— Геронда, а что такое предрасположенность к прелести?

— Быть предрасположенным к прелести — значит иметь идею о том, что ты что-то из себя представляешь, и показывать другим то, что ты занимаешься каким-то деланием. Быть предрасположенным к прелести — значит считать, что ты достигла духовной меры, поскольку, к примеру, совершаешь какой-то подвиг, а о других думать, что они еще не уяснили смысла духовной жизни, и вести себя с ними гордо. Если человек эгоистично насилует себя в подвижничестве, желая достичь меры какого-то святого и того, чтобы другие им восхищались, — то это начало прелести. Одно дело — принуждать, а другое — насиловать себя в подвиге. Как-то раз я сказал одному человеку: "Будь внимательным, чтобы не впасть в прелесть из-за неправильного отношения к духовной жизни. Ты находишься в духовной опасности". — "Я впаду в прелесть? — возмутился он. — Да я даже мяса и то не ем!" Между тем этот человек не ходил даже на исповедь. Свои грехи он "исповедовал" иконе. "Да православный ты или протестант? — спросил я его. — В какой книге ты прочитал, что так надо исповедоваться?" — "А что? — спрашивает он меня. — Разве Христос меня не слышит?" Понимаешь, что творится!

— Геронда, помогает ли телесный подвиг в борьбе против страстей?

— Если телесный подвиг используется для того, чтобы побороть страсти, то помогает. Тело смиряется, и плоть подчиняется духу. Однако если кто-то занимается "сухим" подвижничеством[113], то в результате у него создаются иллюзии. Ведь подвижничество такого рода культивирует душевные страсти, развивает гордость, приумножает самоуверенность и ведет к прелести. Тогда, глядя на свое "сухое" подвижничество, человек приходит к выводам о своем духовном преуспеянии. "Я занимаюсь таким-то и таким-то телесным деланием, — гордится он. — А вот такой-то брат в этом отношении хромает. Я уже дошел до меры такого-то святого, а другого святого я уже превзошел..." — и он приумножает свои посты и бдения. Однако весь совершаемый им подвиг вылетает в трубу, потому что человек совершает его не с целью отсечь страсти, а для того, чтобы получить эгоистичное удовлетворение. Я был знаком с одним монахом, который от гордости занимался телесным деланием, и его помысл говорил ему, что он великий аскет. Он дошел уже до ручки: не ел, совсем не стирал одежду и лежал в страшном смраде и грязи. От грязи его одежда совсем сгнила. Как-то я взял его одежду, чтобы ее постирать. Но что там было стирать! Однажды он сказал мне: "Преподобного Иоанна Кущника[114] я уже оставил позади". — "Да что ж ты, — говорю, — несешь? По-твоему, святой Иоанн Кущник достиг святости через грязь?" Прошло еще несколько дней, он снова пришел ко мне и заявил: "Преподобного Максима Кавсокаливита[115] я тоже оставил позади". — "То есть как же это ты его оставил позади?" — спросил я. "Да как, — отвечает, — очень просто: кручусь как волчок по Святой Афонской Горе!" — "Ну ты, — говорю, — даешь! Преподобный Максим достиг состояния бестелесных и летал, а не крутился, как ты — волчком!" Потом этот человек стал "возделывать" в себе память смертную и в помысле внушал себе: "Сейчас я нахожусь в аду". Прошло еще немного времени, и он — якобы для того чтобы смириться — начал говорить: "Сейчас я стал диаволом, стал сатаной и пойду собирать своих приверженцев". Таким вот образом этот человек впал в прелесть.

Внимание к воображению

— Геронда, Вы говорили, что во время молитвы нашему уму следует избегать различных картин из жизни Христа и тому подобного. Для чего таких картин должно избегать?

— Для того, чтобы диавол не прельстил нас с помощью фантазий, воображения. Воображение — вещь хорошая, и если она используется с толком, то обладает великой силой. Есть люди, которые, к примеру, могут увидеть какой-то пейзаж, а через год вспомнить его совершенно таким, каков он есть на самом деле, и запечатлеть его на картине. Такую способность дает человеку Бог, однако диавол использует ее в своих целях. Люди, подверженные прелести, воображают увиденное или прочитанное ими так, как им хочется. А потом верят, что картина, нарисованная их воображением, является действительной. Для того чтобы эти несчастные получили помощь, им следует находиться под постоянным [духовным] наблюдением, потому что диавол постоянно обводит их вокруг пальца.

Поэтому, когда человеку, наделенному от природы [богатым] воображением, говорят, что он мыслит неправильно, ему необходимо задуматься и ставить после своего помысла вопросительные знаки. Я был знаком с одной простой женщиной, которая постоянно молилась и просила Христа о том, чтобы увидеть Его здесь, в сей жизни, поскольку — как она говорила — в жизни иной она все равно бы Его не увидела. И действительно, когда она подошла причащаться, Христос явился ей в Святой Чаше в виде Младенца с окровавленными волосами. Затем видение исчезло и женщина смогла причаститься. После этого события враг начал обрабатывать ее помыслом о том, что она что-то из себя представляет, а затем распалял ее воображение и постоянно устраивал ей свои "кинопросмотры". Как-то, выехав со Святой Афонской Горы в мир, я застал эту несчастную в одном доме и услышал, как она пересказывала свои фантазии собравшимся там мужчинам и женщинам. Мне стоило огромного труда привести ее в чувство. Я задал ей хорошую трепку на глазах у всех, для того чтобы ее прелестное состояние стало явным и она смирилась.

— Геронда, эти видения были ее фантазией?

— Фантазией и прелестью.

— Геронда, она что, не рассказывала своему духовнику об этих видениях?

— Знаешь, что происходит в подобных случаях? Сатана обманывает таких людей тем, что они видят. Они не раскидывают своим умом, и им даже в голову не приходит то, что о подобных "видениях" надо рассказать духовнику. Какой же диавол искусник! Страшное дело!

Если человек невнимателен к своему воображению, то искуситель может ввергнуть его в прелесть, использовав даже какое-нибудь самое простое, естественное событие. Когда я жил в монастыре Стомион, то, читая зимой вечерню, растапливал печь. Женщины, которые иногда приходили в монастырь из города, стали замечать, что во время вечерни от иконы Пресвятой Богородицы в иконостасе раздавался какой-то хруст. Я на этот хруст внимания не обращал, а женщины начали шептаться между собой: "Представляете! Когда монах читает вечерню, от иконы Божией Матери раздается хруст!" Услышав, как они шепчутся, я подумал: "Дай-ка погляжу на икону, от которой слышится хруст". Я не хочу сказать, что не верю в божественные события, — нет, я верю, что Божия Матерь является людям и говорит с ними и те, кто находятся в хорошем духовном состоянии, Ее видят; однако в подобных случаях необходимо внимание. Ну что же, взял я стул, поднялся на него и поглядел, что происходит с иконой. Что же случилось? Доска, на которой была написана икона, была старой, со вставленными в нее с тыльной части шпонками. Когда печь разогревалась как следует, одна шпонка нагревалась, расширялась и производила хруст. Потом я забил в икону гвоздик и она прекратила трещать. После этого я спросил у этих женщин: "Ну что, сейчас слышите какой-нибудь хруст?" — "Нет", — ответили они мне. "Ну вот, — говорю, — не надо придавать значениям подобным вещам". Необходимо быть внимательным, потому что если потихоньку в человеке разовьется воображение, то вся его жизнь становится ни на что не годной.

— Геронда, а каким образом можно понять: от Бога или от диавола было какое-то [сверхъестественное] событие?