— Нет, не нужно помнить каждый грех отдельно, но надо постоянно иметь осознание своей греховности. До какого-то момента человек должен думать о своем прегрешении, а затем ему следует смиренно просить милости Божией — и если у него нет гордости, то Бог ему поможет. Особенно человеку чувствительному: если он покаялся и поисповедовался в своих старых грехах, то ему лучше их забыть. Ведь иначе тангалашка может напоминать ему его старые грехи, удручать его помыслами, для того чтобы отнимать у него время и отрывать его от молитвы. Однако если человек, не отличающийся чуткостью, видит, как в нем рождается гордость, то будет неплохо, если он вспомнит свои грехи, для того чтобы смириться.

— Геронда, а может ли человек осознавать свою греховность, но при этом не иметь покаяния?

— Может, если у него нет смирения. Когда к покаянию примешивается эгоизм, то человек без конца мучает себя мыслями: "как же я мог это сделать?", "как посмотрят на это люди?", "что же обо мне подумают?" — и терзается. В словах "как же я снова мог это сделать?" и "как я мог до такого докатиться?" — есть эгоизм. Покаяния в таких словах нет. Человек должен понять, что он согрешил, и, поняв это, смиренно попросить милости Божией. "Боже мой, — должен сказать такой человек, — я согрешил, прости меня. Вот такая я дрянь. Пожалей меня. Если Ты не поможешь мне, то я могу стать еще хуже, лучше я стать не могу. Сам я никогда не исправлюсь". И, сказав это, надо постараться не повторять свой грех. Многие, согрешив, испытали боль не потому, что они пали в глазах людей, а из-за того, что они ранили своим грехом Бога.

Если живший по-мирски человек прерывает свои связи с мирским духом, то потом часто и не желая того, он чувствует, что этот дух влечет его к себе. Однако такому человеку не нужно отчаиваться. Я думаю, что в подобном случае преуспеянием будет и начавшаяся в грешнике добрая обеспокоенность, которая обличает его душу за совершенные проступки и за то, что он мог сделать что-то [доброе], но не сделал этого. Потихоньку происходит борьба, человек невольно смиряется и отчаивается добрым отчаянием, то есть отчаивается в своем "я". Тогда он объясняет все доброе Благодатью Божией и воистину верует в слова, сказанные Господом: "Без Мене́ не мо́жете твори́ти ничесо́же"[78]. Если впоследствии такой человек станет любочестно, со многим смирением подвизаться, уповая при этом на Всесилие Божие, то Благий Бог его помилует.

Печаль за наши согрешения

— Геронда, как человек может помочь себе не повторять совершенный им проступок?

— Если человеку станет по-настоящему больно за свой проступок, то он его не повторит. Для того чтобы человек исправился, в нем должно присутствовать внутреннее сокрушение с искренним покаянием. Поэтому святой Марк Подвижник говорит: "Если человек не восскорбит о своем грехе, в соответствии с его мерой, то он снова легко впадет в ту же сеть"[79]. То есть, если грех невелик, требуется меньшее покаяние, если грех тяжелее, требуется покаяние большее. Не рассматривая величину своего падения и не печалясь о нем в соответствии с этой величиной, человек легко впадает в то же самое или даже еще большее прегрешение.

— А как мы можем понять, что опечалились о нашем падении не в соответствии с его величиной?

— Доказательством несоответствия между падением и печалью является то, что вы снова впадаете в тот же самый грех. Кроме этого, следя за собой, не ограничивайтесь одной [духовной] диагностикой. Ведь вы без конца занимаетесь [духовными] микробиологическими исследованиями. Найдя своего [духовного] микроба, вы разглядываете его и говорите: "Надо эту козявку раздавить". Однако лечения вы так и не начинаете. Ну хорошо, вот вы убедились, что страдаете каким-то недомоганием. Сразу же надо думать о том, как эту болезнь исцелить. Какая польза от того, что вы будете постоянно заниматься одними анализами, не стараясь исправиться? Вы говорите: "У меня есть такая-то страсть, у меня есть страсть другая". Однако вы не отсекаете эти страсти и, причитая, остаетесь в том же страстном состоянии. Таким образом, вы выбрасываете на ветер свои силы и растрачиваете себя попусту. Вы растрачиваете свой ум, свое сердце. От расстройства вы становитесь больными и потом ничего не можете делать. Затем, выздоровев, опять начинаете причитать: "Как же это я так в тот раз заболела? Почему это произошло?" Я не говорю, что не надо следить за собой, нет. Не позволяйте своим прегрешениям проскакивать незамеченными. Но, брат ты мой, расстраиваться тоже нужно до какого-то предела! Нельзя быть равнодушным, но ведь и чувства злополучия, несчастности тоже надо избегать! Ты сделала что-то неправильное? Задумалась над этим? Увидела, в чем была твоя ошибка? Осознала ее? Поисповедовалась в ней? Если да, то продолжай свой путь, не застревай на этой ошибке. Отложи ее только в своей памяти, для того чтобы в следующий раз, когда тебе снова представится повод ее повторить, ты была внимательна. Если мы не стараемся исправить своих ошибок, то расстройство из-за них бесполезно. Печалясь об ошибках, не стараясь их исправить мы все равно что без остановки плачем о каком-то больном, но при этом не стараемся помочь ему стать здоровым.

— Геронда, печалиться не нужно даже тогда, когда ты заслуженно страдаешь за какую-то совершенную тобой ошибку?

— Не так. В этом случае печалиться нужно, однако печаль должна быть соответственной, соразмерной твоей ошибке. Если тебе не станет больно за совершенную тобой ошибку, то ты по легкомыслию снова впадешь в нее — то есть останешься неисправленной. Однако, если, начав с покаянной печали, ты доходишь до отчаяния, значит, ты опечалилась больше, чем требовалось. В подобных случаях необходимо немножко взбодрить себя и отнестись к совершенной тобой ошибке с некоторой долей доброго равнодушия.

Нам следует самоукорение, а не отчаяние

— Геронда, но разве легко глубоко осознать свою греховность, находясь в начале духовного пути?

— Когда мы находимся в начале нашей духовной жизни, Бог по Своей любви не попускает нам осознать нашу греховность, чтобы мы не согнулись [под ее тяжестью]. Некоторые любочестные и чуткие души не смогли бы перенести осознание своей греховности и терпели бы вред. Таким образом, Бог ослепляет наши глаза и мы не видим всех наших прегрешений вместе. К примеру, рукав нашей одежды может быть испачкан в птичьем помете, а мы, глядя на него, будем думать, что это не помет, а цветочные лепестки. Однако, когда мы преуспеваем в нашей духовной борьбе, Бог потихоньку попускает нам видеть наши ошибки. Одновременно с этим Он дает нам и силу для того, что бы мы подвизались и эти ошибки исправляли. Если отсутствует опыт, то тонкая работа не на пользу. То же самое происходит и с осознанием благодеяний Божиих. Если бы человек, находясь в начале своей духовной жизни, видел благодеяния Божии, то у него началось бы духовное кровоизлияние, потому что, видя благодеяния Божии и осознавая свою неблагодарность за них, человек страдает, тает.