Много ли было таковых и кто они? Увы, и о Первом пришествии Господа можно сказать почти то же самое, что, по указанию притчи Евангельской, последует при Втором, ибо, когда настало время прийти Жениху душ и сердец, то и теперь - воздремашася вся и спаху! (Мф. 25; 5). -Из Вифлеема в вертепе и при яслях не видно никого; из Иерусалима -никого, из прочих градов Иудиных- никого! Кто же встретит восходящее Солнце правды и насладится первыми лучами Его? Те, кои не спят. Кто не спит? Пастыри Вифлеемские, люди, кои, по-видимому, далее всех прочих были от храма и всего святого. И пастырие беху в тойже стране, бдяще и стрегуще стражу мощную о стаде своем (Лк. 2; 8). Предметом их бдения были, как очевидно, бессловесные; но, бодрствуя над ними, пастыри сии тем паче не оставляли без стражи своего стада словесного -мыслей и чувств своих, нравов и поступков; потому и удостоились того, чтобы им первым поклониться рожденному Царю Израилеву. Тогда как для сокращения времени, они воспоминали, может быть, прошедшую славу Отечества, и пересказывали друг другу, кто что знал, о будущем его величии, изображенном у пророков, - се, Ангел Господень ста в них, и слава Господня осия их! (Лк. 2; 9). Такое явление, среди мрака полуночного, в нагорных высотах, окружающих Вифлеем, должно было представлять зрелище самое величественное. Но бедным пастырям было не до зрелища: убояшася, - говорит евангелист, - страхом велиим (Лк. 2; 9). К земным шумным явлениям, и даже опасностям, они давно привыкли; но представившееся теперь явно выходило за пределы всего земного. Чистая душа была близка к небесному; но слабая плоть трепетала: убояшася страхом велиим, не зная, что подумать о чудесном явлении, и представляя, может быть, (если страх позволил представлять что-либо) древнее грозное изречение: не бо узрит человек лице Мое, и жив будет (Исх. 33; 20). Посему, прежде радостной вести надлежало изгнать страх, что немедленно и сделано Божественным вестником. И рече им Ангел: не бойтеся: се бо, благовествую вам радость велию, яже будет всем людем (Лк. 2; 10). Не бойтеся: я вестник не суда и казней, а веселия и радости, такой радости, которая возвещается только теперь вам одним, а должна со временем исполнить веселием всех и каждого. Какая же это радость? -яко родися вам днесь Спас, иже есть Христос Господь, во граде Давидове (Лк. 2; 11). То есть, родися обетованный Мессия, Которого в Иудее, около сего времени, ожидали все, от мала до велика, и Коего потому одно имя способно было успокоить и возвеселить каждого истинного Израильтянина. Родися во граде Давидове, а не в вертепе; ибо Ангел среди славы Господней, его окружающей, не обнаруживает до времени всего уничижения Новорожденного. Вертеп сей, впрочем, был так близок к Вифлеему, что, можно сказать, составлял с ним одно и то же место. Но как нам найти во граде, наполненном множеством народа, Рожденного и Родившую? - могли бы спросить пастыри, если бы вначале страх, а потом избыток радости не препятствовали говорить. Ангел предупреждает сей вопрос, благовествуя: и се вам знамение: обрящете Младенца повита, и лежаща в яслех! (Лк. 2; 12).

Не воображайте также, чтобы Он в этом убежище окружен был грозными знамениями, как на Синае, или воинством сил небесных, как в видениях пророков; окрест Его нет теперь никакой славы и величия: Дева-Матерь и старец-хранитель - Его свита! Пелены младенческие и ясли вертепные - Его символ! И се вам знамение: обрящете Младенца повита, лежаща в яслех. Знамение простое и вам сродное, но вместе верное и неложное, знамение и для ваших очей, и для вашего сердца. 

   После сих слов Ангела надлежало ожидать, что видение кончится; ибо все, что было нужно, сделано и сказано: но вместо сего, едва только небесный вестник окончил свое благовествование, внезапу - как замечает евангелист, - то есть, вдруг и неожиданно,бысть со Ангелом множество вой небесных, хвалящих Бога, и глаголющих: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! (Лк. 2; 13-14).

