В то время, как в догматическом богословии учение о царственно–священническом служении лаиков постепенно исчезает, литургическая мысль продолжает его развивать, пытаясь выразить более определенно в самом чино–последовании не только момент поставления верных на священническое служение, но и момент поставления их на царственное достоинство. Нет никаких сомнений, что литургическая мысль вдохновлялась 1–ым посланием Петра, а особенно Апокалипсисом, в котором говорится, что все верные сделаны «царями и священниками Богу и Отцу своему» (1, 6).

На Западе очень рано появился обычай возлагать на голову новокрещенного род шапочки, называемой «linteum, chrismale, cappa, mitra», чтобы предохранить место помазания святым миром. На Востоке такого обычая, во всяком случае повсеместного, не существовало, т.к. помазывалась не только голова, но и разные части тела. Тем не менее, мы находим в некоторых греческих Евхологиях возложение на голову «κουκούλιον», сопровождаемое молитвой, которая надписывается, как «Ευχή του κουκουλίου» или «Ευχή του διαδήματοs», молитва на возложение царского венца [57]. Последняя молитва указывает на идею поставления на царство. Особенно ясно эта идея нашла свое выражение у коптов, армян, маронитов и якобитов, у которых имеется «венчание» через возложение на голову венка из листьев мирты и пальмы или короны. Так в ритуале сирийских якобитов мы находим следующую молитву: «Corona, Domine, hunc servum tuum decore et gloria, sitque eius vita in bene» [58]. Наше современное чинопоследование сохранило идею поставления на царство: «Господи Боже наш, от исполнения купельного Твоею благостью освятивый в Тя верующие, благослови настоящего младенца, и на главу его благословение Твое да снидет, и якоже благословил еси пророком Самуилом Давида царя, благослови и главу раба Твоего рукою мене грешного…» (Молитва пред пострижением). В молитве испрашивается, чтобы Господь благословил новокрещенного, как Он благословил через пророка Самуила на царство Давида [59].

Поставленный на царственно–священническое служение новокрещенный постригается с произнесением литургической формулы: «Постригается раб Божий… во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Это пострижение вполне соответствует пострижению клириков и, по–видимому, перенесено с последних на лаиков. Основная идея обряда пострижения, одного из наиболее древних, заключается в полном и особом посвящении постригаемого лица на служение божеству и в его собственность. Как кажется, первое указание на пострижение новокрещенных находится у Симеона Фессалоникийского [60]. Он говорит об этом, как об установившемся обычае, который, следовательно, должен был появиться гораздо раньше XV века. Пострижение новокрещенных является знаком их вступления в клир в широком смысле как сопричтения к тем, кого сам Бог избрал как Свой удел и которых Бог есть часть и удел на земле.

Как священник Богу и Отцу, при воцерковлении, совершаемом после крещения, новокрещенный мужского пола вносится в алтарь и трижды обносится вокруг престола. В современных требниках этот чин изменен: «и вводит е во св. жертвенник, аще будет мужской пол». Не может быть сомнения, что это изменение произошло под влиянием школьного богословия, которое не считало возможным допустить, чтобы мирянин, который остается в Церкви непосвященным, вводился бы в алтарь и обносился вокруг престола, как это совершается при рукоположении в священные степени.

Наконец, по Ипполиту Римскому, епископ по миропомазании дает новокрещенному поцелуй мира со словами: «да будет Господь с тобою», на что тот ответствует: «и со духом твоим» [61]. При поставлении епископа, по свидетельству того же Ипполита, поцелуй мира дается вновь поставленному епископу: «и когда он поставится епископом, пусть каждый даст ему поцелуй мира, приветствуя его, потому что он сделан достойным этого», т. е. епископского служения. Новокрещенный получает поцелуй мира, т. к. и он «сделан достойным этого — dignus effectus est», т. е. царственно–священнического служения [62].

