Для благоуспешности молитвы нужно, чтобы она была соединена со смирением и благоговением перед Богом по сознанию своего ничтожества, своих недостатков, немощей, своей греховности, а с другой стороны, по сознанию беспредельного величия Божия, высочайшей святости Божией, перед которой благоговеют херувимы и серафимы.

Святой Исаак Сирин говорит, что кто не почитает себя грешником, того молитва не приемлется Господом[142]. Очи Господни обращены на праведников, и уши Его — к воплю их (Пс. 33, 16). Молитва смиренномудрого как бы прямо из уст в уши[143]. Бог гордым противится, а только смиренным дает благодать (1Пет. 5, 5; см. также Притч. 3, 34). Бог с благоволением взирает только на смиренного, сокрушенного сердцем и благоговеющего перед Его словом (см. Ис. 66, 2). Пример этого — смиренный мытарь и гордый фарисей (см. Лк. 18, 10–14).

Молитва должна быть усердна, с сознанием нужды в том, о чем просим, неотступна, как евангельская вдовица неотступно умоляла судью защитить ее от соперника (см. Лк. 18, 2–8). Впрочем, молитва должна быть соединена с совершенной преданностью воле Божией, как Сам Спаситель молился: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26, 39). Если Бог долго не слушает нашей молитвы, не исполняет нашего прошения, не должно унывать, ослабевать в усердии к молитве по тому убеждению, что Бог это делает или по требованию правосудия, или по благости для нашей же пользы. Именно Бог долго или вовсе не исполняет наши молитвы по следующим причинам. Когда просим недоброго — того, чего не должно просить, потому что тот оскорбляет Бога, кто просит зла, как бы хочет сделать Его виновником зла. Не получаем, когда просим хотя не худого, но для худой цели (см. Иак. 4, 3). Не получаем, когда сами бываем худы, недостойны просимого, потому что грешников Бог не слушает (Ин. 9, 31). Не получаем, когда просим без веры или с сомнением (см. Иак. 1, 5–7). Не получаем, когда просимое хотя бы и не было худо, даже было бы добро, но препятствует большему добру и без нарушения славы Божией не может исполниться. Иногда не получаем потому, что Бог хочет, чтобы мы часто просили, как это объясняется двумя притчами (см. Лк. 11,8; 18, 3–8). Чего мы долго желаем, то с большим удовольствием принимаем, а скоро полученное не много ценится. Блаженный Августин говорит, что Бог бережет для тебя то, чего не хочет дать скоро, чтобы ты научился великое много желать и ценить. Иногда не получаем просимого, чтобы получить лучшее, нежели чего просим.

Если просишь чего у Бога, говорит святой Исаак Сирин, и Он медлит услышать тебя вскоре, не печалься, потому что ты не премудрее Бога. Бывает же это с тобой или потому, что недостоин ты получить просимое, или потому, что пути сердца твоего не соответственны, но противны прошениям твоим, или потому, что ты не пришел еще в меру, чтобы принять дарование, которого просишь. Ибо не должно нам прежде времени касаться великих мер, чтобы дарование Божие от скорости принятия оного не сделалось бесполезным, потому что легко полученное скоро и утрачивается; все же приобретенное с сердечною болезнью и хранится с осторожностью[144].

Преподобный Нил говорит, что не надобно скорбеть, когда нескоро получаешь от Бога просимое, потому что этим медлением Он хочет оказать большее благо. Бог хочет больше облагодетельствовать тебя, когда ты докучаешь (стужаешь) Ему в молитве. Ибо что может быть выше, чем то, как собеседовать с Богом и духом соединяться с Ним в молитве. Потому не молись, чтобы все было по твоему желанию, но во всяком деле проси: «Да будет во мне воля Твоя». Ибо Он хочет доброго, полезного душе твоей, а ты не всегда этого ищешь[145]. А кто хочет, чтобы все было по его желанию, тот сам не знает, куда идет, как слепой[146].

Надобно чаще молиться как для того, чтобы научиться лучше молиться, так и для того, чтобы сделать себя более способным и достойным просимых даров или благ[147]. Правда, молитва — труд весьма тяжелый для плотского человека; тяжесть эта увеличивается особенно от пресыщения пищей, от множества житейских забот, от развлечения мирскими увеселениями, вообще от пороков, а больше всего от погружения в чувственные удовольствия. Пост, уединение, целомудрие, спокойствие духа, собранность мыслей много облегчают труд молитвенный, к которому, впрочем, сначала надобно принуждать себя, а потом привычка сделает его легким, даже приятным.

Как часто надобно молиться? Здесь не говорится о тех молитвах, которые по предписанию Бога и Святой Церкви должны совершаться в определенные времена, например в праздники, во время гонения, — это непременный долг всякого христианина. Говорится здесь о молитве, как о добровольном средстве к преуспеянию в духовном совершенстве. Об этой молитве надобно сказать: чем чаще молиться, по возможности, без опущения других своих обязанностей, тем лучше. Святой Давид при всем множестве дел по управлению царством семикратно в день славил Бога (см. Пс. 118, 164): молился утром, в полдень, вечером, ночью, в полночь, перед рассветом (см. Пс. 54, 18; 118, 55; 62, 7). И ныне вошло в похвальный обычай у благочестивых молиться утром после сна, вечером перед сном, каждый раз прежде и после вкушения пищи. Святой Златоуст усердной молитве в полночь присвояет особенную важность потому, что в полночь как вся вещественная природа погружается в лоно покоя, так и наша чувственная природа замолкает, меньше противодействует духу, а всеобщая тишина, безмолвие, ночная темнота способствуют сосредоточению мыслей, глубокому погружению в благоговейное размышление о Боге. Потому тогда душа бывает чище и ум легче в молитве возносится к Богу[148].

