1. Religion in Itself

Before we show what religion is in itself, let us make a few remarks about the name of religion. Perhaps the concepts combined with its various names will contribute to our understanding of its essence.

Religion has various names. In the Holy Scriptures, it is called "covenant," "law," "service to God," "Jehovah's way," or simply "the way." Considered in the heart of man, it is called "walking with God, the fear of God"; among our ancestors it was called faith; now it is known among secular people under the name of "the law of God"; it is usually and more often called religion. The word religio has three word productions, each of which gives rise to thoughts about religion, one more edifying than the other. Thus, Cicero derives this name from relegre – to reread, to sort out, to investigate. For this reason, religion is nothing but erudition, knowledge, and is opposed to ignorance, is the daughter of light and is alien to all superstition. The Christian Cicero, Lactantius, produces religio from ligo to bind, to unite. Consequently, Lactantius calls religion the union between God and man; This name best expresses the essence of religion. Blessed Augustine characterizes religion even more, deriving it from religo – to reunite, to restore the union between two separated beings. According to this concept, religion is the connection of God with fallen man; This name expresses the essence of the religion that has existed since the fall of man, and consequently the Christian religion. The names of religion in Holy Scripture do not fully express its essence. Thus, a covenant, if by its name we mean promises on the part of God and their acceptance under certain conditions on the part of man, can most of all befit only the Jewish religion. The word law shows only the practical side of religion, which determines the way in which our activity is determined. "Service to God" is only the appearance of religion. "The way" is a significant expression: it also embraces the "descending" one on the part of God: God descended to man in creation, descends in providence, and will descend in the judgment to come; — and "ascending" on the part of man: man ascends to God through faith, hope, and love. "Walking" with God expresses the inner spiritual disposition of a person and the holy activity corresponding to it, from the feeling of God's omnipresence. "The fear of God" is a feeling that comes from the representation of God's justice, which curbs the evil inclinations of the will. Consequently, such a name is more appropriate to the Jewish religion, which restrained the stiff-necked Jews by fear, and not quite to the Christian religion. We call it "faith." Such a name characterizes religion from the point of view of its objects that exceed our understanding; but it embraces only the speculative part of theology. With the secular it is now called a "law," because they consider speculative knowledge unnecessary for themselves and understand religion only as the active teaching of faith. From these names it is evident that religion is the relation of man to God and of God to man. The question arises: what is it in itself? Where are the defendants to this question? There are two of them: the first is that "history" can and should answer; the second is that "philosophy" can and should answer.

1) In the field of world history, religion appears to us first of all as the "eternal companion" of all peoples in general.

For example, it is also present among the peoples who are most remote from the educated world, the Eskimos; the coarse inhabitants of Tierra del Fuego also have their own religion and their own gods. Although some travelers found peoples who seemed to have no traces of worship; but from this we should not in any way deny our position. For, in the first place, such examples are very rare.

It may be in the heart of the people, it may consist in some of their dark thoughts about the Divinity, on whom everything depends and by whom everything is governed. No coarseness can be inaccessible to religion. On the other hand, although there were enlightened people, philosophers, who rejected God's Providence and the dependence of the world on God and destroyed all religion, it is impossible to deny the truth of our previous position. Against this we can say the same as what has been said above, namely: first, these examples are very rare; secondly, the greater part of such philosophers were called by the name of atheists only because they rejected the gods of their fatherland; but they could confess other gods; thirdly, moreover, almost the majority of them spoke out of vanity, wrote godless systems out of a mere desire to show their wit. And even if there really were such freaks in the moral world, they destroy and overthrow the universality and necessity of religion as much as the freaks of the physical world overthrow the physical laws. Thus, the first property of religion, considered in the field of universal experience, is its universality. Therefore, it is not something accidental, but is a necessary attribute of the human race, a necessary element in the composition of our being.

