В нынешнем году[92], когда Успенским постом на Святой Горе разбушевался пожар, творилось что-то ужасное. Все самые лучшие пожарные собрались на Афоне, но никто из них не мог ничего сделать, им оставалось только смотреть на то, как бушует пламя. Самолеты пожарной охраны, казалось, только усиливали и раздували пожар еще больше. Один монастырь обнесли специальными противопожарными поясами, чтобы воспрепятствовать огню пройти через них, но огонь — наперекор всем поясам — перескочил внутрь монастыря — в архондарик — туда, где его никто не ждал. Святая Гора горела пятнадцать дней — и пятнадцатого августа[93] огонь погас сам по себе. Некоторые говорили: "А почему Матерь Божия его не погасит?" То есть, мы доходим уже до того, что начинаем хулить имя Божие. Но вот, когда через шесть дней опять начался пожар — на этот раз уже в другом месте Святой Горы, — сразу же пошел дождь и все погасил. Один пожар погас, а другой — нет. Неужели непонятно почему?

Некоторые люди, не зная действующих духовных законов, молятся с болью, но не бывают услышаны, поскольку происходящее несчастье является гневом Божиим. А другие при каком-то бедствии совсем не молятся — ни одной четки, потому что признают справедливость гнева Божия, целью которого является вразумление людей. Да подаст Бог больше просвещения нам, монахам, потому что по большей части мы — юродивые девы[94], а наши светильники наполнены водой — один только фитиль чуточку пропитан маслом. А люди мирские ждут, что мы осветим им путь, и они не будут спотыкаться!

Будем же просить Бога, чтобы Он дал миру покаяние, и мы избежали Его праведного гнева. Грядущего гнева Божия нельзя избежать иначе, как покаянием и хранением Его заповедей.

Часть вторая. О современной культуре

"Культура — это хорошо, но для того, чтобы она принесла пользу, необходимо "окультурить" еще и душу"

Глава первая. О Божией Премудрости и окружающей среде

"Вся́ прему́дростию сотвори́л еси́..."[95]

— Геронда, можно мы разорим ласточкины гнезда? Ласточки разводят грязь, и собираются клопы.

— А ты сама можешь слепить хоть одно ласточкино гнездышко? Ах, что за красоту сотворил Бог единым лишь Своим словом! Какая гармония, какое разнообразие! Куда ни взгляни — во всем видны Божии премудрость и величие. Посмотри на небесные светила, на звезды, — с какой простотой рассыпала их Его божественная рука! Отвеса и уровня, которыми пользуются мастера, Он при этом не применял. А как отдыхает человек, глядя на звездное небо! Тогда как от выставленных в ровный ряд мирских светильников человек очень устает. С какой гармонией все устроено Богом! Посмотри-ка на леса, посаженные человеком: деревья стоят армейскими шеренгами — все равно, что роты солдат. А как восстанавливает силы человека настоящий, а не искусственный лес! Одни деревца — поменьше, другие — побольше, каждое дерево отличается от другого даже цветом. У одного крохотного Божия цветочка благодати больше, чем у целой охапки искусственных бумажных цветов. Они отличаются друг от друга так же, как дух отличается от духов[96].

Удивительно все, что создано Богом. Взять человеческий организм — да ведь это целое предприятие. Бог премудро определил всему свое место — сердцу, печени, легким. И растения — как же премудро Он их устроил! Во время оккупации[97] мы посадили пять стремм[98] дынь и поливали их. Как-то, думая сделать лучше и очистить дыни, я обрезал у них большие листья, расположенные возле корней. Однако оказалось, что эти большие листья — своего рода "фильтры" или "почки" растений и они забирают в себя всю горечь. Ох, ну и дыни у нас тогда были! Просто язык обжигали!..

— Все-то Вы, Геронда, подмечаете!..

— Да я во всем нахожу Бога! И в растениях, и в животных — во всем. Да и как тут не удивляться! Крошечная пичужка отправляется в путешествие, достигает Африки, потом — без компаса — возвращается обратно и находит свое гнездышко! А люди — имея карты, дорожные указатели — сбиваются с пути. И ведь птицы путешествуют по небу, а не по суше — то есть зарубок после себя не оставляют. Летят в вышине, над морем! Ну скажи, пожалуйста, на чем там оставишь зарубки? А есть еще такие малые птахи, так они садятся на спины аистам — все равно что на самолеты! Настоящие авиапассажиры! Птицы, летя над морем, садятся на какой-нибудь остров и отдыхают. Однажды, живя в каливе Честного Креста, я увидел, как с востока летят птицы, похожие на воробьев, только крупнее и красивее. Их была целая стая. Но вот, четыре-пять птиц, по всей вероятности, выбились из сил и не могли лететь дальше. Тогда от стаи оторвалось еще около пятнадцати птиц, — остальные продолжали лететь, — сели на дерево вместе с уставшими птицами, посидели, немножко отдохнули, а потом все вместе взмыли в небо и продолжили полет. И первым делом они поднялись очень высоко, чтобы сориентироваться и догнать остальных. На меня произвело впечатление то, что стая не оставила уставших птиц одних, но выделила им еще пятнадцать товарищей — "группу содействия".