Хотел бы еще раз подчеркнуть: для того, чтобы брак осуществился как таинство, необходимо строго следовать христианским нравственным установкам. Не надо думать, что если Церковь, например, рекомендует будущим супругам до венчания воздерживаться от супружеской близости, то это требование основано на каких‑то устаревших средневековых нормах, и что, поскольку сейчас молодежь живет по–другому, то все это соблюдать не обязательно. Эти нормы были установлены не случайно. Они проверены в течение многих веков жизнью многих поколений. В наше время многие браки распадаются, именно потому, что они заключаются без твердой основы. Достаточно молодым людям почувствовать влюбленность — и они идут в ЗАГС или к алтарю. Но через какое‑то время оказывается, что они «не сошлись характерами», а на самом деле они просто не успели хорошо узнать друг друга.

Поэтому, чем ближе вступившие в брак мужчина и женщина будут к тем нравственным нормам, которые установила Церковь, чем строже они будут соблюдать эти нормы, тем больше у них шансов на то, что их совместная жизнь в браке действительно станет тем таинством, тем ежедневным праздником, каким и должен быть христианский брак.

Вопросы и ответы

- Сохранятся ли супружеские узы и после смерти? Ведь Христос говорит, что в Царствии Божием не будут ни жениться, ни выходить замуж…

- В будущем веке не будут ни жениться, ни выходить замуж, но, я думаю, не будут и разводиться. Те люди, которые не вступили в брак здесь, на земле, там, конечно, уже в него не вступят. Но на вопрос о том, сохраняется ли там единство супругов, заключенное здесь и здесь выросшее и сформировавшееся, ставшее тбинственным, думаю, можно ответить вполне определенно: да, сохранится. И на Страшном суде, я думаю, такие супруги будут предстоять вместе. Если же люди живут вместе, но без любви, без взаимопонимания, то это, конечно, не полноценный брак. Такое сожительство может быть долгим — вплоть до смерти одного из супругов. Но в будущем веке эти люди останутся чужими друг другу, потому что чужими были здесь.

- Вы нарисовали замечательную картину идеального брака. Но ведь человек грешен, и поскольку никто из нас не идеален, то идеального брака, по–моему, вообще быть не может, может быть лишь стремление к нему. Но как с каждым верующим время от времени происходит отдаление от Бога, ощущение богооставленности, так и в браке, мне кажется, такие этапы неизбежны.

Поэтому брак, чтобы состояться как таинство, должен быть постоянным сотворчеством двоих.

- Конечно, не бывает идеальных супругов, но все‑таки бывают браки, пусть и не идеальные, но, во всяком случае, соответствующие тому, что именуется христианским браком. Мне кажется, дело и заключается в том, что из союза двух далеко не идеальных людей, решивших соединить судьбы и жить так, чтобы недостатки одного восполнялись достоинствами другого, может вырасти нечто если не идеальное, то очень приближенное к идеалу подлинно христианской жизни.

О монашестве

Есть нечто существенно общее между браком и монашеством. Это не два противоположные пути, но два пути, которые во многом близки один другому. Человек как индивидуум — существо не вполне полноценное, он реализуется как личность лишь в общении с другим. И в браке восполнение недостающего происходит через обретение второй «половины», второго «я», через обретение «другого». В монашестве этим «другим» является Сам Бог. Тайна монашеской жизни заключается в том, что принявший монашество целиком ориентирует свою жизнь на Бога. Человек сознательно и добровольно отказывается не только от брака, но и от многого другого, доступного обычным людям, чтобы максимально сосредоточиться на Боге и посвятить Ему всю свою жизнь, все свои помыслы и дела. И в этом смысле монашество близко к браку. Не случайно многие Отцы Церкви сравнивали монашескую жизнь с жизнью супружеской и говорили об устремлении души человеческой к Богу в тех же выражениях, в которых говорили о супружеской жизни. Показательно, что одним из основных текстов, использовавшихся в аскетической литературе, посвященной монашеству, была библейская Книга Песни Песней Соломона, которая, говоря о любви между мужчиной и женщиной, касается таких глубин человеческого естества, что в равной степени применима и к той любви, которая существует между душой человеческой и Богом. Душа христианина — невеста Христова, и именно в этом плане в монашестве реализуется тот «брачный потенциал», который есть у каждого человека. Все то, что недостает человеку, индивидууму, чтобы стать личностью, персоной, чтобы осознать свое персональное бытие в единении и общении с другим, в монашестве обретается через общение с Богом. Это первое.

Второе. Человек не должен принимать монашество только на том основании, что он не сумел вступить в брак. Нередко молодые люди, особенно выпускники духовных семинарий, оказываются перед дилеммой: они созрели для священнослужения, получили духовное образование, готовы начать самостоятельную взрослую жизнь, но по тем или иным обстоятельствам не сумели «решить семейный вопрос», найти себе спутницу жизни. И случается, что архиерей начинает давить на такого человека: раз ты не женат, значит, принимай монашество и рукополагайся. Это, конечно, совершенно недопустимо, потому что как для брака, так и для монашества человек должен созреть, и любая спешка, а тем более давление, здесь неуместны и недопустимы. Монашество можно принимать лишь в одном случае — если человек чувствует к этому горячее призвание. Монашеское призвание не может быть минутным порывом: оно должно вызревать в человеке на протяжении долгого времени, становиться все более явным, все более сильным. Если же человек не уверен в своем призвании, колеблется, то принимать монашество нельзя. В беседе о браке я говорил примерно о том же: нельзя вступать в брак, пока сохраняется сомнение, что именно этот человек — тот, с которым ты готов разделить всю свою жизнь, ради которого готов пожертвовать своей жизнью. Аналогичный подход должен быть в отношении принятия монашеского пострига.

Третье. Монашество имеет разные внешние формы. Есть монахи, живущие в монастырях, есть живущие в миру. Есть монахи, выполняющие церковное послушание, например, преподающие в духовных школах, есть монахи, которые занимаются благотворительностью или социальным служением, заботятся о бедных. Есть монахи — священнослужители на приходах. Одним словом, внешняя картина монашеской жизни может быть самой разной. Но внутренняя суть от этого не меняется. А она заключается, как мне кажется, в двух вещах — в одиночестве и в непрестанном предстоянии Богу. Поэтому человек, который не чувствует призвания к одиночеству, к тому, чтобы всю свою жизнь без остатка отдать Богу, не должен становиться монахом.

Случается, что молодые люди принимают монашество, ориентируясь на те или иные возможности, которые, как они полагают, можно будет получить, приняв постриг.