Слава Богу, еще есть птицы… Хотя многие виды уже исчезли. Все больше уничтожается и гаснет жизнь, это не тайна. Еще десяток лет назад, как только выпадет снег, белый, пушистый, и выглянет луна, собирались зайцы, целыми стаями. Скачут, прыгают, бегают наперегонки, кувыркаются в снегу, играют. Радуются. Радость жизни. Животные чувствуют радость жизни, а мы им эту радость разрушаем и омрачаем.

Они чувствуют радость жизни, а у нас всего вдоволь, но нам всегда чего‑то не хватает. Они не заботятся о накоплениях, не набивают амбары хлебом, ничего нет у них, а Господь их кормит. Немного веточек погрызут, найдут убежище, спят и благодарны Богу. А мы нет.

Птицы постоянно славят Господа, с ранней зари, с трех утра до девяти вечера поют, не переставая. В девять угомонятся немного и летят на поиски пищи, накормить птенцов. А потом снова поют. Никто их не заставляет, а они поют. Слушает ли их кто‑нибудь или не слушает, они поют! А мы, хмурые, носы повесили. Нам не до песен, нам не до чего.

Надо нам брать пример с птиц, они всегда радуются. А мы? Нам всегда что‑то не так, а что не так? Ничто нам не мешает радоваться, правда ведь?

Отче, как нам узнать волю Божию о жизни? Как выбрать работу, жениться или не жениться?

Господь Сам открывает нам путь. Открывает нам Свою святую волю. Она открывается нам и через родителей. Если мы будем слушать родителей, все будет хорошо и благословенно, а если идем против них, ничего не будет; даже если вначале как‑то и пойдет дело, то потом все будет наоборот. Брак это не какая‑то легкая, сладкая жизнь… а еще какая горькая. Только потом увидишь, что ты связан, еще как связан, и должен тянуть повозку: дети требуют, хочешь, не хочешь — должен о многих думать, не только о себе.

В жизни существуют только два пути — монашество и брак, или есть еще другой путь? Как я могу узнать, какой из них мой?

Монашество может принять не каждый. Да. Монашеская жизнь трудна. Жизнь на земле вообще нелегка, в каких бы благоприятных условиях мы не оказались. Одним из тех, кто жил, как хотел, как его сердце того желало, был царь Соломон, сын царя Давида. Он правил сорок лет, не воевал ни с кем, и Господь наградил его мудростью. Он воздвиг храм Иерусалимский; со всех сторон света прибывали люди, чтобы послушать его.

Он говорил, что чего бы ни возжелало его сердце, все исполнялось. Он желал прекрасных виноградников и насадил их. Дворцы были. Его войско было лучшим, но он ни с кем не воевал. «Я… был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!… вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа…».

Нет утешения, все временно. Вот видите, что говорит премудрый Соломон. Мудрый человек. Значит, можешь иметь все что угодно, быть кем угодно — все напрасно. Все кратки, как будто и не было вовсе, а ты думал, что познал всю мудрость мира, горячая голова! Если б только человек мог увидеть себя со стороны — чванится, как индюк, а все напрасно.

Да. Кто на этой земле был или будет универсальным знатоком всего и вся? Никто. Каждый действует в своем направлении, что‑то улучшает, что‑то создает, и все вместе мы одно целое. Люди обожествляют философов, ученых, цитируют их слова. Все забыли, что Господь обещал нашим праотцам послать Избавителя и вернуть нас в исконное состояние. Никто не знал, что это будет Сам Господь, ибо только Тот, Кто нас сотворил, может это сделать, кто же еще? И Он пришел, и не приняли Его.

Вот, мы крестились в Господа Иисуса Христа, мы христиане по форме, а не так, как Господь хочет. Нет в нас ничего хорошего, если зло думаем, гневаемся, презираем ближнего. Все мы читали и ничего не поняли. Кто из философов или ученых мог сказать о себе: «Я есмь путь, истина и жизнь…»? Никто не мог. Или: «Я есмь хлеб жизни…», «…верующий в Меня, имеет жизнь вечную»? Но люди недалеки, мало понимают, мало знают, ложь им ближе истиСкажите нам в заключение, есть ли для нас, падших и больных, какое‑то лекарство?

А как же конечно, есть. Слушайтесь, смиряйтесь и слушайтесь, Кто кроток и смирен, тот и послушен. А как только начнешь своевольничать, сразу заметишь, как враг строит препятствия, не идет дело…

Батюшка, мои родители разведены, вере меня научила мама, а отец, против Бога. Как мне быть?