Нет никакого сомнения, что человеческая душа принадлежит невидимому миру. Тогда ее отношение к видимому космосу будет меняться, согласно изложенным мнениям.

Говорят о греческом оптимизме восприятия мира. Н. Бердяев с запальчивостью отрицает это: «Греческий народ, о котором говорят, что он был народом, испытывающим наибольшую радость жизни, открыл нам в своих произведениях, и в особенности в своих трагедиях, что лучший жребий человека — вовсе не родиться»[847].

Чтобы быть более объективным, возможно, следует различать две тенденции: для радикального платонизма чувственный мир не может быть местопребыванием непреложных истин. Он, таким образом, является препятствием, которое преодолевают бегством[848]. Для стоиков человек, напротив, интегрирован в космос как часть Целого[849]. Он приглашен «разделить с Богом великий праздник (συμπανηγυρίζειν)[850]. Стоики зато говорят, что мир так прекрасен только для того, чтобы радовать человека, так прекрасно устроен, чтобы служить его интересам. Все происходит в зависимости от человека. Животные и растения предназначены для него[851].

Основной интерес религиозного ума — искать и обрести Бога. Стоицизм породил «космическую религию»[852]. Мир проникнут Богом, он «храм Божий»[853]. Это учение вдохновило мудрость, нашедшую свое выражение в произведениях Марка Аврелия: мудрец созерцает мировой порядок, и вид его красоты позволяет ему забыть о своей нищете; он рассматривает себя как часть всего, и он поставляет себя в услужение этому божественному Граду[854].

Следовательно, человек выполняет миссию в миру. Согласно Corpus Hermeticum, он был послан на землю, чтобы заботиться о земных вещах. Он сотрудничает с Богом в управлении миром[855]. Но эта оптимистическая «тенденция» сама по себе ставит серьезные проблемы. Космос, со своими законами, ладом, гармонией, красотой, вечностью, своим вечным возвращением вещей, выражает на самом деле порядок, заключенный в себе самом, который включает человека и богов в свою необходимость[856].

Мир в Библии

Обычно мир обозначается выражением «небо и земля» (Быт 1, 1). При этом космологический и космогонический аспекты отступают на второй план и служат выражением религиозных представлений, отраженных в вере.

Это прежде всего касается различия между миром и Единым Богом: между ними — бездна, которую выражает глагол «творить» (Быт 1, 11). Но, с другой стороны, творение выражает также зависимость мира от Бога, который «сказал — и сделалось» (Пс 33, 6–9). '

Вышедший из божественных рук, мир являет благость Бога. Но для человека грешного, переживающего свою трагедию, мир означает также и гнев Божий, орудие наказания (Быт 3, 17). Таким образом, мир соединен с историей спасения двойными узами, обретая свой истинный религиозный смысл. Всякая вещь в творении отмечена некоторой амбивалентностью, на которой настаивает Книга Премудрости. Та же вода, погубившая египтян, приносит спасение Израилю (Прем 11, 5–14).

Человек находится в центре спасительного промысла Божьего. Священная космология, таким образом, выстраивает мир вокруг человека: он получает его, чтобы господствовать в нем (Быт 1,   28), чтобы мир вошел в земную судьбу человека. Мир в самом деле является незавершенным, задача человека — завершить его своей работой, господствуя над ним (1, 28), запечатлевая на нем свой лик[857].

Новый Завет широко пользуется греческим словом космос. Но смысл, которым оно наполняется, полностью происходит из Ветхого Завета. Бог так возлюбил этот мир, что отдал Сына своего Единородного (Ин 3, 13). Так начинается победа Иисуса над миром, который через грехопадение был отдан в руки Сатаны. Христиане оказываются по отношению к миру в том же трудном положении, в каком б, лл Христос во время своей земной жизни. Они не от мира (Ин 15, 19; 17, 17), и, однако, они в мире (17, 11). Их чуждость миру нечестия оставляет неискупленной их положительную задачу — искупить мир (см. 1 Кор 5, 10).

Христианская традиция продолжает проповедовать это двойное отношение к миру: положительное и отрицательное. Авторы различают, так сказать, два «мира»: первый из них является естественной средой обитания, его следует любить и включить во всеобщее спасение, другой же мир враждебен Богу, от него следует бежать. Таким образом, следует разделить тему мира на две главы, которые представляются взаимоисключающими: 1) космическая духовность, 2) бегство от мира[858]. Обратимся к первому аспекту проблемы.

Благость и красота сотворенного мира

Отцы были вынуждены выступать против гностицизма, презиравшего материальное бытие, рассматривавшего чувственный мир как творение не Бога, а демиурга: такой мир не служит ни славе Бога, ни спасению человека. Ортодоксальное христианство же исповедует, что Бог является Творцом всего «видимого и невидимого».