Спас: Например, когда дикие хикси или разнузданные мамелюки опустошили культурный Египет. Или когда кровожадный Тамерлан разорил христианскую Армению и цивилизованную Персию. Или когда свирепые сельджуки и османы погубили Малую Азию и Византию. Или, например…

— Или, например, — закричал разъяренный гестаповец, — когда «дикие германцы» поработили «высокообразованных» свинопасов–сербов, это ты хотел сказать, а?

Спас: Это вы сказали.

Гестаповец: А ты что говоришь, раб?

Спас: А я говорю, что мы, сербы, не сердимся, когда вы называете нас свинопасами, как и немцы не должны сердиться, когда мы называем их медниками или точильщиками. Мы выращивали свиней и отдавали их немцам за котлы и колеса. Ни то, ни другое занятие не имеют ничего общего с образованностью. И свинопасы, и медники могут быть или образованными, или необразованными.

Гестаповец: Так кто же, по–твоему, образованный человек?

Спас: Тот, кто носит образ Божий, лик Божий в своей душе и стыд на своем лице. О таком мы, сербы, говорим, что он образованный, порядочный человек.

Гестаповец: А кто, по–твоему, необразованный и непорядочный? (Гестаповец задал этот вопрос, но, не слушая Спаса, повернулся к сидевшему рядом офицеру и что‑то стал говорить ему).

Спас: Необразованный — это такой человек, который изгнал образ, то есть

лик Божий из своей души и румянец стыда с лица своего. Как, например, когда медники нападут на землю свинопасов и, ценя свиней выше людей, отнимут у народа всех свиней, да еще и все котлы и все колеса, и отправят в свою страну.

Председатель (резко): Следи за своими словами, Спасович! Скажи по–другому, что ты хотел сказать.

Спас: Я хотел сказать, что Ранке и Гете лучше думали о сербах, чем господин оберштурмбанфюрер.

Гестаповец: Не важно, что древние немцы думали о вас и обо всех остальных. Они жили в зачарованном кругу ложной и унижающей религии. Важно, что наш победоносный Вождь совершил переворот в истории немецкого народа и в истории мира. Он переоценил все ценности и, отбросив грязь, выбрал золото. Он есть начало новой истории немцев. Он возвел немецкий народ на пьедестал господствующей нации, как и должно быть. Ты понял?

Спас: Любой вождь любого крещеного народа, который, отвергая Христа, хочет осчастливить свой народ, приведет свой народ не в счастливую землю обетованную, но в призрачную Землю недостижимую, откуда нет возврата. Это неминуемо и неизбежно.

Гестаповец побледнел от гнева и нацелил Вальтер в грудь Спаса Спасовича, крича:

— Эта скотина оскорбляет нашего Фюрера! Его надо судить вот как…

Тут доктор Адлер схватил его за руку, но пистолет выстрелил, пуля попала в окно, и стекло разлетелось вдребезги.

Председатель: Коллега, я не могу не удивляться, зачем вы задаете обвиняемому такие общие вопросы, по которым он имеет право думать что угодно? Зачем вы отдаляетесь от нашей темы? А тебе, Спасович, еще раз строго напоминаю, чтобы ты не смел больше оскорблять национальные чувства немцев. Давайте, господа следователи, вернемся к делу.

Следователь: Все заключенные из барака N99 признают, что радовались в ту ночь, когда услышали о гибели Гитлера. Они утверждают, что старший по бараку Спасович радовался вместе с ними.

Председатель: Что ты можешь ответить на это, Спасович?

Спас: Действительно, все мы в ту ночь радовались, но не смерти Гитлера, а предчувствуя скорое возвращение на родину.