But this religion, which is necessary for all, is infinitely diverse among all peoples. On nothing do nations agree so much as that there is some supreme Being, the beginning and the end of all things; but in nothing do they disagree so much as in their conceptions of this Being. Without sorting out this diversity of religion according to nations, we can see it from the concepts that the philosophers had about God, whose systems are known to us. The concepts of the whole people are even more diverse than those of scientists. This diversity arises from the different concepts of the three constituent elements of religion: God, man, and the future life. Thus, some merged God with the world, others completely separated them. Merging God with the world, they sought Him in the lowest circle of beings: in the kingdom of plants and in other soulless creatures of visible nature; or in the kingdom of dumb animals, they adored beasts, birds, and so on, or in the race of rational beings, they idolized people; or, emerging from the circle of visible nature, they imagined to see Him in the invisible forces of nature and worshipped its mysterious powers; or ascended to the stars to find the Divine; or descended to the underworld to worship Pluto, Neptune and others. Separating God from the world, people either represented the two principles of the world – good and evil, or gave dominion over the universe to Jupiter alone, but with a heavenly court, and so on. What an infinite variety of religions can come from this!

But with this diversity, however, it is impossible not to notice the agreement on certain points of religion among all peoples! No matter how much its image changed, there were and are nevertheless certain constant points around which these changes revolved, certain common features, without which the image of religion is impossible. We find three such points: 1) everyone recognized something invisible besides the visible, heavenly besides the earthly, and eternal besides the temporal; all assumed a peculiar mysterious order of things, except for the one we noticed; 2) everyone recognized their dependence on the Higher Being. Although man worshipped creatures lower than himself, such as fetishes, he did not adore them, but those invisible principles of nature, of which they were symbols; 3) everyone was nourished by some sweet hope of passing to a better world after death, everyone dreamed of union with God. Having collected these features in the universal field of experience, we can give the following definition of religion: religion is the belief in the union of all that is visible with the invisible, and in the dependence of man and the world on the Highest Being, combined with the firm hope of passing after death to a better world in order to unite with God. This is how history answers the question of what religion is in itself.

Следует после этого спросить: откуда религия в человеке? На это история дает нам только полуответ. Она говорит, что религия перешла к нам от предков через потомство, и доводит нас до глубокой древности; но молчит, когда вопрошаем ее о первом виновнике религии. Предания восходят выше истории; но и те не удовлетворяют нас. Они говорят, что человек не сам изобрел религию, но получил ее от Бога (у Платона есть разговор об этом), что он был некогда в небесных чертогах в сожительстве с Богом, ниспал оттуда через преступление и принес с собою религию в этот мир; но для ума все это неудовлетворительно: он ищет ясных и твердых познаний. Итак, чтобы решить этот вопрос, нужно обратиться к нему самому и его спросить о том, что не решимо для истории.

2) Но прежде нежели выслушаем решение ума на предложенный нами вопрос, нужно нам очистить путь умственный от возражений и сомнений, дабы беспрепятственно идти к истине. Во-первых, говорят, что религия могла быть произведением одного человека; но такое предположение французских полуученых не имеет основания; ибо религия, будучи произведением одного человека, не могла бы быть всеобщей. Нельзя думать, чтобы жрецы изобрели ее; ибо жречество предполагает уже существование религии. Во-вторых, полагают, что религия есть произведение грубости и невежества.Timor fecit deos, — говорит Лукреций, но отчего же она существует между народами самыми образованными? В-третьих, думают некоторые, что она есть плод умозрений людей просвещенных; но от чего мы видим ее и у диких? Наконец, в-четвертых, говорят, что внешняя природа научила человека религии, но и на этом нельзя утвердиться? Всеобщность религии должна опираться на самую натуру человека. Внешняя природа может только возбуждать человека к религии; но для принятия ее впечатлений нужно иметь врожденную способность сердца. Следовательно религия должна скрываться в сердце человека и в нем должна иметь свое начало. Древние мифологи, то есть баснописцы, справедливо утверждали, что человек не выучился бы религии, если бы не был к ней расположен. Смеем сказать, что если бы не было в человеке зародыша религии, то ни природа, ни человеки, ни Ангелы, ни Сам Бог не научили бы его религии.

Итак мы видели, что религию нельзя изъяснить случайными причинами, что она имеет основание в природе человеческой. Какое же это основание? Как она родилась? Отчего принимала разные виды? История, будучи юнее религии, не может отвечать на эти вопросы. Здесь должен говорить ум; только он, углубляясь в природу человека, может решать эти вопросы, и на решения его мы должны обратить все наше внимание. Не имея хорошего познания о том, что составляет основание религии, мы не составим и понятия о ней. Это исследование ума об основании возможности и происхождении религии, без сомнения, может быть только краткое, ибо подробное познание сего несовместимо со степенью просвещения его. Итак, спрашивается: на чем основывается религия в человеке и в человеческом роде? как она произошла? отчего она всегда есть в человечестве? Чтобы решить эти вопросы, надобно обратиться к природе человеческой. Человек может быть рассматриваем двояким образом: или как часть вселенной, живущая общей со всеми тварями жизнью; или как существо особенное, живущее жизнью собственной. В обоих случаях мы найдем в природе его основание религии; в первом — поскольку она есть во всем мире, вовтором — поскольку она в особенности заключается в человеческом духе.