Подтверждает слова своего собрата? Нет, да в этом не было и нужды. Явившимся небожителям до пастырей даже как бы нет никакого дела; они здесь сами для себя; исполнены восторга, не вмещают его в себе, и потому поют и восклицают:слава в вышних Богу, и на земли мир во человецех благоволение! (Лк. 2; 14). 

   Славословие сие показывает, впрочем, и причину, произведшую такое радостное и необыкновенное движение в мире ангельском.

Все это зрят чистые и блаженные духи во всей силе, - и радуются и торжествуют, ибо для них нет большего блаженства, как видеть славу Творца своего восстановленной во всей силе, как быть свидетелями спасения погибавшего во грехах рода человеческого. 

Кто хочет иметь полный ответ на них, тому советуем обратиться к их богомудрым писаниям: там найдется искомое, найдется еще большее. А для нас, с сего священного места, довольно будет сказать словами Апостола, что как создана быша всяческая Сыном Божиим, яже на небеси и яже на земли; так всяческая в Нем и о Нем и состоятся; что Отец благоволи в Нем, по воплощении, всему исполнению вселитися, и темвозглавите и примирити всяческая к Себе... аще земная, аще ли небесная (Кол. 1; 16-20), и что потому о имени Иисусове всяко колено должно преклоняться небесных и земных и преисподних (Флп. 2; 10). 

   Посему, яко отидоша... на небо Ангелы, и человецы пастырие реша друг ко другу: прейдем до Вифлеема, и видим глагол сей бывший, егоже Господь сказа нам (Лк. 2; 15). Естественное рассуждение простых людей, кои представляются возбуждающими друг друга к совершению того, на что каждый давно готов от души. Доколе небожители продолжали воспевать хвалебный гимн, состоявший, может быть, не из одних слов, приводимых Евангелистом, дотоле пастырям некогда было думать о пути - взор занят был чудным видением, а слух - небесным сладкогласием; но когда то и другое кончилось, пастыри всею мыслию входят в цель Божественного откровения, и тотчас решаются идти туда, где источник чудес. Решимость, по видимому, ничего не стоящая; но тот не будет думать таким образом, кто вспомнит, что пастырям должно было, среди ночи и гор пустынных, оставить свои стада, кои были для них дороже, нежели для какого-либо из нынешних богачей целый корабль, нагруженный драгоценностями. 

   И приидоша, поспешшеся, и обретоша Мариам же и Иосифа, и Младенца лежаща во яслех (Лк. 2; 16). Как там, при явлении Ангелов, было все величественно, так здесь встретила пастырей одна простота и убожество. Но после видения и благовестил Ангельского, Божественное Отроча, среди убожества, Его окружающего, должно было казаться еще святее и любезнее. Видевше же сказаша о глаголе глаголаннем им о Отрочати Сем (Лк. 2; 17). Как бы в вознаграждение того, чего по внешности недоставало теперь новорожденному Царю Израилеву, пастыри спешат рассказать все виденное ими и слышанное от Ангелов. Такой рассказ служил в отраду и для Матери и для старца, кои в столь важные минуты, по видимому, были оставлены на произвол случая. Мариам, - говорит евангелист, - соблюдаше вся глаголы сия, слагающи в сердцы Своем (Лк. 2; 19), то есть соображая с ними, что Сама уже видела и испытала, и вместе с тем извлекая из них руководство на будущее время, которое, судя по прошедшему и настоящему, заставляло ожидать новых, чрезвычайных противоположностей в судьбе Божественного Младенца. 

   Разделив приятое свыше откровение с хранителями Отрочати, пастыри не усомнились потом разделять его и с другими, кого почитали достойным того, и всех, как замечает Евангелист, приводили в изумление своими словами. Дивишася вси о глаголанных от пастырей к ним (Лк. 2; 18). Дивились, конечно, и тому, что в видении пастырей было величественного, как то: явлению Ангелов и их дивному славословию, но еще более тому, что в нем было уничиженного, как то: вертепу и яслям, в коих возлежал обетованный Мессия. 

   И возвратишася пастырие, славяще и хваляще Бога о всех, яже слышаша и видеша, якоже глаголано бысть к ним (Лк. 2; 20). Так заключает святой Лука повествование о пастырях Вифлеемских. Заключение самое простое, но в то же время исполненное великой похвалы для пастырей. Что они славят и благодарят Бога за чрезвычайное откровение и честь, им предоставленную, - это естественно и необходимо; но они славят и благодарят о всех, яже слышаша и видеша, то есть, не только за Ангелов и их хвалебные гимны, но и за вертеп и ясли, за пелены и слезы Младенческие. Значит, уничиженное состояние Мессии, столь противоположное всеобщим ожиданиям и мечтательности тогдашних Иудеев, думавших увидать в Нем царя славного, нисколько не соблазнило их, и, значит, они правильнее и чище мыслили о Его лице, нежели целый синедрион Иудейский: уже это делает немалую честь уму и сердцу пастырей. Но в них приметна еще другая значительная добродетель.

И да не помыслит кто-либо, что это происходило в пастырях от грубости и неразумия, встречающихся в людях подобного состояния: нет, это - следствие истинной простоты сердца и духа, зрелый плод преданности в волю Божию, любо-мудрого довольства своим жребием, свободы от привязанности к благам земным, постоянного устремления мыслей по примеру древних праотцов, к горнему граду, емуже художник и содетель Бог. Без такого расположения духа и святого образа мыслей, бедность состояния сих пастырей не только не приблизила бы их к Божественному Отрочати, и не удостоила бы благовестия Ангельского, но и соделала бы, может быть, предателями тайны, врагами Того, Кто пришел облаженствовать всех, а Сам не имеет теперь, где преклонить главу. 

   После сего нетрудно уразуметь, кого изображают собою пастыри, -они изображают простоту и бедность тех людей, кои, среди самой низкой доли, в поте лица, совершают дело звания своего, не участвуя нисколько в шумных движениях жизни общественной. Мало ли таких людей? Всегда и везде - большая часть. Многие самим состоянием своим удалены притом от непосредственного занятия делами набожности, не умеют читать, живут вдали от церкви, привязаны к своему месту и не могут оставить его: таковы воины, домашние слуги, хранители уединенных мест сельских, пастыри стад и прочие. Всем таковым людям может иногда приходить скорбная мысль, что они далеки от спасения, потому что далеки от церкви и не могут присутствовать при Богослужении, даже иногда в самые великие праздники. Но души, таким образом скорбящие, воззрите на пастырей Вифлеемских, кои, подобно вам, редко бывали в храме, не имели в руках священных книг пророческих, не слышали наравне с другими наставлений учителей Израилевых, проводили большую часть времени среди уединения сельского со своими стадами, и, однако же, Ангел с радостной вестью о рождении Спасителя мира не обратился ни к кому другому, кроме их. 

   Не утешение ли это и не поучение ли для вас? Будьте довольны своим жребием, как он ни мал и низок, провождайте жизнь в чистоте и правде, стойте бодрственно на страже своей совести - и вы уподобитесь пастырям Вифлеемским. Что мешает вам начинать и оканчивать каждый день молитвой? Садиться за трапезу и восставать от нее с молитвой? Полагать в начало каждого дела имя Божие и крест Христов? Вот ваше богослужение! Что мешает вам быть честными, не лгать, не клеветать, не сквернословить, оказывать милосердие, если не людям, то животным, наблюдать чистоту души, если не тела? Простота, кротость, смирение, терпение -сии боголюбезнейшие добродетели принадлежат вам по самому званию вашему; и вот ваша нравственность! Следуйте этим путем - и вы удостоитесь некогда поклониться Божественному Младенцу, уже не лежащему в яслях, а седящему на престоле славы. Аминь.