О МОЛИТВЕ

Отче наш — да приидет Царствие Твое (Мф. 6, 9–10).

Подобно есть Царствие Небесное (в человеке) зерну горушичну, еже взем человек всея на селе своем, еже убо малейше есть от всех семен: егда же возрастет, более всех зелии есть и бывает древо, яко приити птицам небесным и витати на вет вех его (Мф. 13, 31–32). Как всякое дерево в начале бывает ничтожным семенем и после, при благо приятных условиях грунта земли, света, теплоты, влажности, постепенно развивается и растет, все нужное для себя получая не из себя, а из земли, воды, из воздуха, света и теплотвора, так и Царствие Божие в человеке поначалу бывает только едва заметно, как маленькое зерно, все в нем бывает грех и область диавола. Человек творит волю плоти своей грешной и похоти отца своего диавола (Ср.: Ин. 8, 44); но когда человек предает себя водительству благодати Божией, тогда Царствие Божие начнет в нем расти и распространяться все больше и больше, наконец обнимет собою всю область его мыслей, желаний, намерений слова и деятельности — так что наконец в сердце человека совершенно воцаряется Христос и он говорит о себе: живу не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). — Ив этом благодатном царстве, так же как в царстве природы, человек все условия к своему духовному возрастанию получает исключительно не из себя, а от Бога: все благие мысли, желания, расположения, намерения, дар благодатного слова, все добродетели — веру, надежду и любовь, кротость, смирение, милосердие, воздержание. Иисус Христос — для человека благодатного бывает и землею питающею, или хлебом жизни (Ин. 6, 35), и водою, утоляющею его жажду духовную, и воздухом, и светом, и животворящею теплотою. Как дерево, укоренившись в земле, растет, одевается листьями и приносит плоды, так и христианин, утвержденный сердечною верою во Христа, растет духовно и приносит плоды добродетелей для жизни вечной. — Потому всякому христианину необходимо полагать всю свою надежду на Христа, Им дышать постоянно, Его благодатию напояваться, в Нем непрестанно утверждаться своим сердцем, как дерево утверждает свои корни в земле, — и пускать в Нем как можно шире и глубже свои сердечные корни. — Ископа и углуби (Лк. 6, 48). — Отсюда очевидно, что в христианине противна и всякая тень гордости: ибо что он имеет, по Апостолу, егоже не прият (Ср.: 1 Кор. 4, 7)? — Блажени нищии духом: яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5, 3). Нищета духовная, или смиренномудрие, по преимуществу есть принадлежность христианина, лучшее его украшение и прочное основание для всех добродетелей; христианин всегда живо помнит, что Царствие Божие в нем было вначале едва заметно, как зерно горчичное, и потом только благодатию Божиею возросло в дерево, что все у него Божие и ничего нет своего. — Благодатию Божиею, говорит он, есмъ, еже есмъ (1 Кор. 15, 10).

Имеющий надежду жизни вечной стремится или спешит делать здесь дела милосердия, ибо знает, что хвалится милость на суде (Иак. 2, 13) и милостивые за дела милости вводятся в жизнь вечную. Мф. 25<, 31–46>. Вообще, имеющий христианскую надежду спешит сделать как можно больше добрых дел, ибо знает, что он создан на дела благие во Хри сто Иисусе, да в них ходит (Ср.: Еф. 2, 10).

О вездесущии Всесвятого Духа. Как вездесущ Бог Отец и Сын Божий, как ты сам испытываешь во всякое время и на всяком месте державу над собою Отца и Сына, так же точно вездесущ и Дух Святый и держава Его над тобою во всякое время и на всяком месте: ибо Едино Божество и Едина Сила [197] — Три Лица. — Как воображаешь Ипостасную Силу — Христа Бога пред тобою выну, яко одесную тебе есть (Ср.: Пс. 15, 8), так воображай и Ипостасную же Силу — Всесвятого и Животворящего Духа, яко одесную тебе есть.

