Восстановление это начинается здесь, и со стороны нравственной здесь совершается, а со стороны физической оканчивается и совершается в вечности; оттуда к вере и любви со стороны человека еще присоединяется надежда. Эта главная мысль апостола, что Христос примиряет Бога с миром, предполагает учение о повреждении человека и мира. Без сего христианство стоять не может. Это все касается настоящей жизни; но в будущей необходимо предполагаются все те перемены, которые должны последовать за восстановлением, а именно: воскресение всеобщее и перемена всего мира в лучшее состояние. На этом основывается надежда, и этим христианство отличается от всех естественных религий. В этот план Божественного восстановления вводятся существа посторонние, пришлые, кои суть двух родов:

1) существа добрые; участвуют они по отношению к Богу как слуги и исполнители воли Его, а по отношению к человеку - как помощники его и друзья;

2) существа злые; их действие отрицательное. Они восстают против восстановления: Иисус Христос представляется его восстановителем, а диавол -противником. Вот действия вводных лиц. Это действие восстановления и примирения в Священном Писании представляется под видом царства в двух видах: человек сначала - верный подданный, потом возмутился, ниспроверг Царство Божие и перешел во власть сатаны. Иисус Христос восстановляет его, но постепенно. Отсюда первое Царство Божие - светлое, и второе царство сатаны - злое. Эти два царства часто представляются в Священном Писании, а особенно в Новом Завете. Вот состав, план и главные условия христианской религии!

Каким образом этот план христианства изложен в Священном Писании? В Священном Писании истины сии изложены исторически: как Царство Божие шло со времени начала своего, какие терпело перемены, как дошло до Нового Завета, как тут преобразовалось? Все это представлено там сообразно историческим событиям. В этом историческом изображении мы замечаем три главные эпохи: 1) Церковь патриархальную, 2) подзаконную и 3) собственно христианскую. Как различаются сии три эпохи? В церковной истории, где говорится о разделении ее на периоды, показывается сие различие, но это различие есть нравственно-мистическое. Собственное их различие догматико-нравственное может быть следующее:

1) Религия патриархальная есть то же, что естественная или, иначе, философская. Положительное откровенное учение здесь является только в семенах и заключено гадательным образом в жертвоприношениях. Все, что отличает ее от естественной, составляют Богоявления - Феофании. Но эта отличительная черта весьма неприметна, ибо это было мерцание, отражающееся в самых малых членах. Характер сей религии составляют простота, естественность, детскость. По отношению к христианской религии это есть слабый рассвет, где видны только слабые лучи, а солнца, Самого Избавителя, еще нет.

2) Религию Моисееву, в строгом смысле, должно разделить на два отделения: последняя половина, начинающаяся со времен Давида, отличается резкой чертой от первой. Она есть более христианская. Здесь представляется ряд пророчеств, жертвоприношений и обрядов, здесь нравственность так возвышается, что цена жертв упадает. Первая половина сей религии по духу более сходна с религией патриархов. Общий характер сей эпохи выражает апостол Павел, называя ее религией дел. Правда, она не исключала, как говорит он, и веры, но закон главным образом требовал дел, и они брали перевес над верой; отсюда проистекает различие ее от религии христианской, где также нужны дела, но перевес над ними берет вера. Там господствовал дух боязни, ибо праведник всегда опасается строгости закона. Здесь, напротив, господствует дух сыновней безбоязненности, ибо вера покрывает все грехи. Таким образом, в сущности своей эти три религии суть одно и то же, только в патриархальной господствует закон естественный, с малым начатком веры, в Моисеевой - закон, писанный с большей силой веры по отношению к религии патриархальной, но с меньшей по отношению к закону; в христианской - вера господствует над всем, все ею проникнуто и оживляется. Вот состав христианства, развитый по периодам.