Апостол повелевает даже непрестанно молиться (см. 1Фес. 5, 17; Кол. 4, 2).

Короче сказать, здесь разумеется постоянное памятование Бога, или богомыслие. Когда ешь, говорит святой Златоуст, помышляй, что Бог присущ тебе; когда намереваешься спать, разгневаешься, предашься утехам и что ни делал бы, помышляй, что Бог присутствует при тебе[149]. Сюда же относятся краткие молитвы, особенно молитва Иисусова, сердечные воздыхания; только надобно опасаться, чтобы набожные воздыхания не обратились в пустой механизм и не сопровождались тщеславием и лицемерием. Такие краткие молитвы некоторые предпочитают чтению молитв продолжительных по их удобству и легкости[150]. Они неутомительны, их легко и удобно совершать во всякое время и во всяком месте. Кратким молитвам никакое дело не препятствует, и они никакому делу не мешают, напротив, еще освящают и возвышают его достоинство; всякий случай, когда что видим, слышим, пользуемся какими-либо дарами Божиими, опасаемся или избавляемся от искушений и бед — все подает повод или предмет молитвы, славословия, благодарения Бога. От продолжительного чтения многословных молитв иногда приходит утомление внимания, развлечение мыслей по многим предметам, ослабление усердия — так, как от большого количества горючего материала огонь вдруг вспыхивает большим пламенем, а потом скоро угасает. Если же горючий материал хотя понемногу, но часто подкладывать, то огонь не угаснет и жар постоянно будет поддерживаться. Так и от кратких, но частых молитв сердечный жар, усердие к Богу постоянно поддерживаются. Преподобный Кассиан говорит, что подвижники советуют совершать молитвы чаще, хотя и краткие, чтобы через частовременные молитвы пребыть в непрестанном союзе с Богом, а через краткие избежать стрел диавола, нападающего на нас во время молитвы[151].

Все святые подвижники благочестия во все времена почитание Пресвятой Девы Богородицы и призывание Ее в помощь полагали действительнейшим пособием к достижению совершенства. Она, как близкая к сердцу Сына Своего, имеет большое дерзновение к Богу, ходатайство Ее имеет большую силу и успех, и, как сердобольная Мать, как особенная покровительница нравственной чистоты, Она всегда оказывала скорую помощь притекавшим под Ее покров.

Особенную важность имеет также почитание и призывание в помощь ангела-хранителя. Если постоянно будем помнить, что ангел-хранитель всегда находится при нас, видит не только наши дела, но и мысли, желания, намерения, то это побудит нас больше стыдиться грешить, больше иметь ревности к добродетели; и у нас будет больше бодрости в преодолении искушений или в восстании от грехопадений, когда будем призывать его на помощь, будучи уверены, что это составит для него радость, как и вообще ангелы радуются и об одном грешнике кающемся (Лк. 15, 10).

Также особенно полезно призывать в помощь тех святых, которых имена мы приняли на себя в крещении и которые с того времени становятся особенными нашими покровителями. Также полезно призывать и тех святых, которых состояние было ближе к нашему состоянию и которых добродетелям мы удобнее можем подражать, следовать их примеру и за то удостаиваться большего благоволения и покровительства их.

О набожных чувствах умиления

Плодом молитвы иногда бывают чувства умиления, утешения. Правда, достоинство молитвы состоит не в мимолетном возбуждении и живости чувствований, как и вообще набожность в существе своем не требует необходимо горячности сердечных чувствований, а только твердого, неизменного, благоговейного расположения духа, искренней преданности Божией воле, всецелого посвящения себя на служение Богу. Сладкие чувства умиления без ущерба для благочестия могут и не быть, как видим высочайший пример на Самом Искупителе (см. Мк. 14, 33 и далее). Даже чем большую сухость чувствований кто терпит, тот тем более может напрягать и проявлять свою духовную силу, так что подкрепляемый одной простой верой прилепляется не к дарам и утешениям, а к одному виновнику их — Богу, говоря с Псалмопевцем: Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог — твердыня сердца моего и часть моя вовек (Пс. 72, 25–26). Хотя горячие благочестивые чувствования и не составляют сущности набожности, но и ими не должно пренебрегать. Когда они даруются нам от Бога, то много содействуют к нашему преуспеянию в совершенстве. При их помощи дух наш легче, скорее отрешается от земных удовольствий, чувствует даже отвращение к 1Тим. Они дают нам чувствовать ни с чем не сравнимую сладость благодатных даров и духовной жизни, привлекают сердце к большему люблению Бога и всего небесного, а от того бывает, что то, что мы прежде делали с принуждением, неохотно, после будем делать уже с большей легкостью, охотой, даже удовольствием. Таким образом благодатные утешения, порождая в душе нашей любовь к благочестию, укрепляют наш дух, сообщают ему бодрость в прохождении трудного поприща добродетели.