«Русский мессианизм» состоит в убеждении, что русскому народу Божественным Провидением поручена особая миссия сохранить или возвестить миру истинное христианство. «Русский человек, — пишет А. Карташев, — присвоил себе и дал своему народу, своей земле, своим власть предержащим, своей Церкви общее имя: Святая Русь,., сознавая себя посвященным святому служению»[1067].

Истоки этой концепции уходят в глубь времен. После падения Константинополя Москва занимает место «третьего Рима», становится центром православия[1068]. Мессианские прозрения Ф. М Достоевского являются более психологическими[1069]. Наконец, В. Соловьев опирается на исторические наблюдения, чтобы прийти к выводу, что его великий народ еще не сказал своего слова во всеобщей истории и что следует ожидать решения Провидения, чтобы открыть призвание России на благо вселенской Церкви[1070].

2. Единство в теле Христа

Церковь

Писание, говоря о Церкви, обозначает ее как тайну, прежде сокрытую в Боге, но сегодня раскрытую и отчасти осуществленную (Еф 1, 9; Рим 16, 25). Тайна народа, грешного пока, но уже обладающего зачатком спасения, поскольку он является продолжением Тела Христова.

Святоотеческое учение о Церкви широко использует выражения, заимствованные из Священного Писания. К ним прибавляется целая типология выражений, опирающаяся на неисчерпаемые ресурсы языка символов[1071]. Церковь, как в учении отцов, так и в литургии, разворачивает духовную антропологию — антропологию образа Божия, πλήρωμα обожествленного человека[1072]. Община христиан, освященных крещением, миропомазанием, видится отцам как община, совершающая литургическое служение, духовно окормляющая в вере, любви, молитве, свидетельствовании веры[1073].

Чтобы понять, что верующие Восточной Церкви понимают под церковностью, и постичь, как они живут, следует обратиться к примеру сирийской или русской Церкви. Духовность сирийцев отличается своим радением о «невесте Христовой» — матери, дающей жизнь своим верным, — четко выраженным осознанием необходимости церковного единства[1074].

Русский народ[1075] выразил то чувство, которое всякий христианин должен питать к Церкви, словом «церковность», труднопереводимым на другие языки. Чувство Церкви, желание и воля жить с ней и в ней[1076]. Выражением этого отношения служит знаменитая максима А. Хомякова: «В ад каждый идет сам по себе, на небо невозможно пройти, не будучи в единстве со всеми остальными[1077]. «Человек не находит в Церкви ничего чуждого его духу. Он обретает здесь самого себя, но теперь уже не в немощи своей духовной отъединенности, а в силе духовного внутреннего единства со своими братьями и со своим Спасителем»[1078].

Небесная Церковь

Церковь — вселенская тайна Христа. Единство во Христе укрепляет солидарность всех членов торжествующей Церкви. Небесному блаженству присущ общинный, «церковный» характер. Отнюдь не будучи камнем преткновения, соработничество святых ради обожествления мира образует истинное сцепление между «живыми камнями» Церкви.

Католические богословы Запада много настаивают на том факте, что всеобщее спасительное посредничество Христа отнюдь не умаляется ходатайством святых[1079]. Восточным христианам дорога не столько идея заступничества святых перед Христом, так как оно может быть необязательным, но скорее идея единства всех святых во Христе, церковное единство, неразлучность Бога и его святых. Эта мысль естественным образом приходит на ум армянскому богослову Хосрову, когда он размышляет о диптихе, содержащем имена святых для поминовения, в своем Объяснении мессы: «Поскольку мы составляем единство во Христе, прославление наших братьев оборачивается к нашей славе»[1080].

Восточные литургии призывают Христа «вместе с пречистой и благословенной Девой Марией, Матерью Божьей, вместе с ангелами и со всеми святыми» (заключение молитв)[1081]. Даже если призывают того или иного покровителя, всегда присутствует сознание того, что святые есть «одно со Христом»[1082], и что в Церкви молитва отдельного человека сливается с ходатайством ангелов, мучеников, патриархов и в особенности Матери Спасителя нашего[1083], и что это «заступничество через молитвы есть участие в судьбах мира»[1084].

Почитание Божьей Матери

Культ Божьей Матери был всегда в чести у христиан Востока и составляет даже одну из характерных черт их духовности[1085]. Недостаточно, чтобы объяснить этот факт, просто сослаться на более «сентиментальное» умонастроение Востока; причина лежит глубже и объясняется тем, что почитание Божьей Матери совершенно созвучно с основными тенденциями восточной духовности[1086].