святых первоверховных Апостолах, о том, что Петр, отрекшийся трижды, получил первенство и право отверзать врата рая. Отрекшийся может и отрекшихся простить, как и прощен был сам Господом за горькие слезы покаяния, и Павел — гонитель, а затем страдалец за Христа, да всех гонящих и покаявшихся приемлет.

После литургии, отдохнув, владыка пошел принимать гостей в больничном храме св. великомуч. Анастасии, и вдруг тревога — разыскивают владыку, требуют на Лубянку.

Утром 30-го владыка отправился на Лубянку, а в полдень вернулся на Влахернское подворье. Вид его был светел: "Требуют выезда из Москвы. Предложили Новгород. Я попросил Дивеев, получил назначение в Дивеев или в Саров, велят выехать на шесть месяцев".

В Дивееве у Анны сестра, мать игуменья Александра звала нас к себе, побывать после Зырянского края. Так воля Божия указала Дивеево, обитель преподобного Серафима.

Но совсем нерадостно другая дивеевская игуменья Мария встретила известие о том, что едет столь любимый ею и нами владыка. Там находился владыка Зиновий. Второй владыка как будто не нужен. А для владыки Серафима Дивеев — это полнота жизни, или сама жизнь, и Господь сполна испытал здесь своего избранника. Ничто не сломило Серафимского его духа, ни недобрые взгляды владыки Зино-

вия, хотя и внешне как будто благоговейного, ни смущение, холодность "страха ради иудейска" мат. игуменьи, охранявшей, по ее мнению, благополучие и само существование Дивеевской Великой Лавры; ни недоверчивость духовенства и сестер. Никто и ничто не способны были отнять у епископа Серафима то, чем жила и согревалась его душа. Господь лишь ее испытывал, но не лишил Своей благостыни. Испытывал Господь то его чистоту, то любовь к Нему Единому, то твердость Православию, то любовь к Божественной литургии. Испытывал болезнями, скитаниями, изгнаниями, темничными узами, наветами. Так — "многи скорби праведнику" и от всех их избавит его Господь.

Несколько месяцев матушка игуменья препятствовала владыке служить в храме. Но после упорных владыкиных просьб смилостивилась — очистила подвальный храм под Тихвинской церковью во имя иконы Божией Матери "Утоли моя печали"; здесь впервые рладыка Серафим совершал литургию. Покойно и тихо совершалась ранняя литургия во рладыкиной церкви. Он обычно спешил, чтобы успеть закончить прежде, чем начнется наверху служба. Для этого вставал в четыре часа. Затемно выходил из мотовиловского корпуса, где помещалась его келья. Церковь же находилась почти напротив, чуть наискосок. Осенью и зимой, когда совсем темно, я всегда его провожала, — пишет Анна, —

боялась, не обидел бы кто, ведь кто угодно мог забрести.

Причастившись, окончив божественную литургию, владыка шел на "канавку" и проходил ее с четками, читая "полтораста" "Богородице Дево, радуйся". Заходил в келию преп. Серафима, что напротив казначейского корпуса, потом молился у алтаря Преображенской церкви и шел мимо игуменского корпуса. Здесь нередко вл. Зиновий и матушка из своих окон наблюдали за молитвенно  шедшим вл. Серафимом. "Часто я завидовал ему, — говорил потом вл. Зиновий. — Помолился, отслужил, а мы за кофе садимся, только встали".

Отдохнув, епископ Серафим читал Новый Завет. Летом уходил в невысокий лесочек, вроде кустарника. В том лесочке и творил свое молитвенное правило. Невдалеке виднелись соборы Дивеева, в дымке сверкали золотом главы Сарова.

Говорили после: видный тамошний коммунист вздумал проверить, что это архиерей делает в лесочке, зачем ходит туда, на прогулку, всегда такой чистый, нарядный. Спрятался в кустах. "Приходит, — рассказывал коммунист, — смотрю, встает на колени И кладет поклоны. Час, другой, все кланяется, все поклоны творит. Я даже устал, вышел на опушку и сижу. Смотрю, архиерей идет обратно домой. Дай, думаю, пойду, побеседую. Поздоровался и говорю: "Посидите