Иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37). Какие же родители любят больше, чем Христа, сына или дщерь свою? Те, которые по мнимой любви к своему чаду не учат их заповедям Божиим и позволяют им ненаказанно нарушать их, боясь оскорбить их чувства; которые равнодушно смотрят на то, что дети их не молятся или молятся кое–как, небрежно, по привычке; и не заботятся о том, чтобы они посещали Церковное Богослужение; те, кои не советуют, из глупой поблажки, читать им Священное Писание или душеспасительные книги; те, кои дают свободно проявляться в них страстям и не вразумляют и не наказывают их; те, кои не учат их вере в Бога, надежде на Него и всесердечной любви к Нему, — все таковые родители любят детей своих больше, чем Христа или заповеди Его, и недостойны Его. И такие родители губят детей своих временно и вечно: дети растут и образуются только по–светски, для мира сего, но нимало для вечности, и когда они умирают, тогда — увы — жалкая картина представляется взорам родителей: их чадо нередко умирает в отчаянии, с крайним сожалением о разлуке с миром, не ведая сердцем блаженной вечности.

Диавол различно крадет спасение у людей — сообразно с званием, полом, возрастом, пристрастиями и привычками каждого, но вообще у всех крадет душевное спасение похотию плоти, похотию очей и гордостию житейской (1 Ин. 2, 16). Присмотритесь к жизни людей. — Вот девица, у которой мысли и сердце совершенно заняты только лицом своим и нарядами. Боже мой! Какое печальное зрелище я вижу! Все время у ней идет для плоти и почти нисколько для души: утром, днем, вечером и едва не ночью она занята своими нарядами, своими уборами, прическами: вся душа, так сказать, обратилась в наряды, в созерцание своего лица, и не видно ее из–за нарядов, не видно ее небесности, ее вечности. Она — что–то глупое, безобразное, не земное и не небесное, что–то уродливое, причудливое! Ум ее, сердце ее, глаза ее усерднейшим образом служат ее заботам о нарядах и нисколько — спасению души. И хотя бы она еще сознавала, что образ ее жизни не хорош, безрассуден, нет: она уверена, что делает прекрасно, что это так и быть должно. Стань говорить ей, что она делает очень дурно, употребляя все время на наряды, — рассердится и слушать не станет; о душе и не говори: какое тут спасение? В платьях все спасение, да и только. — Боже мой! Как враг нас путает. Это только один пример из многих, но присмотритесь ко всем людям: и вы увидите, как враг у всех крадет душевное спасение разными житейскими привязанностями и заботами. Хитро окаянный действует на всех людей к их погибели чрез самолюбие каждого. Присмотритесь, братия, присмотритесь к себе, каждый, и ловите в себе бесплотного татя и злодея ваших душ. У иного он крадет спасение души чрез привязанность к пище и питию; у иного — к почестям и отличиям; у иного — страстию к обогащению или любостяжанием, — всем бывает вся, да всяко неким погубит (Ср.: 1 Кор. 9, 22).

† Вот ты молишься: молитва твоя совершается успешно; ты имеешь внутреннее свидетельство, что Господь и слышит ее и благоволит к ней: у тебя мир помыслов, легко и сладостно на сердце; но вот под конец твоей молитвы из–за самого малого расслабления твоего сердца и помышлений в твое сердце ввергается какое–то тяжелое бремя, разваряющий и расслабляющий сердце огонь, и ты чувствуешь и крайнюю тяжесть молитвы и отвращение от ней, вместо прежней легкости и расположения к ней: не отчаивайся, друг, — это козни врага, который любит посмеваться над нами особенно в конце наших благочестивых занятий, чтобы мы впали в уныние и сочли потерянными все предыдущие труды свои в святом деле. Научись из этого вперед не угашать духа (Ср.: 1 Фес. 5, 19) своего ни на минуту в продолжение молитвы, молиться духом и истиною (Ср.: Ин. 4, 23, 24) неослабно и не льстить Господу ни одним словом на молитве, то есть притворно, лицемерно не произносить даже и одного слова: пусть вся молитва твоя будет одним выражением истины, трубою Святого Духа, и ни одним словом не служит лжи вражией, и не будет органом диавола. — А о снятии бремени вражия с души твоей и о погашении огня его помолись сердечно ко Господу, признав пред Ним от сердца вину свою — лицемерие во время произношения молитвы, и получишь облегчение и мир.

Не торопись: мирно все говори и делай. Успеешь. Враг торопит и смущает, ибо в смутной торопливости нет толку.

Иерее, помни, что тебе дана благодать от Бога — молиться за народ… и, конечно, тем более за себя: ибо за себя и всякий может молиться, и помни, что молитва твоя всегда сильна пред Богом, по благодати Его. Бог верен пребывает: отрещися бо Себе не может (2 Тим. 2, 13). Давши Сам благодать молиться за народ, Он любезно слушает твои молитвы и благостно преклоняется к ним, если ты искренно, горящим сердцем говоришь их.