Возлюбииш паче славу человеческую, неже славу Божию (Ин. 12, 43). Боже мой! Сколько мы сами себя мучим из–за своего славолюбия! Как мы сами себя терзаем потому только, что не любим славы Божией! Вот меня обнесли напрасным словом, приписали мне право или неправо то или другое дурное качество, ту или другую страсть: и я воскипаю гневом, злобою и мщением на несправедливо или справедливо меня обидевшего, как будто бы обидевший — это, как и я, немощное существо — лишает меня, в самом деле, доброго имени, лишает меня счастия, даже как бы лишает самой жизни моей; забываю я тогда Бога моего, Который Един есть Бог славы и Един по справедливости воздает всем славу или бесчестие; не обращаю я внимания на язвы сердца моего, на струпы греховные, коими оно все покрыто, на мерзости беззаконий моих, совершаемых тайно и явно пред Богом славы, Который Един есть Судия и Мздовоздаятель (Ср.: Евр. 11, 6) мой, ведущий все явное и сокровенное; не сужу себя немилосердо, беспристрастно, как бы следовало, не считаю себя грешнейшим из всех, достойным всякого порицания, попранием всех, — а смотрю только на погрешность против меня брата моего, который, может быть, по козням врага оскорбил меня: ибо все мы среди сетей его ходим [198]. —Вижу сучец в его душевном оке, а в своем не вижу бревна (См.: Мф. 7, 3); не состражду страждущему безвинно на кресте Господу, Который безвинно терпел при жизни клевету и злословие и совершенно невинно вознесен на крест — самую позорную казнь человеческую. — Боже мой! Сколь мы безумны и несправедливы сами к себе, когда алчем, как сокровища, как пищи, славы человеческой и не помним, не радим о славе Божией! Сколько мучений внутренних, растлевающих нашу душу; сколько беспорядочного, вредного для здоровья волнения крови! Сколько вреда для занятий по службе, если мы не в состоянии силою веры и сердечной молитвы победить в себе чувство ненависти и мщения к оскорбившему! — О, братия мои! Возлюбим славу Божию: и тогда слава человеческая будет для нас пустой звук; тогда мы будем иметь в душе постоянный, глубокий мир и всегдашнее чувство своего высокого достоинства как христиан — сынов и наследников Божиих и сонаследников Христовых в будущей жизни (Ср.: Рим. 8, 17), — достоинства, пред которым ничтожно всякое земное достоинство, как временное и преходящее. — Ревнуя о славе Божией, мы сами будем желать, как блага, осуждения человеческого, как достойного возмездия своим порокам, лишающим нас вечной славы Божией, как исправительного, Богом же посылаемого нам наказания за наши грехи, как врачевства, как противоядия греховному яду, заразившему все наше сердце и постепенно растлевающему нашу душу, назначенную к блаженному бессмертию и соединению с Богом. — Праведный Господь наказывает нас в этом мире не всегда непосредственно, а часто чрез тех же людей, с которыми мы живем и пред которыми обнаруживаем свои страсти и греховные наклонности. И люди, неправедно или праведно нас обижающие, бывают против их воли нашими же благодетелями, обнаруживая в нас таящиеся страсти и подавая нам повод к исправлению себя самих. И так будем принимать от людей всякую клевету и злословие как милость Божию!

Самолюбивый человек — сластолюбив, жаден, завистлив, злобен, сребролюбив, скуп, горд и раздражителен; уныл в напастях и близок к отчаянию. Так страсти тесно связаны одна с другою. Страсти расслабляют сердце человека для всякого — не только доброго, но и всякого обыкновенного дела. Плохой тот служитель алтаря или слуга престола и отечества, плохой семьянин и гражданин, кто подвержен страстям и не лечится от них.

Торгующие! Вы считаете по окончании дня свои доходы! О! Если бы вы приучили себя считать по окончании каждого дня и душевную прибыль свою — как это было бы полезно для души вашей: тогда наряду с заботами о вещественной прибыли у вас стояли бы заботы и о прибыли душевной, между тем как ныне у вас забота только об одной вещественной прибыли.

Ежедневно я бываю в руце двух существ: Одного, имущего державу жизни — Бога моего, и другого, имущаго державу смерти — диавола (Евр. 2, 14), врага Бога моего и моего собственного: попеременно я бываю рабом то Того, то этого.

Странное дело, что я не могу привыкнуть доселе и равнодушно смотреть на обыкновенные явления жизни домашней — экономической. А как они обыкновенны и ничтожны! — Кроме того, надо радоваться, что все на довольство своих идет.

Сердце царево в руце Божией (Притч .21,1). Значит же, сердце царево есть душа Его.

Палиньку считай своим господином, владыкою, как и должно, и не относись к нему как господин его.

Господь весь на всяком месте; потому Он весь же и на иконе, и на лик Спасителя на иконе надо смотреть как на живого Спасителя.

† Какая безмерно великая честь человечеству, что оно может отверзать уста свои пред Богом и вступать с Ним в беседу. Просить Его о своих нуждах, благодарить Его за благодеяния и славословить Его за неизреченную велелепоту Его и быть уверенным, что эта жертва благодарения и славословия приятная Богу (Ср.: Исх. 29, 18; Лев. 22, 29), что лучшие, духовные, ко спасению душ наших относящиеся прошения наши всегда исполняются! Как в этом отношении человек безмерно превознесен пред всеми чувственными и одушевленными тварями! Ни одна тварь не получила от Бога такой чести, хотя и они имеют свой язык, выражающий нужды их природы: ибо сказано, что и птенцы врановы призывают Господа (Ср.: Пс. 146, 9). — Будем же пользоваться, братие, этою высокою честию к тому, чтобы заслужить от Господа еще большие почести — горняго звания (Ср.: Флп. 3,14). Там — на небе — полная наша слава; а здесь только начатки ее, являемые верным христианам.