Праведник, во-вторых, яко скала - постоянством и крепостью. Не имея опоры внутри себя, кроме ломкого самолюбия, водясь и увлекаясь непрестанно внешними случайностями, грешник, какой бы ни обладал властью, всегда непостоянен, изменчив и малодушен. Мысли и чувства его непрестанно возметаются от ветра страстей, которые не дают ему покоя ни днем, ни ночью, ни в самом сне. Случись при этому еще какое-либо несчастье, и грешник из человека самонадеянного, каким он любит показывать себя, тотчас обращается в самого малодушного и робкого. В сие-то наипаче время он, по замечанию Премудрого, бегает даже ни единому же гонящу(Притч. 28; 1). Ни единому же - то есть совне, ибо внутрь грешника есть, кто его всегда преследует и гонит, - это злые дела его и совесть.

Праведник свободен от этого шатания чувств и мыслей, от этого малодушия и страхов. Имея, как выражается святой Давид, закон Бога его в сердце своем, он вместе с сим законом не подвижется во век. Ибо о чем ему смущаться и ради чего волноваться? Спаситель его Един и Той же вчера и во веки, и тех, которые принадлежат Ему, никто не восхитит из руки Его, Всемогущего; Церкви, в которой, как в ковчеге, блюдется праведник от всемирного потопа грехов и беззаконий, никогда не одолеют самые врата адова; души бессмертной, которой единой дорожит он в мире, не может коснуться никто, кроме Бога; благ небесных, которые обещаны за земные подвиги, не похитит никакой тать.

Что же касается до земных отношений, до приобретений или потерь временных, то праведник взирает на них, яко на пелены младенческие, от всех которых чем скорее отрешиться, тем лучше. Чего не употреблял некогда мир для искушения и низложения веры и мужества в мучениках Христовых?! Но ничем не мог поколебать их, всегда сам сокрушался об их терпение, как волны сокрушаются о скалу морскую.

Праведник, наконец, есть яко скала, (являясь-ред.) покровом для нуждающихся и безпокровных, указанием пути для блуждающих. Мир смотрит на людей праведных нередко так же, как неопытные смотрят на горы и скалы, думая: к чему служат они? - Но во время бурь скала есть благонадежное прибежище для странника, она же указывает нередко путь заблудившемуся. Так и во время всенародных бедствий праведники - вместо покрова от гнева небесного для целых царств и народов. Несмотря на множество грехов Содома и Гоморры, злополучные грады были бы, как засвидетельствовал Сам Господь Аврааму, пощажены от погибели, если бы среди их нашлось хоть десять праведников. Даже молитва единого праведника спасала целые грады: так Назиба спасена от плена молитвами святого Иакова, Солунь - предстательством святого великомученика Димитрия.

Служа таким образом, подобно скалам, в духовный покров и защиту для целых стран, праведники, подобно скалам же, указывают заблудшим путь возвратный. Они не проповедуют с кафедр церковных, подобно нам, но их жизнь и деяния громче и действительнее всякой проповеди. Смотря на них, каждый грешник невольно чувствует, что он сам не живет, как должно, и что гораздо лучше было бы, если бы он оставил свой путь греха и неправды.

С подобными мыслями, братие мои, взирайте на скалу вашу; и она верно представит вам в себе гораздо более назидания, нежели сколько мы по краткости времени можем указать его теперь. И не взирайте токмо на скалу, а старайтесь и подражать ей. Чем? Возвышенностью мыслей и чувств ваших над всем земным, постоянством и твердостью в законе Господнем, упокоением под кровом обители и молитв ваших всех труждающихся и обремененных. Ибо не напрасно воздвигнута она здесь и стоит день и ночь, можно сказать, над главами вашими, - это непрестающий знак свыше, чем и каковыми должно быть в духовном отношении вам самим. Аминь.

Слово при первом посещении города Старобельска, сказанное в Старобельском Покровском соборе 22 августа 1844 г.

Уже три года, как имя наше, по чину святой Церкви, молитвенно воспоминается у вас, братие мои. Три года, как и мы, по долгу пастырства, возносим ежедневно моление о вас ко Господу, яко о вверенных нашему духовному водительству, - а между тем еще ни разу не зрели мы лица вашего и не являлись среди вас, подобно как посещали другие грады и веси. Причиной этого была не холодность какая-либо к вам и невнимание, - Бог свидетель, что мы не единожды и не дважды имели желание прийти к вам, дабы соутешиться общей верой и любовью, яже о Христе Иисусе, - но частью отдаленность вашего края, частью усиленные занятия в других пределах паствы, [которые] доселе лишали нас этого утешения. Взамен того мы можем теперь сообщить вам немало радостного для сердца христианского.

