском Соборе оно употреблено против Ария, потому что он признавал Сына низшим Отца, не одного с Ним существа. Что касается до выражения: прежде всех век, то выражение сие шло против еретиков IV века. Против Ария оно не идет, ибо он учил, что Сын рожден про позу осуштор; а сей другой еретик учил, что Сын рожден не прежде существования веков, а после. О Духе Святом отцы на сем Соборе ничего не сказали. Арий низко думал о Духе, так как и все, низко думавшие о Сыне, еще ниже думают о Духе. Но отцы не коснулись сего, потому что им довольно было заняться ересью Ария, направленной против Сына Божия.

Необходимость изложить символическое учение о Духе Святом заставил почувствовать Македонии, который Святаго Духа признавал за силу Божию - за тварь. Против сего еретика Церковь изрекла: "Верую... и в Духа Святаго, Господа Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима". Словом: Животворящаго - означается личное свойство Духа и действие Его или отношение к тварям; словами: со Отцем и Сыном спокланяема и сславима - показывается Его единосущие со Отцем и Сыном, Его Божественность. Эти выражения явно не заключают полноты учения о Духе Святом. Поэтому еще оставалось и после сего доводить сие учение до его полноты. Но Соборы сего не сделали, поелику они занимались большей частью истреблением ложного учения, а не усовершенствованием истинного, ибо, по причине множества ересей, и сего труда было для них довольно. Один только V Вселенский Собор, в окружном Послании своем ко всем Церквам, какие обыкновенно делались после всякого Собора, коснулся значительной черты, отличающей Лица Святой Троицы. Он говорит, что в Боге три Лица, что сии три Лица Божественны и что они составляют одно. Эта черта самая разительная; но надобно было бы изъяснить ее, а этого и не сделано на Вселенских Соборах. Притом, что сделано на сих Соборах, пытливый ум человеческий, даже незлонамеренно, может делать еще многие вопросы, на которые нельзя будет отвечать, держась одного учения Соборного. Посему нужно было учение сие более определить. Определение сие сделали некоторые частные лица, и одно из таковых определений принято всей Западной и Восточной Церковью. Это Символ, известный под именем Символа Афанасия Великого. Сомнительно только, чтобы он мог принадлежать Афанасию, особенно вторая половина его, ибо она направлена против Евтихия и Нестория, живших после Афанасия, и вообще против еретиков, не признающих двух естеств в Иисусе Христе, каковы: монофизиты, адопциане и другие. Впрочем, подлинность его в сем случае неважна, поелику Церковь всегда принимала его за истинное изъяснение силы, находящейся в Никейско-Цареградском Символе веры, и истинное определение о Святой Троице, кто бы его ни писал. Читается он так: "Вера кафолическая сия есть: да единаго Бога в Троице, и Троицу во единице почитаем, ниже сливающе ипостаси, ниже существо разделяюще. Ина бо есть ипостась Отча, ина Сыновня, ина Святаго Духа. Но Отчее, и Сыновнее, и Духа Святаго едино есть Божество, равна слава, соприсносущно величество. Яковый Отец, таков Сын, таков и Дух Святый. Тако: Бог Отец, Бог Сын, Бог и Дух Святый: обаче не три бози, но един Бог.

Отец ни от кого есть сотворен, ни создан, ни рожден.