— Безбожие, эта злая мать двух злых дочерей: эгоизма и насилия.

— Верно, верно! — воскликнул король с таким радостным удивлением, будто гадалка открыла перевернутую карту.

Далее, когда я в ходе беседы признался, что сам я кшатрий[7] и после религии меня больше всего интересует армия, он пригласил нас прийти в первый день Пасхи на смотр своей гвардии. А это самый великий христианский праздник, когда славят Воскресение Христа из мертвых.

— Как вы сказали? — спросил король. — Вы сказали, что вас как кшатрия больше всего интересует армия после религии? Значит ли это, что ваше воинское сословие, кшатриев, религия все‑таки интересует больше, чем армия? Так ли это?

— Это так, светлый махараджа, — ответил я. — Для всех сословий Индии, то есть для браминов, кшатриев, вайшьев и париев{9}, религия прежде всего и выше всего. Всё ниже религии и существует в свете религии.

Король, чуточку взгрустнув, посмотрел вдаль и сказал:

— Да, это так. Именно так должно быть всегда и у всех народов.

В день Пасхи мы были во дворцовом храме. Божественную службу служили священники в златотканых облачениях. Как мы потом узнали, у христиан Божественная служба символизирует драму жизни Христа Мессии. Пелась одна и та же песнь — то протяжно и магично, то быстро и с восклицанием и чуть ли не с пляской. Пелась бесчисленное множество раз. Эта песнь звучит так:

Христос воскресе из мертвых,

смертию смерть поправ

и сущим во гробех живот даровав{10}.

Действительно, чудо и таинство. Я дрожал от какого‑то необъяснимого страха. Наши христианские миссионеры в Индии бесконечно убоги в сравнении с этим образом величественного Мессии, Победителя смерти. Священник произнес речь, весьма волнующую. Я просил брата нашего Феодосия Мангалу постараться перевести ее на индийский.

В конце службы все присутствовавшие подходили к королю и поздравляли его с праздником следующими словами: «Христос воскресе!», на что король каждому отвечал: «Воистину воскресе!». По выходе из церкви мы пошли на смотр королевской гвардии. Гвардейцы были в праздничной красочной форме, что нашим глазам было особенно приятно. Все воины — молодцы, дивные статью и красотой. Как наши кашмирцы[8] и гималайские горцы. Трубы возвестили прибытие короля. Как мне объяснили, трубы исполняли пьесу «Это наш король! Это наш король!». Когда воцарилась тишина, король приветствовал войско словами: «Христос воскресе, братья!», на что грянул громогласный ответ из сотен молодецких грудей: «Воистину воскресе!». В волнении я сказал себе: вот где люди не шутят с верой. Вот неслыханная и невиданная для нас картина: чтобы властитель поздравлял свою армию с самым неслыханным и невиданным фактом человеческой истории — Воскресением Христовым! Он поздравляет, будто утверждает факт Христова Воскресения, а его армия поздравляет его в ответ подтверждением этого факта: «Воистину Христос воскресе!». Здесь нет того заигрывания с верой, какое имеется у нас, в Индии.

После военного парада мы были приглашены во дворец на завтрак. Здесь дарили друг другу вареные яйца, окрашенные в красный цвет в знак радости. В знак радости о победе Христа над смертью. В самом деле удивительно! Затем стали христосоваться яйцами: король и королева, и их дети, и офицеры, и все приглашенные гости. Один держит яйцо в руке, а другой ударяет. Тот, кто ударяет, восклицает: «Христос воскресе!», а тот, кто держит, отвечает: «Воистину воскресе!». Когда мы вышли на улицу, со всех сторон слышали поздравления: «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!». Никто не говорит: «Доброе утро» или «Добрый день», но: «Христос воскресе!» и: «Воистину воскресе!». Газеты печатают передовицы с заголовком: «Христос воскресе! Воистину воскресе!». Весь воздух исполнен этим поздравлением. Я сказал бы, что и птицы щебечут, и листья шелестят, и великий Дунай гудит только эти слова: «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!».

О мой Арджуна, в первый раз мое сердце осияла радость с тех пор, как я разлучился с Индией. Благодарение богине Кали[9] {11}, которой мы здесь всегда мысленно приносим жертвы. А ты не забудь принести ей жертву по нашему обычаю и от моего имени тоже.

Любящий тебя брат Рама

3