«МИР» и решение «миром» для него это не только отдельные лица, а лица, собранные воедино в некое соборное тело, его решения являются живым организмом и подчинены особенным психологическим законам.

Такова вторая общественная ячейка, придающая особый, даже своеобразный характер русской истории.

Ну и, наконец, завершающим общественным организмом является Земщина. Она соединяет в себе все общины. Ей и только ей принадлежит голос всего народа. Земщина должна определять народные пути и оставаться непогрешимой в разрешении общественных вопросов. Она органически сращена с психикой и укладом русских. Она не разбита на классы. Земщина это всенародная соборность. Отсюда и проистекает идея земской Думы, Земского Собора!

Не нужно полагать, что Хомяков в это вкладывал некие зачатки и начала Западно–Европейского парламентаризма. Нет, потому как в Европе Парламент реализует стремление народа к участию во власти, он определяет собой народное право на власть.

Хомяковская Дума и Собор, в первую очередь, основывается на народном отвращении к власти, на обыкновенном народном анархизме. По сути, его Земщина, говорящая (от лица народа) в Думе, есть носительница власти. Но так как этот народ фактически власти не имеет и уступает весь её пафос самодержавному царю, который обязан — не формально, но в силу моральной природы своего служения, считаться с Земщиной. То есть Царь обязан (в управлении страной) принять во внимание и непогрешимо–точный глас всего народа.

Хомяков вывел идеально общественную структуру русского государства. И она выглядит так: народная патриархальная монархия, которая покоиться на широко и богато развитой сельской общине, которая выражает себя, свои интересы и волю в Земской думе.

Получается, что не только государственную власть русский народ делегировал Государю, но и Церковную власть он так же отдал царю. И царь есть представитель народа в церкви (но не светский глава церкви).

Как многие ошибочно полагают, в русской истории церковь и государство связаны не цезаропапизмом, а волею народа и только через него, который делегировал царю две свои функции: ношение власти и представительство в Церкви.

«Государь есть глава народа в делах церковных, но ни в коем случае не глава Церкви…»

IV

Вот этот‑то герой исторического процесса, действующий творец своей истории — русский народ, — во всех своих переживаниях и проявлениях, и занимает мысли Хомякова.

В том, как Хомяков понимает русских, любопытно и своеобразно скрещиваются два понятия, сыгравшие позднее исключительную роль на двух крыльях общественности, к тому же совершенно противоположных: народничество и национализм.

Классические примеры «русского национализма» всегда давала правая общественность, которая частенько упирала свою мысль в крайний шовинизм. Национализм в России покрывал собой наиболее агрессивные государственно–правовые и территориальные притязания русской империи.

«Народничество» — это плод мысли левых интеллектуалов, революционеров, которые мало интересовались русской империей и пребывало не в государственном, а в социальном максимализме. Оно искало народную трудовую правду, в той же русской среде и особенностях быта, где искал свою правду Хомяков.