Какого свойства это учение христианства? Каковы основные его истины? Все они, говоря школьным языком, суть свойства метафизического. Род человеческий восстановляется Богом; второе Лице Святой Троицы сходит с неба на землю, творит чудные дела и снова восходит на небо. Таким образом, основа христианства - из мира сверхчувственного. Вместо вознесшегося на небо Иисуса Христа дается христианам Дух Святый, Который не является, но действует невидимо, исключая некоторые частные явления. Опять Лице из другого мира - Действователь, превышающий понятие рассудка. Начало восстановления и, следовательно, христианства есть падение человека, действие как будто и видимое, но видима одна только его оболочка - форма; переход зла на всех людей, действие его на душу вовсе незаметно и для нас невидимо. Будущее ожидание христианина для разума тоже непостижимо. Таким образом религия христианская сверхъестественна, она выходит из пределов ума. Таковое знаменование имеют и вводные лица - добрые и злые, ибо они из другого сверхчувственного мира. Итак, если бы по какому-нибудь несчастному случаю все человеческие метафизики истребились, то истины метафизические останутся в Священном Писании. Оно не перестанет разрешать главные метафизические задачи - о начале вещей, о судьбе их и конце. И те, которые говорят, что ум клевещет на откровение и противится ему, суть сами клеветники и противники.

Но как эти метафизические предметы в Священном Писании изложены? Они изложены вовсе не метафизически, не как в системах философских, как, например, стоики говорили о восстановлении вещей, но языком, общепонятным для всех; христианство говорит не уму, не логическому рассудку, а доброму чувству и здравому рассудку. Вот его слушатели! К ним обращен и приспособлен язык его. Отсюда в Священном Писании господствует антропоморфизм и антропопатетизм - образ выражения, снятый с чувственных форм и черт человека и натуры. (Антропоморфизм есть образ мыслей, снятый с человека, а антропопатетизм есть образ выражения, касающийся нравственных склонностей.) Знать, что в Священном Писании истины сверхчувственные представлены чувственным образом, в чертах, взятых с внешней природы и, особенно, с человечества, весьма нужно, ибо от забвения этого могут происходить богословские заблуждения. Отчего это нужно иметь в виду? Оттого, что эти человекообразные и мирообразные выражения не выражают вещи, как она есть сама в себе; итак, если примете выражение за самую истину, то выйдет несообразность. Поясним это примером. Второе Лице Святой Троицы в Священном Писании называется Словом, Премудростию Божиею, Сыном, и пр. Все эти названия заимствованы от человека и очень мало выражают существо Божие. Примите же их за самую вещь, что тогда выйдет? - совершенная несообразность. Другой пример: основание христианства есть падение человека, глубокая порча, несчастье, постигшее род человеческий. Это не подлежит сомнению, ибо род человеческий издавна бедствует. Но как выражено это действие? Как оно названо?.. Первородным грехом, - выражение недостаточное. Ибо грех предполагает свободу, а мы подверглись сему действию через первого человека.

Оттого-то и размолвка между богословами, - между разумом и откровением. Разум по праву стоит против сего, ибо слово "грех" не выражает того единственного действия человека, через которое весь род человеческий сделался несчастным. Следовательно, рассуждая о сих истинах нужно различать слова от вещей, не нужно думать, что в слове есть все то, что есть в вещи: в нем есть нечто, но не все. Посему на основании знаменования слов нехорошо строить теории. Христианство дано чувству и здравому рассудку, а не диалектическому и логическому, который своим дроблением вредит ему. Сему последнему рассудку одолжены (обязаны - ред.) началом своим многие ереси. Известно, что в первых восьми веках обращались многие около Лица Иисуса Христа. Отчего это? Оттого, что диалектика начала смотреть на это; захотела на основании своих законов объяснить, как Божество соединилось с человечеством, - Бесконечное с конечным! В каком отношении Божественные Лица одно к другому? Водившиеся законами диалектики вздумали в Лице Иисуса Христа, и вообще в Лицах Божественных, найти все то, что есть в определении "лица", сделанном Аристотелем. Отсюда вышло, что одни из сих мудрецов впали в трибожие, а другие, например Савелий, Праксей и Новатий, не отделяли трех Лиц Божества так, как это делает Православная Церковь, а признавали их только особыми силами.