† Вот пред нами живой человек: его глаза устремлены на нас; его уши отверсты к слушанию; пред нами тело и душа его, но тело мы видим, а души нет, не видим его помышлений, его желаний, намерений; между тем как нет мгновения, в которое бы душа его не мыслила и не жила соответствующим ей образом. — Так точно пред нами, около нас и в нас природа видимая, прекрасный мир Божий; мы видим в нем: везде жизнь, стройный порядок, делание, но не видим Виновника жизни, порядка, не видим Художника, а между тем Он во всякое время есть на всяком месте, как душа в теле, хотя и не ограничивается им; нет и краты мгновения, в которую бы Он, как Дух всесовершеннейший, премудрый, всеблагий, всеведущий, всемогущий, вездесущий — не мыслил, не изливался в благости и премудрости на тварей Своих; нет и краты мгновения, в которую Он не прилагал бы к делу Своей премудрости и всемогущества: ибо Бог есть Существо Самодеятельнейшее, в бесконечность производящее. — Итак, ты видишь мир, но виждь, примечай в нем везде Виновника его, Бога, везде в нем сущего, вся исполняющего  [350] и вся действующего и устрояющего.

В бесконечно великом и в бесконечно малом равно есть Господь, не ограничиваемый ни тем, ни другим, но Сущий весь во всем, будучи неделимым и превыше всего.

X В теле нашем, в его естественных отправлениях, действует Бог, поддерживая, питая и возращая его, как в травке или в дереве или в животном действует Он же, травку одевая, как сказано: траву сельную Бог одевает (Мф. 6, 30), и деревья возращая и украшая их листьями и плодами, и животных питая и возращая их тела. Сами мы в теле своем не можем ничего, ни пол–йоты, как говорится, сотворить: власа единаго не можеши бела или керна сотворити (Мф. 5, 36). Говорят: душа развивает тело, неправда: Бог развивает, действуяй вся во всех (1 Кор. 12, 6).

† Да приидет Царствие Твое (Мф. 6, 10). Господь царствует везде во всем видимом мире (и есть на всяком месте) и во всех ангельских Соборах; Он царствует Своим бесконечным могуществом и правдою и над злыми духами и над злыми или неправедными людьми, и одних Он связал вечными узами мрака на суд великого дня (Ср.: 2 Пет. 2, 4), а других наказует различно и в этой жизни и накажет в будущей огнем неугасимым. Но Он, Истина, не царствует в бесах и нечестивых людях истиною Своею, потому что в иих ложь; не царствует любовию, ибо в них злоба, — в нечестивых людях не царствует верою, надеждою и любовию, не царствует в них точным исполнением Своих Законов. Что вы не творите, яже глаголю? (Ср.: Лк. 6, 46) — заповеди Мои соблюдите (Пн. 14, 15). Царствуя в каждом, малейшем естественном действии моего тела и души (например, в слове), ибо Его законам повинуется мое тело, — в рождении, питании, покое, сне, росте, хождении; мысль и слово по Его законам строются и движутся, — но не царствуют всегда в моем сердце, в моих расположениях сердечных и в моем свободном произволении: я часто склоняюсь к злу и творю зло вместо предлежащего мне добра. Я часто противник Ему, Его законам. Я часто — маловер, невер, самолюбец, гордец, презритель других, завистник, скупец, любостяжатель, сребролюбец, плотоугодник, угождая всячески грешной своей плоти, честолюбец, нетерпелив, раздражителен, ленив, не делаю или делаю очень мало добрых дел, и то больше по стечению обстоятельств, чем по свободному расположению и влечению сердца, не состражду страждущим, как членам единого тела Церкви (Ср.: 1 Кор. 12, 12), словом: не царствует во мне Господь помышлениями, чувствами и делами веры, надежды и любви.

Надежда христианская, поелику христианин состоит из души и тела, касается одна душевных благ, другая — телесных.

Для человека, чтобы от чистого сердца угодить ему, его существенным потребностям, ничего не жалей, не только вещественного, например денег, пищи, пития, одежды, жилища, но и духовных сил своих, послужи ему всеми силами ума, сердца и воли, ибо человек — высочайшее творение Божие на земле, возлюбленнейшее творение, образ Божий. Сам Господь принимает услуги наши в лице других людей, ибо Он в них. Чего мы пожалеем для человека, которого Сам Владыка питает Плотию и Кровию Своею, для которого вочеловечился, для коего Сам нуждался, алкал, жаждал, от рук коего принимал пищу, питие, одежду, для которого терпел всякие оскорбления, обиды, повешен на Кресте и в страшных мучениях умер? Ты что когда потерпел подобное из любви к брату — ты, часто питающийся Плотию и Кровию Сына Божия и долженствующий быть одного духа и одного расположения с Ним (Ср.: 1 Кор. 6, 17) по уму, по сердцу и произволению? — О вы, жестокосердые к немощным и нуждающимся, вспоминайте чаще о том, что сделал Христос для человека! — И как удобно угождать человеку! — Так немного нужно для него, то есть для его существенных потребностей: такими дешевыми средствами можно служить Царскому одушевленному образу, а в нем — Самому Первоцарю.

Кто есть Бог? Бог есть Тот, без Кого не может существовать и быть мыслима ни одна пылинка.

Из–за какой–нибудь вещи не дыши злобою и мщением на человека: человек больше вещи.

Чтобы явно показать, что слово дано только для выражения истины, Господь лишает людей слова, когда они сомневаются в истине Божией и не веруют ей. Пример Захарии (См.: Лк. 1, 20). Что слово должно быть выражением только истины, это видим еще из того, что когда сердце человека наполнено диаволом — отцом лжи (Ср.: Ин. 8, 44), человек не может говорить слов, служащих выражением истины Божией, и немеет. Так, в Евангелии встречаем пример человека, одержимого немым бесом. По изгнании беса немой заговорил (См.: Мф. 9, 33).