И во-первых, на святой горе Ахтырской, небезызвестной многим из вас, благодатью Божией паки вместо печальных развалин начинает возвышаться обитель Святой и Живоначалытой Троицы, и Богоматерь Ахтырская, общая Покровительница страны нашей, видимо приняла ее под всемогущий покров Свой, ибо отселе ежегодно будет посещать ее в чудотворном лике Своем. Дивная скала Святогорская, служившая столько времени предметом одного печального любопытства, паки сделалась тем, чем была некогда, - убежищем душ, отрекшихся мира и всего, яже в мире, взыскавших единого на потребу. И благословение святой Лавры Киево-Печерской с иконой Богоматери и мощами тамошних угодников Божиих служит залогом, что Святые горы будут соответствовать своему имени святыми подвигами новых жителей своих, и что на них паки воссияет благодать Божия. Кафедральный град паствы нашей также удостоился приять нескудный залог новой милости Божией, ибо Богоматерь Озерянская соблаговолила ежегодно приходить в него в чудотворном лике Своем, и пребывать в нем во все продолжение дней зимних.

В этих и подобных занятиях упражнялись мы, братие мои, и не спешили к вам, зная и издали, что вы пребываете в мире, под кровом Святой Церкви и осенением благодати Божией.

И вот, как бы в награду за долговременность нашего и вашего терпения и ожидания, дано нам, братие, увидеться с вами в один из самых радостных дней в году, в день венчания на царство возлюбленного монарха нашего. Ознаменуем же наше первое свидание усердной молитвою о нем. Молиться за помазанника Божия есть всегдашний священный долг наш уже потому, что в судьбе царя заключена судьба всего царства, следовательно, и наша собственная. Но теперь должно особенно усугубить нам сию молитву, ибо вы слышали, без сомнения, каким тяжким ударом поражено сердце царево: он лишился одной из дщерей своих, лишился в цвете лет ее, не успев нарадоваться ее недавним венцом брачным! Известно чадолюбивое сердце царя нашего; можете судить поэтому и о тяжести настоящей его печали. В ком же другом он может найти себе теперь утешение, как не в Том, Которого образ на себе носит! И что скорее и вернее может низвести на него Дух утешения от Лица Царя царствующих, как не усердная молитва о нем верных сынов Отечества? Помолимся убо о царе нашем со всей силой веры, со всей полнотой любви, со всем духом упования христианского. А между тем из того, что совершается в доме царевом, извлечем, братие мои, урок и назидание для наших домов.

Могущественнейший в мире монарх поражен скорбью и плачет над гробом любимой дщери, подобно последнему из своих подданных. Он ли не имел в своем распоряжении всех средств искусства врачебного? Он ли не хотел употребить их? Употреблено и истощено все возможное, - и ничто не отвратило удара и потери! - Значит, нет на земле состояния, изъятого от лишений и скорбен: тяжко иго на всех сынех Адамлих! Отчего так? Ужели небо веселится нашими слезами? Ужели мы созданы на нужды и страдания? Нет, думать таким образом, значило бы оскорблять благость Отца Небесного, которая не менее любви земных отцов хочет нам радости, и сама печалуется нашими печалями. Нет, было время, когда и на земле не было для человека ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Все это произвели мы сами, не умев пользоваться блаженством нашим. Известно, как произошло наше несчастье. Послушав совета змиина, мы впали в преступление заповеди Божией, - и все превратилось. Рай с земли перенесен на небо - для достойных; самая жизнь наша сокращена в малое число лет. Теперь мы все здесь как преступники, сосланные в заточение на известное время. Посему никакое величие и могущество человеческое не может защитить от скорби. Всем остается одно - терпеть и страдать, искупляя земными лишениями и скорбями вдруг (сразу - ред.) две вещи, - прошедшую прирожденную всем нам порчу и будущее блаженное состояние. Поймем же, братие мои, истинное значение нашей жизни на земле. Перестанем искать здесь полного удовлетворения душе и сердцу нашему. Мы никогда не найдем его на земле. Начнем жить для неба, которое ожидает всех нас и нам предназначено. Примиримся с самыми скорбями и печалями нашими - яко залогом будущих радостей вечных. Трудно не плакать и не скорбеть во время искушений и напастей. Но что делать, когда они необходимы для нас, - как страждущим тяжкими недугами неизбежны горькие врачевства, даже иногда огонь и железо? Ибо чем иначе умертвить преступное самолюбие наше, этот корень всякого греха, как не скорбью? Если мы не видим нужды в этом, то потому что мало знаем самих себя. А Господь видит пагубу, нас облежащую, и яко Врач душ посылает во исцеление нас слезы и скорби.