«Некоторые в нынешнее время даже слышать не хотят, — есть ли благодать, будучи по великому нечувствию и невежеству ослеплены и маловерны» (Св. Григорий Син., Д V — 220). «Благодать Божия должна в сердце нашем обитать, ибо Господь сказал: Царство Божие внутрь вас есть (Лк. XVII, 21), а под Царством Божиим разумел Он благодать Духа Святого» (преп. Серафим, С — 21).

Поэтому цель христианского пути — обретение еще теперь, на земле, того Царства Божия внутри себя, которое, как утренняя заря, возвещает сердцу о «дне вечном». Все учение Отцов освещено лучом этой цели. Да и какая иная цель может быть, когда именно в этом все завещание Христово: И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа Истины. — Утешитель… научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (Ин. XIV, 16, 26). «Научит и напомнит». Не только христианства в отдельном человеке еще нет, если он чрез благодатную веру не стяжал в себе хоть малейший луч Святейшего Духа, но и всего христианства не было бы в после–Евангельской истории, если бы «другой Утешитель» не «напомнил» о нем и не «научил» ему нас. Вот почему только в искании Его может быть цель христианина: на Его водительство и попечение мы отданы.

* * *

«Ум, начинающий любомудрствовать о Божественных вещах, от веры начинает, и потом, среди сих вещей вращаясь и шествуя, опять в веру же достигает, но высшую» (бл. авва Фалласий, Д III — 338).

«Что возводит нас в полное совершенство? — искренняя вера, которая есть уповаемых извещение (Ин. XIV, 16, 26)… Она возводит истинных ревнителей к крепкому упованию приятия великих даров Божиих и дает им в сердце неистощимые сокровища духовные» (преп. Никита Стифат, Д V — 165).

Это «ожидаемое» и уже «осуществляемое» верой есть не отвлеченно–мысленное представление какой–либо истины или загробной жизни, а Царство Божие, ощущаемое сердцем как праведность, радость и мир в Боге. Апостол сказал: Царство Божие есть праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. XIV, 17). Меры восприятия его сердцем могут быть весьма различны, но даже малый луч божественной радости будет уже обретением крупицы благодати Царства Божия внутри себя. У святых это было великим таинством воссияния света в душе.

«Пока не приидет то, что есть совершение таинств, и мы не сподобимся явно откровения оных, дотоле вера между Богом и святыми священнодействует неизреченные таинства» (св. Исаак Сирин, Д5 — 354). Это та «вера, воссиявающая в душе от света благодати… которая показывает себя… в созерцании духовными очами сокрытых в душе тайн, оного богатства благодатного… открываемого Духом тем, кто питаются на трапезе Христовой» (он же, Д5 — 354).

Вера Отцов была не «благочестивым настроением» нашего протестантствующего сознания, а слезами покаяния, через которые человек прозревает и видит свет.

«Богатство монаха — утешение, находимое в плаче, и радость от веры, воссиявающая в тайниках ума» (он же, Д II — 713). Это богатство — в полном отказе от себя и в любви к Богу.

«Вера в Бога состоит в том, что если кто предает себя Богу, то уже не имеет власти над собою, но подчиняет себя Его владычеству до последнего издыхания» (авва Иоанн–пророк, В — 395).

Эта благодатная вера святых возводила их к совершенству или к стяжанию еще здесь, на земле, Царства Божия в сердце.

«В Божественном крещении мы освящаемся наитием Святого Духа, но совершенную благодать, как она означается в словах: вселюся в них и похожду (2 Кор. VI, 16), не тогда получаем. Ибо это есть достояние совершенно утвержденных в вере и доказавших ее делами» (преп. Симеон Нов. Бог., Д5 — 31,9).

Чтобы приблизиться к пониманию учения об этом Отцов, необходимо знать об употреблении в Отеческой письменности особой категории терминов: «познание», «ведение», «зрение», «созерцание» Божественного мира или «озарение» (осияние) им.

«Душа никогда не может простертися к познанию Бога, если Сам Бог, по благоснисхождению к ней, не коснется ее и не возведет ее к Себе. И ум человеческий никогда не мог бы настолько востечь горе, чтобы приять некое Божественное озарение, если бы Сам Бог не восторгал его, сколько возможно уму человеческому восторжену быть, и не просвещал Божественными осияниями» (св. Максим Исповедник, Д III — 251, 247).