Пошли искать гостиницу. Нас радушно приняла заведующая, но сказала, что не ручается, можно ли остановиться дольше суток: все номера забронированы. Было 7-ое

119

ноября, под 8-е — праздник Св. Архистратига Михаила. Накануне владыка отслужил тихонько всенощную. Три дня ждали автомашину; наконец и машина пришла. На мой билет потратили последние наши деньги. Клавдия отправилась в Москву собирать копейки, а мы с владыкой и еще 9 чиновников грузовиком — на Гурьев. Меня всю дорогу рвало от качки, не могла есть и пить. Голова кружилась. Ночью остановились в деревне. Была суббота. Про себя служили всенощную. Вошли в избу. Сели у стола. Кругом начальники и владыка с ликом ангельским. Помню, хозяйка позвала его в свою комнату, упала ему в ноги, готова была облобызать их: "Батюшка, ты один, как ангел, как Агнец незлобивый сидел среди зверей, -- говорила она. — Посмотрю на тебя, а у тебя лик ангельский и жалко мне, жалко тебя. Помолись обо мне, благослови дом мой".

Двинулись дальше. Утром остановились в последний раз. Здесь хозяйка ради воскресенья напекла пирогов, нас угощала и спросила: "Батюшка, это дочка твоя?" Я хотела ответить, что нет, но владыка сказал: "Да, да, дочка моя". "То-то, вижу, одна печаточка", — добавила хозяйка. К вечеру добрались до Гурьева. Нас высадили на площади. Я даже корзиночку не могла поднять: рвота измучила. Попросили оставить корзиночку в гараже. Сами отправились искать церковь, нет ли добрых христолюбивых душ, как

120

Луша. Почти дошли до церкви, но встретилась женщина и сказала: "Не ходите. Церковь обновленческая. Идите на кладбище, там старые церковники". И мы пошли на кладбище. Там красная кирпичная церковь. Шла служба. Окружили нас старушки. Мы стали просить пристанища. Одна взялась сводить меня к знакомой. Хозяйка, Александра Степан., приняла нас на одну ночь, накормила печеной рыбой, напоила чаем, а утром проводила к своей знакомой старушке Стефаниде Порфирьевне, вдове, жившей в маленьком домике. Старушка пустила на ненадолго с условием, что купим ей дрова, что мы и сделали. Недели через две, о. диакон кладбищенского храма предложил нам квартиру у своих родственников на краю города. Комната отдельная, через сени; правда, печь разваливалась, но жить можно, и мы перешли. 7—го декабря приехала Клавдия, привезла подмогу, стало полегче, но цены невероятные. Хлеб — 300 р. пуд, картошки ни за какие деньги купить нельзя, рыба и та подорожала. В Рождественский сочельник получили багаж, достали облачение и в первый раз владыка совершил литургию. Из Гурьева владыка писал своим чадам:

Всем, всем моим о Христе Иисусе Господе нашем возлюбленным чадам, их же имена в сердце моем ношу, мир, благодать и Божие благословение.

121

Свершаю длинный и долгий путь с пересадками, утомительными стоянками. Но весь этот путь от Меленков до Москвы, от Москвы до Алма-Аты, от Алма-Аты до Уральска, предстоящий от Уральска до Гурьева на Каспийском море, есть путь дивный и незабвенный. Кратко сказать, что это есть путь чудес от чтения 150 "Богородице, Дево, радуйся"! Порою думается, что Господь нарочито и послал меня этим путем, чтобы воочию показать мне. сколь сильна пред Ним молитва Пречистой Его Матери и сколь действенно приносимое ей с верою архангельское приветствие "Богородице. Дево. радуйся!" Верую и исповедую, яко аз познах, как никогда еще, на совершаемом мною сейчас пути все тепло, всю защиту. весь покров чудного приветствия сего "Богородице, Дево, радуйся!" Это воззвание в самых непроходимых местах пролагало мне углаженную дорогу с верными моими спутниками, в безвыходных обстоятельствах давало выход, располагало нерасположенных ко мне. злые сердца неоднократно умягчало, а несмяг-чавшиеся и обжигало, и посрамляло. Яко изче-зати им. яко дым.

Архангельское приветствие "Богородице, Дево, радуйся!" при полной беспомощности вдруг подавало неожиданную помощь и. притом, с такой стороны, откуда и невозможно было никак ее ожидать, не говорю уже о внутреннем мире среди бурь, о внутреннем устроении при окружающем неустройстве от сего приветствия архангельского. праведно движимый гнев Божий оно от главы нашей отстраняет и самый приговор Судии-Сердце-

122

вед на отменяет. О, великое дерзновение! О, страшное заступление! Из огня страстей изымает, со дна падения горе к небесам восхищает. Ограждайте же себя чаще и усерднее, деточки мои милые, сею стеною нерушимою, оградою сею неразоримою "Богородице, Дево, радуйся!" С сею молитвою никак не погибнем, в огне не сгорим, в море не потонем. Если же сатана, ненавидящий нас, и запнет нас на пути нашем и сшибет нас, то и тогда архангельское приветствие воссылая, воспрянем, восстанем добре, затемненные просветлимся, больные душой исцелимся, загрязненные грехом очистимся и убелимся, яко снег чистотою "высшей небес и чистейшей светлостей солнечных". Мертвые, убитые страстьми, воскреснем, оживем и в восторге духа возопием: Христос воскресе! Воистину воскресе!

Зиму прожили в скудости и нищете. Казалось, Господь оставил нас. Но после Пасхи, на "Живоносный Источник" — милости Божий: нам с почты привезли телегу посылок. Сразу — 22 посылки.