Если христианство излагает предметы сверхчувственные образом чувственным, то чтобы понять его, надобно толковать по этим же началам, то есть советоваться с чувством и здравым рассудком. Отсюда вытекает следующее необходимое следствие: у некоторых из христиан на эти же предметы может быть взгляд высший, глубокий, то есть ум, воспользовавшись учением откровения, может идти далее, и отсюда делается возможной христианская философия, которая восходит далее тех начал, которые изложены в Священном Писании, и также нисходит до дальнейших следствий. Об этой философии, возможной и позволительной для тех, которые могут философствовать таким образом, апостол Павел упоминает, когда советует и просит идти далее в разумении Иисуса Христа и любви Божией (ср.: Рим. 5; 8), которая служит основанием человеческого писания. Это показывает, что в Писании не все изложено, и что ум может идти далее. Писание сказало, сколько нужно для спасения всего человечества, но может быть большее озарение от Святаго Духа и, следовательно, большее разумение плана нашего спасения; даже сам разум, освещенный Духом Святым, на основании двух этих азбук, Ветхого и Нового Завета, на основании этого катехизиса может открывать более, нежели сколько тут содержится. Так делали святые отцы: они догматы христианские изложили яснее и полнее, нежели как они находятся в Священном Писании. Это делают и новые благочестивые мужи при руководстве Святаго Духа и здравого рассудка. Так можно поступать при всяком догмате, ибо эта человекообразность лежит на всех догматах и в Ветхом и в Новом Завете, и притом в первом еще более, чем в последнем. Поэтому-то, внося тексты в проповеди, должно наблюдать это различие: одна и та же истина в Ветхом Завете представляется низшим образом, а в Новом Завете - высшим, и вследствие сего выражение Ветхого Завета сильное, часто не идет у нас, ибо у нас есть для этого образ выражения более сильный. Вот состав христианства, его свойства и отношения к уму. Предмет сей, слишком обширный, явно здесь изложен только в отрывках.

Б. Об отношении христианства к другим религиям

В каком отношении христианская религия к прочим существующим религиям? Есть ли это отношение - отношение противоположности или сходства? Ни то, ни другое в строгом смысле, и отдельно, а отчасти - противоположность, отчасти же сходство. Употребим сравнение: христианство по отношению к прочим религиям есть то же, что свет полуденный у людей, живущих под экватором, по отношению к свету солнечному у обитателей других частей земного шара. Свет один и тот же; различие только в степени. Некоторые народы в сем отношении могут сравняться с людьми, живущими у полюса, где слабо действуют лучи солнечные; у некоторых более света и теплоты; но христиане суть те обитатели, у которых солнце над головою. Еще сравнение: христианство можно сравнить с человеком взрослым, хорошо понимающим свои обязанности, а прочие религии - с недорослями, которые бывают различных видов: одни из них могут только лепетать: "Бог, вечность, ад"; другие знают более. Таким образом, в христианстве нет противоположности с другими религиями касательно предметов естественных; но оно сходствует с ними и в предметах положительных.

Есть мнение, что христианство по духу своему всемирно; мнение сие справедливо, ибо во всех религиях более или менее прилично все то, что есть в христианстве. Так, основание христианства есть учение о падении человека. Оно есть во всех религиях: все верили в золотой, потерянный век и ожидали восстановления его ("все" в строгом смысле, даже дикие). Источником зла все признавали грех и, следовательно, спасали честь Творца. Многие, а особенно восточные, изъясняли весьма сходно и образ сей ужасной катастрофы. Средоточие христианства есть восстановление от этого переворота Богом. Этот догмат есть также во всех религиях, - в одних тайно, а в других более заметно: 1) тайно, поколику все народы допускали жертвы, которыми Бог умилостивляется, оправдывает человека и, следовательно, поднимает его; 2) явно, ибо у восточных народов, например, у индийцев, второе лицо, Вишну, воплощается для спасения мира и человека от погибели; то же делает у египтян доброе начало, у персов - Аримазд, у греков - Дионисий. Христианство восстановляет мир через вочеловечение второго Лица. То же есть и у других народов, преимущественно у индийцев. Далее, христианство говорит о смерти сего Восстановителя; то же говорят индийцы о своем Вишну, египтяне - о своем добром начале, которое, по их мнению, убито Тифоном; греки - о своем Дионисии, который даже нисходит во ад и опять оттуда выходит. Черты воскресения есть и у индийцев, и у египтян, и у греков. Черты явления Избавителя от неискусобрачной Девы видны в том, что все народы приписывали происхождение великих людей наитию высших сил.