Уральске он получил письмо от о. Николая Даниловского, священника Дмитровской епархии: "Владыка, — писал тот, — ваша схима — ваши болезни".

С Рождества 1936 г. из Москвы стали доходить особенно тревожные вести: взяли много пастырей. 1-го апреля 1937 г. — владыку Арсения.

В Духов день после литургии владыка Серафим удалился к себе в уединение, читал Священное Писание. Он позвал: "Нюра, пойди сюда". Со скорбною душою подошла она. "Вот какие дивные слова мне открылись Премудрого Соломона: "Премудрость вечна, премудрость сотворила человека, человек рождается с плачем, плач через все житие его"... Это гимн премудрости — надо заучить его наизусть, — восторженно говорил владыка. А вот я и тебе открою: "Услышит Тя Господь в день печали", — вот тебе открылось", — сказал владыка. - Боже, и так мрак и печаль, неужели еще ждет печаль?! Как сжалось мое сердце... Господи, могла ли я думать, что печаль даже до ада ждет меня, воистину с пророком Давидом много раз душа моя глаголет: "до ада приблизися душа моя".

С осени от хозяина потребовали сообщать, если заметит какие-нибудь признаки сборов к отъезду. В последнее время владыке шагу нельзя было ступить без присмотра.

129

10 июня, в день святителя Иоанна Тобольского, после всенощной, совершив вечерние правила, владыка удалился к себе, оправлял лампаду перед образом Спасителя своего Терноносного, когда духовная дочь Клавдия с тревогой постучала к нему: "Владыка, идут из НКВД". Начался обыск. Все проверили, все перевернули, но святынь не тронули. "Вы пойдете с нами" — сказали владыке. Нюра принялась кричать. Ей пригрозили: "Если не замолчите, мы заставим вас замолчать". Вызвали лошадь, посадили владыку и увезли. Это было 5 час. утра 11 июня 1937 г.

Мрачное красное кирпичное здание Ишимской тюрьмы за сплошным высоким деревянным забором стало последним пристанищем епископа Дмитровского Серафима.

В ту страшную скорбную ночь с 10 на 11 ию ня в Ишиме арестовали всех лиц, носящих или ранее носивших духовный сан. Всего числом — 75. Тут были и сергианцы, и обновленцы, и расстриженные. Вскоре из тюрьмы дошли скорбные вести, - что владыка еле жив. К приступам сердца и печени прибавилось тяжелое кишечное заболевание. Духовным чадам разрешили свидание, но сказали при этом: "Прощаетесь навсегда. Больше вы никогда его не увидите".

Епископу Дмитровскому Серафиму (Звездинскому) вынесли приговор: "10 лет без права переписки". Это означало — расстрел.

130

131

О ПОСТРИГЕ

(письмо 1908 г.)

Дорогой, родной мой брат! Христос посреде нас!

Только что получил твое теплое, сердечное письмо, спешу ответить. Та теплота, та братская сердечность, с которыми ты пишешь мне, до глубины души тронули меня. Спасибо тебе, родной мой, за поздравления и светлые пожелания. Ты просишь, чтобы я поделился с тобой своими чувствами, которыми я жил до времени пострижения и последующее святое время. С живейшей радостью исполняю твою просьбу, хотя и нелегко ее исполнить. Как выражу я то, что переживала и чем теперь живет моя душа, какими словами выскажу я то, что преисполнило и преисполняет мое сердце. Я так бесконечно богат небесными, благодатными сокровищами, дарованными мне щедро-дарительною десницею Господа, что правда и .не в состоянии сосчитать и половины своего богатства. Монах я теперь. Как это страшно, непостижимо и странно! Новая одежда, новое имя, новые, доселе неведомые, никогда неведомые думы, новые, никогда не испытанные

132

чувства, новый внутренний мир, новое настроение, все, все новое, весь я новый до мозга костей. О, какое дивное и сверхъестественное действие благодати! Всего переплавила она меня, всего преобразила. Пойми ты, родной, меня, прежнего Николая (как не хочется повторять мирское имя!) нет больше, совсем нет, куда-то взяли и глубоко зарыли, так что и самого маленького следа не осталось. Другой раз силишься, силишься представить себя Николаем — нет, никогда не выходит, воображение напрягаешь до самой крайности, а прежнего Николая так и не вообразишь. Словно заснул я крепким сном... Проснулся, и что же? Гляжу кругом, хочу припомнить, что было до момента засыпания, и не могу припомнить прежнее состояние, словно вытравил кто из сознания, на место его втиснув совершенно новое. Осталось только настоящее — новое, доселе неведомое, да далекое будущее. Дитя, родившееся на свет, не помнит ведь своей утробной жизни, так вот и я: пострижение сделало меня младенцем, и я не помню своей мирской жизни, на свет-то я словно только сейчас родился, а не 25 лёт тому назад. Отдельные воспоминания прошлого, отрывки, конечно, сохранились, но нет прежней сущности, душа-то сама другая. Я-то мое другое, дух другой, уж не я. Расскажу тебе, как постепенно благодать Божия вела меня к тому,,.что есть теперь. Это воспоминание полезно и мне самому, ибо под-

133