Религия в природе. Под именем мира разумеем мы всю систему мироздания, союз всех тел небесных и всех существ, населяющих эти тела. Все части сего мироздания, от самых огромных планет до самых малейших тел, соединены между собой самой тесной общей связью. Какая же держава всей это связи существ? Она есть или видимая — солнце (в нашей солнечной системе), или невидимая — Бог. Все твари нашей солнечной системы имеют теснейшее отношение к солнцу и явственным образом выражают свою зависимость от него. Возвысимся к небу звездному: солнце держит все планеты с их спутниками в стройной и крепкой связи, дает им непрестанное и правильное движение, полагает границы их течению и в свете посылает им жизнь. Сойдем на землю: весь круг земных тварей разделяется на три царства: растительное, животное и ископаемое; каждое из них в солнце имеет своего царя и опять обнаруживает свою зависимость от него. Все растения живут светом; с появлением дня открывают поры, развертывают листики, открывают все органы жизни для принятия ее от света. Внесите растение в комнату; как бы ни были расположены листья его, они всегда будут обращаться к окну, к свету. Перенесите американское растение к нам в Европу: оно и здесь будет выказывать свою связь с родным солнцем; в развитии своем будет следовать своему дню и ночи, а не нашим, будет развертываться только ночью, когда там бывает день, а не днем, когда там ночь. Перейдем в царство животных: и здесь еще более откроется нам эта связь и зависимость всего от солнца, потому что животные ближе подходят к царству духовному. Здесь это выражается двояким образом: благодарностью или радостью и страхом; к другим выражениям язык животных не способен. При восхождении солнца хор птиц поет торжественную песнь в сретение ему; звери оставляют логовища и устремляются на открытые и возвышенные места принять участие в общей радости тварей при открывающемся великолепном зрелище; орангутанг, животное более всех похожее на человека, обращается на восток поклониться восходящему солнцу. Это не поэзия; нет, это невольное влечение тварей к Виновнику их жизни, ответ все-мощному Слову, держащему и оживляющему все Своей силой. Поднимается и свирепствует буря — противоположное зрелище! Птицы прячутся под ветвями, звери убегают в пещеры и лютейшие из них делаются кроткими, как ягнята. Что это, как не благоговение к невидимому Владыке мира, являющемуся в грозном величии? Так, все получает от солнца бытие, силы и жизнь, все выражает это бытием своим и через то являет свое отношение к невидимому источнику бытия, сил и жизни — Богу и оказывает Ему поклонение и благоговение. Солнце есть зависимый царь мира; оно само держится чьей-то силой, само обязано бытием и могуществом своим Богу. Для мира оно есть представитель невидимого Мироправителя, орган того всемогущего Слова, Которое все производит, сохраняет и живит, — союз между Творцом и тварью. Все твари в нем оказывают поклонение Самому Богу, как первоначальному источнику всего. Итак, весь мир есть не что иное, как обширный храм Божий, в котором Бог приемлет поклонение от твари, как Творец и Правитель всего.

В этом общем, посредственном и непосредственном, служении и поклонении твари Богу участвует и человек. Все невольно выражает свое поклонение свету, и человек оказывал богопочтение ему во времена непросвещения; все трепещет и благоговеет пред земным солнцем, и он имел его предметом поклонения и благоговейного трепета. Вся Средняя Азия и вся Америка поклонялись свету и огню. Может быть скажут, что этот взгляд наш неестествен, что он или слишком учен, или поэтичен. Нет! Когда Давид всю тварь— от Ангелов до гадов — призывает к поклонению и прославлению имени Божия (псалом 148), то это не поэзия и не школьные мысли. Такой взгляд свойствен и здравому рассудку и метафизическому уму. В означенном псалме выражен в точности взгляд простого рассудка и чувства. Метафизические взгляды такого рода мы можем находить в сочинениях некоторых немецких философов.