Соборность

Полемизируя с Западом, Хомяков основывает своё учение об истинной соборности, на том как её исповедует православная Церковь.

Отправным моментом ему служит окружное послание Восточных Патриархов 1848 года, написанное в качестве ответа Папе Пию IX, на первые попытки Рима провозгласить догмат о непогрешимости Папы.

В послании написано:

«Непогрешимость почиет единственно во вселенскости Церкви, объединённой взаимной любовью. И неизменяемость догмата, равно как и чистота обряда, вверена охране не одной иерархии, но и всего народа церковного, который есть Тело Христово».

Хомяков понял, какое решающее значение имеет эта формулировка в посланиях Патриархов. Именно в ней, после многовекового перерыва, чуть ли ни со времени Вселенских Соборов, Восточная Церковь ясно определила свою мистическую сущность.

А в глубине церковной жизни этот голос православия имел такую же силу и значение, столь же огромное, как для католиков провозглашение непогрешимости.

Вчитываясь в патриаршее послание, поражаешься его надвременностью: написано оно было в 1848 году, на «злободневную тему» и полностью отвечало ему, и? вместе с тем, оно могло быть написано давно, в какие‑нибудь V‑VI века. Ведь церковная тема и основная истина, по сути, оставались надвременными. А отсюда выходит, что в истинной Церкви нет, церкви учащей и поучаемой. Истина лежит в полноте и только в полноте Христова Тела, а отдельные её члены — миряне, иерархи и пр. — неизбежно могут ошибаться и грешить против истины.

Постижение сущности Церкви невозможно одним разумом.

Самарин, в предисловии к богословским сочинениям Хомякова, написал: «Я признаю, подчиняюсь, покоряюсь, стало быть, я верую. Церковь принимает в своё лоно только свободных».

Задача Хомякова сводилась к раскрытию изнутри существа Церкви. Главная мысль его, что сущность Церкви сводиться к «живому её организму».

Какими же законами управляется этот живой организм?

Что есть его мотор? Кто или что придаёт ему жизнь?

Основная категория познания есть любовь. Источник познания и единственная гарантия религиозной истины тоже заключена в любви.

/p>ЛЮБОВЬ и только она, определяет собой настоящую соборность. Но эта СОБОРНОСТЬ должна быть свободной. И как вывод: ЦЕРКОВЬ объединяет в себе СВОБОДУ в ЛЮБВИ.

Хомяков утверждает: «Всякое верование есть акт свободы и непременно исходит из свободного предварительного исследования. Церковь одна. Церковь это не множественность лиц, она единство благодати, живущей во множественности творений. Только лишь в отношении земного она делится на видимую и невидимую.

На самом деле, видимая Церковь (живых людей) находится в постоянном общении со всем Телом Христовым, и своею главою — Самим Христом.

Основными церковными признаками, являются святость и внешняя неизменность».

И восклицает: «Чем святилась бы земля, если бы Церковь утратила свою святость?! Внешнее — единство Церкви выявляется в общении таинств, внутреннее — в единении Духа.

Авраам спасся тем же Христом, как и мы — будущим Искупителем. Когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается, — спасающийся спасается в Церкви!»

Приведу здесь и дальше его слова: