Среди этих чувств благоговения и любви к Царям, Небесному и земному, мысль истинного сына Отечества не может ныне не останавливаться и на судьбе Отечества, которая так близка к сердцу каждого и так много зависит от преемства венценосцев. Что было и что будет с Отечеством? - это вопрос, сам собою представляющийся уму в дни, подобные настоящему. Как страшен ныне вопрос сей для многих народов! - Многие не могут коснуться его и одной мыслью, чтобы не почувствовать и не произнести недоумений и опасений. Иначе и быть не может там, где веру в Промысл Божий о судьбе народов возомнили заменить доверием к слабой мудрости человеческой. Устрашились произвола человеческого, осеняемого и соблюдаемого милостью Божией, и потому без милости пожинают ужасные плоды произвола, возметаемого вихрем страстей!

Россиянин, при твердой вере в Промысл Божий, не знает этих шатаний царств и народов, этих недоумений и страхов за будущее. При всей неизвестности будущего он спокоен касательно судьбы Отечества, ибо уверен, что она всецело заключена в судьбах Божиих. Владеет Вышний царством человеческим, и емуже восхощет, даст е(Дан. 4; 22), - вот для россиянина источник верховной власти! Кто в состоянии возмутить его? - Сердце царево вруце Божией: аможе аще восхощет... уклонит е(Притч. 21; 1), - вот россиянину порука за права и благо народов! Может ли быть что-либо тверже ее?

Если жизнь земных владык может прерываться наравне с жизнью последнего из подданных, то Самодержец Небесный не знает смерти, а земные владыки не отходят токмо к Нему, а и приходят от Него же. Если ум народоправителей может подлежать ошибкам, а сердце - слабостям, то ум Небесного Ми-роправителя никогда не заблуждает, десница Божия, содержащая сердца царей, всегда бесстрастна. Власть человеческая может иногда покушаться идти вопреки намерениям Промысла, но не может сделать ничего, ему совершенно противного. А потому только бы народы делали свое дело и заслуживали своими добродетелями милость неба, а Небесный Самодержец не забудет людей своих: не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля (Пс. 120; 4), воздвигая благих и мудрых царей, управляя их намерениями и действиями и предохраняя от всякого зла.

Подобные мысли касательно мироправления Божия над народами, - а они естественно в настоящий день рождаются в уме от веры в Промысл Божий, -совершенно успокаивают сердце истинного россиянина касательно дальнейшей судьбы его Отечества, а вместе с тем обращают его внимание на самого себя как члена общества, от правильного действования которого зависит, более или менее, благоденствие Отечества.

В самом деле, если Промысл Божий располагает судьбой царей и царств; если благоденствие народов зависит наипаче от того, как много они посредством добрых нравов соделываются достойными милости небесной, то твердое убеждение в этом не может в истинном сыне Отечества не сопровождаться твердой решимостью жить и действовать так, чтобы не привлекать на себя и чрез себя на Отечество гнева небесного. После того всякий грех, самый тайный и по видимому безвредный для общества, должен казаться изменой против Отечества не только небесного, но и земного, ибо всяким грехом удаляется милость Божия от земли и привлекается гнев небесный на грады и веси.

Какое нестерпимое было бы противоречие - веровать, что благо Отечества зависит от добродетелей отечественных, и жить так, как бы у нас не было ничего общего ни с Отечеством, ни с добродетелью! Какое постыдное разногласие было бы - разуметь всю важность лица царева, всю трудность великого подвига народоправления, и не употреблять всех сил своих и средств на облегчение сего подвига, к сохранению его лица!

Подобным образом и любовь к царю земному приносит обильные плоды не в одних чертогах, - хижина земледельца может сокрывать (как и сокрывала иногда) спасителя царя и царства. Потому настоящий день, как день особенного благоговения к Промыслу Божию о благе Отечества и особенной любви к богоизбранному монарху, - посему самому должен быть для всех сынов Отечества днем повторения обетов верности пред Царем Небесным и царем земным, днем возобновления святой решимости жить и действовать для блага Отечества, то есть жить и действовать свято и добродетельно.

Нужно ли новое высшее побуждение для этого? Настоящее торжество наше доставляет и его, самым преемством царств временных напоминая об окончании всего временного и о имеющей наступить некогда жизни некончаемой, Царствии вечном, где уготованы награды для одной чистоты и правды.

В самом деле, если бы чему на земле надлежало быть изъятым из-под закона бренности человеческой, то, конечно, венчанным главам народа, высотой своей как бы уже касающимся неба и бессмертия. И, однако же, венцы царские гораздо долговечнее глав, ими украшаемых! Все великое и славное здесь - на время. Памятуя это, христианин, никогда не останавливай окончательно взоров и желаний своих на земле; служа Отечеству временному, не теряй из виду пристанища вечного; приемля с благоговением знаки благоволения царя земного, старайся, прежде всего, быть в любви у Владыки Небесного, стремись к почести вышняго звания (Флп. 3; 14), простирай чаяния к тем престолам и венцам (Откр. 3; 11, 21), которые уготованы уже не для малого числа избранных, а для всех любящих Господа. Здесь для всех - великих и малых - место труда и заслуг; а покой - там, полная награда - там, жизнь и блаженство - там.

Чувство это тем естественнее для нас ныне, что благочестивейший государь наш сам живо проникнут им; и без сомнения, когда мы от его царства мыслью восходим к Царствию Божию, он сам в сердце своем совершает теперь духовное восхождение к Престолу Царя царей и наравне с народом своим молит Господа, чтобы Он, украсив его венцом славы земной, сподобил и в вечной славе Его со святыми царствовати.

Таковы чувства, возбуждающиеся в сердце при настоящем торжестве нашем!

Подъемля при этом очи горе - к Престолу Божию, - мы слышим оттоле урок смирения и благодарности; смирения - во внезапном лишении нас прежнего венценосца, благодарности - в даровании нам вскоре нового, по сердцу Своему и нашему. Обращая взор к священному лицу помазанника Божия, мы исполняемся чувством уважения и любви; уважения - яко к богоизбранному; любви - яко к боголюбезному. Останавливая внимание на судьбе Отечества при вере в Промысл Божий, ощущаем твердое успокоение касательно будущего.

Приникая к самим себе, слышим внутри себя побуждение сохранять для блага Отечества верность Царю Небесному и царю земному, быть деятельными членами общества.

Наконец, восходя мыслью от торжеств царства временного к славе блаженства вечного, убеждаемся, что всем - и царям и подданным - должно жить на земле для неба.