Имеется, однако, другой порядок в любви. Он касается именно нужд ближнего. Если главной заповедью является заповедь любви к Богу, любовь к ближнему будет заключаться прежде всего в том, чтобы и привести последнего к любви к Богу. Духовная любовь приходит обычно после телесной любви.

Множественность народов

Множественность языков дает повод к разделению наций, и любовь к родине легко перерастает в исключительную, враждебную ревность о своей стране. Ориген отмечает два аспекта этого искажения: первый более наивный, второй — низкий. Египтяне «по своему себялюбию и потому, что почитали кого угодно из своих соотечественников более, чем самого добродетельного чужеземца»[1045], не могли решиться признать наиболее очевидное преимущество Моисея. Ими двигало постоянное отвращение. Цельсий, напротив, грешит безотчетной симпатией, «выступая в пользу египтян»[1046].

Проповедники христианства стремятся показать, что любовь к Богу по преимуществу является объединяющей. Множественность языков — последствие греха. Вот почему возвращение Духа Божьего на землю отмечено даром понимания языков[1047]. В гармонии с этим Духом все языки земли объединяются, чтобы воспеть Богу единую и победную песнь[1048]. Восточная литургия в естественных языках с самого начала свидетельствовала о многоразличной Премудрости Божьей (см. Еф 3, 10).

Христианский космополитизм

Тема народа Божия, охватывающая все аспекты жизни Израиля, является центральной в Ветхом Завете, в Новом Завете таковой будет тема Церкви, нового народа Божия. Однако в Библии различается народ Божий (λαός, реже δήμος) и чужеземные народы (έθνη)[1049]. Это различение усиливается в Новом Завете, где, однако, над всем остальным преобладает новый термин: Церковь. Народ Ветхого Завета приглашается войти в нее, а за ним и другие нации. Это Церковь ни эллинов, ни иудеев (ср. Гал 3, 28). Она составляет tertium genus, как говорят христианские авторы первых веков[1050]. Для Библии народы не уравнены по своему происхождению, но становятся равными в Церкви. Космополитизм древних философов был несколько иным. Можно вменить в заслугу стоикам провозглашение учения об общности человеческого рода, основанного на двух идеях, связанных между собой: о естественном законе и вселенском граде (cosmopolis)[1051]. Идеи стоиков пользовались большим успехом у христианских авторов[1052]. Философская идея communio naturae часто встречается у Тертуллиана и других.[1053] Взгляды Климента Александрийского являются более богословскими по своей природе.

Единство народов основывается на их равенстве в Божественном призвании стать «единой симфонией, под единым водительством и учительством Слова»[1054]. Таким образом, не все, но «те, кто оставляет прочь плотские желания, равны перед Богом»[1055]. Так, христианское братство не совпадает механически с биологической солидарностью и сознанием «граждан мира».

Космополитизм стоиков был положителен. Для Цицерона мир есть своего рода «град и общее государство людей и богов»[1056]. Согласно Апостольским Установлениям (Дидахии)[1057] таков был мир в момент творения, человек был воистину космополит. Но еще сегодня, полагает Тертуллиан, мы являемся «совладетелями мира, избавившись от греха»[1058].

Однако чаще говорят о «негативном космополитизме», или об «акосмизме» первых христиан[1059]. «Каждый из них проживает на своей родине, — говорится в Послании к Диогнету, — но как прижившиеся здесь чужестранцы. Всякая чужбина им родина, и всякая родина им — чужбина[1060]».

И далее добавляется, что «они соблюдают все обязанности граждан»[1061].

Среди африканских отцов идея человеческой общности приобретает особое значение. Она служит оправданием несчастий христиан. Нас соединяют общие бедствия. «Вследствие нашего общего телесного существования, — пишет Киприан, — мы, добрые и злые, обретаемся в стенах одного и того же дома»[1062].

Русский мессианизм

«Единство языков, вдохновленное Божественным Духом, — пишет В. Соловьев, — образует общение и понимание языков»[1063]. Оно не означает «один язык и единый народ»[1064], так как «множество языков само по себе вещь также положительная и нормальная, как множество элементов и грамматических форм каждого из этих языков»[1065].

Так, в этом гармоничном множестве наций каждый народ получил от Бога свое собственное призвание. Это особое призвание, которое в то же самое время служит на пользу вселенской Церкви[1066].