Тертуллиан был более апологет; но впоследствии много писал о нравственности, и неосторожно впал в монтанизм (монтанисты — христианская секта, проповедовала аскетизм. Прим. ред.); у него, например, второй брак уже почитался прелюбодеянием.

 У Оригена более аллегорий. Обыкновенно правила нравственности у него рассеяны в толкованиях на Священное Писание. Особенно выспренние истины у него заключаются в толковании на книги Песнь песней и Исход.

 В толкованиях на Песнь песней он превосходит самого себя. Киприан средственный наставник; только гонения заставляли его иногда говорить жарко. Он писал об одежде девственниц и изъяснение на Отче наш.

 Лактанций обнял христианство со стороны, так сказать, мученической, но мало касается христианской нравственности.

 Кирилл Иерусалимский писал поучения для оглашенных; нравственность у него более дисциплинарная и простонародная. Вообще до IV века мы мало имеем христианских нравственных наставлений и сочинений, хотя в жизни нравственность христианская осуществлялась теперь гораздо более, нежели когда-нибудь. И нечего дивиться сему: и изложения догматов до сего времени мы мало видим; нравственность же еще менее требовала раскрытия и изложения.

 Четвертый век, богатый всякого рода произведениями, богат и произведениями о христианской нравственности.

 Василий Великий, кажется, и великим назван за свои сочинения. Он много писал об аскетизме монашеском.

 Григорий Нисский немало также писал о предметах деятельности христианской. Есть его книга о совершенстве христианском, напечатанная в "Христианском Чтении", в которой сосредоточено все существенное в христианстве. Кроме того, "Жизнь Моисея", им составленная, есть идеал жизни нравственной.

 У Григория Назианзина некоторые нравственные правила изложены в стихах. Он первоначально занимался богословием теоретическим, но под конец жизни оставив константинопольскую кафедру, в уединении описал стихами собственную жизнь, где много говорит об удалении от мира, о покое в Боге. Замечательное дело: такой великий муж, каков Григорий, под конец жизни в уединении пишет стихами!

 Златоуст везде имеет золотые уста, где только и что только ни говорит. Только нравственные истины у него рассеяны в любимых им сочинениях — толкованиях на Священные книги, в нравоучениях при каждой беседе. Эти толкования его суть самый лучший образец того, как высокие христианские истины сделать понятными даже для младенца в духовной жизни. Тут учение Иисуса Христа подводится, так сказать, под осязание, и при всем том нисколько не теряет своей глубины и силы. Толкования его полезно читать. Особенно замечательно у него искусство — брать отвлечения от жизни простой, обыкновенной, и делать из них приноровления к жизни духовной. Так, он советует воздерживаться от какой-нибудь страсти и когда ему возражают, что трудно, то он говорит: ведь вы же это на опыте всегда делаете, только несовершенно. Так, например, вы говорите, что трудно воздерживаться от гнева, погасить этот внутренний пламень, но куда девается сей пламень, когда вы находитесь пред лицом начальников? Тут вы легко удерживаете себя от гнева и мщения. Представляйте же всегда и Бога присутствующим при вас, и вы не будете гневаться на ваших ближних.

 Амвросию мы одолжены первым опытом систематического изложения христианской нравственности.

 Августин более важен в отношении к догматике; но немалую также оказал услугу и в отношении к практике. Есть у него нечто о внутренней духовной жизни и о благодетельных действиях соединения со Христом. О благодатных действиях заставлял его особенно говорить Пелагий. Главное начало во всех его наставлениях есть начало чувства, — начало глубокое, точно человек живет более сердцем, и если где, то здесь нужно бросить первое семя веры. Августин всеми силами старался доказать, что истинное наслаждение человека только в Боге. Это может идти для всех веков и народов.

 Исидор Пелусиот писал письма к разным лицам о разных нравственных предметах. Нравственность у него возвышенная, хотя не в собственном смысле мистическая; отзывается некоторым юродством.

 Григорий Великий получил это имя, вероятно, не за одно мудрое управление Церковью, но и за свои сочинения. Он написал изъяснение на Книгу Иова и ручную книгу для пастырей Церкви. В Книге Иова он видит идеал человека доброго, страдающего, и посему идеал как бы целой христианской жизни; всякий христианин гонимый есть в своем роде Иов. Им оканчивается ряд писателей чистых, оригинальных; начинаются комментаторы, как например Исидор Испалийский — писатель VII века и другие.