«Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем» (ст. 9). Немного мы знаем, ничтожны знания человеческие, но гордимся, бесовски гордимся этими ничтожными знаниями.

«Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» (ст. 10). Всё знание наше, которое приобрели мы, составляет малую часть полного и истинного знания, — всё это потеряет всякое значение и всякую силу.

«Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (ст. 11). Разве мы теперь забавляемся детскими игрушками и забавами? Мы это всё оставили.

Теперь настало время, когда открылось перед нами истинное и совершенное, и тогда то, чем мы гордились в жизни прежней, — все наши знания, вся мудрость — представляются нам как детские игры, как детские забавы.

«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу. Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (ст. 12). Все наши знания, которые кажутся такими ясными, такими светлыми, — ничто иное, как видимое чрез тусклое, нечистое стекло. А когда всё откроется совершенно, мы всю истину и всю правду увидим лицом к лицу. И тогда познаем всё, подобно тому, как я познан, как Бог познал меня; как для Бога нет сокровенного в мире, и для меня не будет сокровенного: я всё познаю. Любовь всё откроет.

«А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (ст. 13). Мы должны жить верой, надеждой и любовью: это наша опора, этим мы должны дышать, но надо помнить, что как ни велика вера, как ни благословенна надежда, любовь выше всего. Стяжите же все Христову любовь, очистите сердца ваши и дайте в них место святой любви!

Притча о работавших в винограднике. Суббота 8-й недели по Пятидесятнице

21 августа 1948 г.

Велико, огромно значение притчи Христовой о работниках, нанятых для работы в винограднике.

Хозяин виноградника вышел в ранний утренний час, нанял рабочего и условился, что тот будет работать за динарий в день. Выходил он и еще не раз в различные часы дня и нанимал всё новых и новых рабочих. Вышел он, наконец, и в самый последний час дня, в одиннадцатый, и увидел на рынке рабочих, стоявших праздно, и спросил: «Вы почему не работаете?»

— Да нас никто не нанял.

— Идите же и вы в виноградник мой, и что заслужите, получите.

И вот кончился день. Одни, нанятые утром, работали весь день в жару, перенесли всю тяжесть дня, а другие работали один час; и смотрите, как удивительно рассчитался хозяин виноградника со всеми этими работавшими: он позвал всех, начиная с последних, которые работали один час, и заплатил им динарий, и всем остальным тоже по динарию. И обиделись работавшие с самого утра, сочли несправедливым: как же так, сравнял с ними хозяин в плате работавших только один час. И роптали на хозяина. А хозяин смиренно сказал одному из них: «Друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» (Мф. 20, 13–15.)