Если в это веровать серьезно, а Церковь не имеет в своем богослужебном опыте ничего того, чем богаты мы, чем богат мир временный — Она берет лишь то, что вечно, что действенно, что свято — если веровать вместе с Церковью во все это, то с каким величайшим трепетом и благоговением надо подходить к богослужению!

В другом месте, в день Сретения Господня мы просим о том, чтобы дщи Фануилова, т.е. Анна-пророчица пришла и встала с нами:

«О дщи Фануилова, прииди, стани с нами»...

Недавний праздник в честь Григория Декаполита говорит в одном из тропарей своего канона о том же в отношении памяти святых: «Днесь с нами собор постников и преподобных веселится, патриархов и пророков, в памяти твоей, блаженне, спразднуют нам Апостолы и мученицы, с ними же помилуй чтущих тя верно».

Вот эта связь наша с миром горним, это сли-ковствование небесных и земных — дает ту величайшую силу, которая заключается в молитве богослужебной.

И для нас, кто подходит к богослужению с этих двух сторон, кто верует, что мы, с одной стороны, участвуем в богослужении как часть видимого мира, не одни, а со всей природой, и, с другой стороны, что и мир Ангельский совокупляется в праздновании с нами — для тех понятно, сколь дерзновенна Церковь: она не говорит «давайте вспомним как это было — как родился Христос, как Он крещен был, как преобразился, предан, распят и погребен был Господь». Правда, иногда она говорит и об этом: «Днесь, собравшиеся воспоим» то-то и то-то или: «Днесь восхвалим того или иного святого», — поется в некоторых стихирах, канонах, тропарях, но, по преимуществу, Церковь говорит другое: «Днесь благоволения Божия предображение...», «днесь Дева вводится во храм». «Ныне вся исполнишася света небо же и земля, и преисподняя: да празднует убо вся тварь восстание Христово, в Нем же утверждается», — говорит пасхальный канон.

Днесь, а не когда-то тогда, нет, в это время, в эту минуту, когда совершается богослужение.

Это дерзновение Церковь имеет потому, что в самой себе она есть не временная, а вечная, она вне мира, выше его, она премирна.

Церковь дерзновенна потому, что мы не только совершаем богослужение, мы, собравшиеся здесь, являемся /как люди/ высшей частью видимого мира, но мы веруем и надеемся, что Силы Небесные с нами невидимо служат, мы веруем и уповаем, что через богослужение мы в XX веке имеем возможность соприкоснуться в богослужении и молитвенном озарении с давно бывшими событиями, соприкоснуться и участвовать в них, как в вечности.

Вот эта-то связь с миром горним и миром видимым и есть то величайшее, что делает богослужение не воспоминанием, не простым переживанием, может быть, и очень хорошим, но временным и индивидуальным, но вечностью,что объединяет «Всех и вся» — мир видимый, и здесь, в Церкви, те люди, которые не жили тогда, когда совершались те великие события, теперь участвуют в них, приобщаются к ним, как к вечности.

Это общение осуществляется /в той или иной мере/ в зависимости от того, проходил ли человек «честно» свое воспитание. Мы должны воспитываться здесь, воспитать свой слух, зрение, обоняние, осязание, вкус, воспитать в условиях премирности, привременности.

Об этих условиях я и буду говорить вам в следующий раз.

Аминь.

54. О жизни в богослужении и о приобщении к Вечности