О покаянии

 Отец наш “обитает в неприступном свете” (1 Тим. 6, 16). Он неизменно пребывает великой тайной для нас. И это даже тогда, когда мы преисполнены близостью Его. Но и Человек, созданный по подобию Всевышнему, тоже есть тайна сокровенная. И в отношении к нему не должно умаляться желание все более глубокого познания о нем, о величии его призвания “от сложения мира”.

Бог есть Абсолютное Бытие, Начало всех начал. Он открылся нам как “Аз Есмь”, как Лицо — Ипостась — Персона. Ныне мы познаем Его чрез Сына Единосущного, явившего нам Отца: “Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил” (Ин. 1, 18). Мы знаем Отца также и Духом Святым: “Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во Имя Мое, научит вас” (Ин. 14, 26). И сие живое знание освободило нас от всех абсурдов интеллектуального взлета к Сверх-персональному Абсолюту, к Чистому Бытию, трансцендирующему все сущее, собственно уже небытию.

Собезначальный Отцу и Духу — воплощенный Логос начал Свою миссию призывом к падшим: “Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное” (Мф. 4, 17). Он дал нам познание и об Отце, и о Духе Святом. И Сии два свидетельствовали о Нем. Он же показал нам и незаблудный путь ко Отцу.

В конце моей жизни я хотел бы воспеть достойный гимн данной Им нам благодати покаяния... Воспользуюсь для сего вдохновенными словами древнего псалмопевца.

Боже мой, Боже мой! Велики и чудны дела Твои. Ты, Святой, живешь во Свете неприступном. На Тебя уповали отцы мои, и Ты избавлял их;

К Тебе взывали они, и Ты спасал их,

Я же червь, а не человек,

Поношение у людей и презрение в народе;

Но ты извел меня из чрева;

И Ты Бог мой от чрева матери моей.

Не удаляйся от меня, и я буду возвещать Имя Твое братьям моим:

“Боящиеся Господа, восхвалите Его, Ибо Он не презрел скорби моей и не отверг моления моего.

Я взыскал Его, и Он не скрыл Лица Своего от меня. И ныне о Нем хвала моя в Собрании Великом” (ср. Пс. 21)

“Не вем, в теле или вне тела” (ср. 2 Кор. 12,2). Именно так бывает с кающимся горячо. Сокрушенный дух человека в смертельной жажде спасающего Бога влечется к Нему всем существом. И сам он не знает, когда и как произошло с ним изменение, но забывает он вещественный мир и самое тело свое. Пребывает же при этом самим собою, как лицо-персона, возможно сказать — сильно, ярко, как никогда в нормальном житейском состоянии. Живет себя как бы бестелесный дух. В такие моменты благословения Свыше дается ему познание об иной форме бытия, уже неразрушимого.

Случалось: мой дух сознавал себя в некоей беспредельности, которая странным образом прозрачна, хотя и не видится свет как таковой. Не нахожу определения той бездонной сфере. Мой дух бывал всецело поглощен молитвою: ничего, кроме Бога, я не видел, не знал.

Великий Апостол Павел писал к Коринфянам, что он был “восхищен в рай и слышал неизреченные глаголы (римата), которых человеку нельзя пересказать” (2 Кор. 12, 4). Что имел он в виду, говоря о данном ему высшем познании как о “глаголах”? Были ли те глаголы — наши человеческие слова, или факты того духовного неба, куда он был “восхищен”? Не вполне раскрыл он в своем повествовании о сем бытии.

Мне приходит дерзкая мысль: Павла не оставляла память, что он “гнал церковь Божию” (1 Кор. 15, 9); что он был хулителем и обидчиком; и в предельном напряжении раскаяния о всем этом был он “восхищен до третьего неба”. Хочу сказать: сам я переживал мое отпадение от Христа как нестерпимо гнусное преступление против Его любви. Я знал сию любовь в раннем детстве: Он давал мне жить ее. Чрез сокрушение о моем безумстве пребывал я в молитве, вырывавшей меня из всего тварного в иной мир. Когда мы действительно осознаем наш внутренний мрак, — когда нам открывается инфернальная сущность греха, тогда мы становимся восприимчивыми к действиям благодати: будет ли то озарение нетварным Светом или иного рода восхищение, познание, откровение.

Отцы говорили, что ощутить свой грех — есть великий дар Неба, больший, чем видение Ангелов. И я немалый срок был слеп духовно: я не видел греха в моем отходе от моего детского Бога. Я “поступал по не-ведению” (ср. 1 Тим. 1, 13). Я полагал, что я восходил дальше-выше Евангелия; покидал последнее без неприязни, рассудочно, как не дающее мне высшего познания. Уразуметь сущность греха мы можем не иначе, как через веру во Христа-Бога, воздействием в нас Света нетварного (ср. Ин. 8, 24).