3. Пострижение, рукоположение, облачение и обвожде–ние вокруг престола — таковы акты, входящие в состав чина таинства приема в Церковь. Все эти моменты имеются в современном чинопоследовании таинства священства. Это совпадение не случайно. Оно свидетельствует, что в литургическом сознании таинство вступления в Церковь рассматривается как таинство поставления новокрещенного. Неважно, в какой исторической последовательности возникли те или иные моменты обоих таинств. Для меня важно подчеркнуть, что литургическая мысль сознательно их сближает, а тем самым сближает и оба таинства в их основе. Духовно–рожденный в таинстве крещения, новокрещенный поставляется на служение в Церкви в своем звании члена народа Божьего, народа царей и священников, чтобы он «сохранил одежду крещения и обручение Духа нескверно и непорочно в день страшный Христа Бога нашего». Дух есть «залог» будущего века, грядущего эона Духа, который наступит в «день Господень». Сохранивший «обручение Духа» сохраняет себя в день Господень, который предвосхищается в каждом Евхаристическом собрании, где он служит Богу совместно со всем народом. Поэтому «одежда крещения» есть одеяние священника для священнического служения.

Члены Церкви — члены народа Божьего, а это означает, что наименование лайка по подлинному церковному сознанию в себе самом содержит идею поставления. Литургические свидетельства, основанные на Писании, есть свидетельства Церкви. Церковь состоит из поставленных, или, по выражению псевдо–Дионисия, из посвященных Богу на служение Ему в Церкви. Поэтому лаик не может противопоставляться посвященным — ιερωμένοιs, sacratis hominibus, a только непосвященным — profanis, ανίεροιs, τ. е. тем, кто не в Церкви, кто не является членом народа Божьего. Церковь не знает этого противопоставления, т. к. она в Писании и в своей литургической жизни свидетельствует о всех, что они священники Богу и Отцу. В Церкви не может быть мирян (βιωτικοί), житейских или мирских, т. к. Церковь не принадлежит этому зону, и все вступившие в нее, получив залог Духа, пребывая в нашем веке, принадлежат будущему эону, именно все, а не только некоторые. Как может быть непосвященным тот, о котором сказано: «Побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Ап. 2, 17) [63]. Напоминанием об этом новом имени, которое может быть сказано только на Евхаристическом собрании, заканчивает Ипполит Римский свое изложение чина вступления в Церковь31. «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон: и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое… Побеждающему дам сесть со Мною на престоле, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его» (Ап. 3, 12, 21). Новое имя есть имя Церкви и имя члена Церкви.

Глава 2 СЛУЖЕНИЕ ВЕРНЫХ В ОБЛАСТИ СВЯЩЕННОДЕЙСТВИЯ

I.Место верного в Евхаристическом собрании

1. Поставленный в таинстве крещения водою и Духом в царственно–священническое достоинство, новопросвещенный торжественно вводится в Евхаристическое собрание. «После того, как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие, мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе, так и о просвещенном и о всех других повсюду находящихся… По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братьев приносятся хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого. После того, как он совершит молитвы и благодарение, весь народ отвечает: аминь… После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщиться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина и воды, и относят к тем, которые отсутствуют» [64] . Евхаристия есть «служение (литургия) веры нашей» (Фил. 2, 17), совершаемое народом Божьим, собранным во храме тела Христова для приношения «духовной жертвы». Будучи «делом служения (литургии) нашей веры» [65] , Евхаристическое собрание открыто только для верных, т. е. тех, кто получил «горнее звание» члена народа Божьего и кто поставлен, как член Церкви, на служение царственного священства. Неверные и оглашенные не могли принимать участия в Евхаристии, которая начиналась с молитвы верных. «Пусть они (т. е. новопросвещенные) после этого (т. е. миропомазания) молятся с народом, но пусть они не молятся с верными раньше, чем получат это» [66] . Оглашенные должны были покинуть собрание верных после чтения Писания и проповеди епископа. Они не могли молиться с верными, т. к. молитва Церкви есть молитва к Отцу «во Христе». Кто не «во Христе», тот не может в ней участвовать, а кто не может в ней участвовать, тот не может участвовать в Евхаристии. Но быть «во Христе» значит священнодействовать Богу и Отцу Своему. Как в Ветхом Завете «всякий священник ежедневно стоит в служении» (Евр. 10, 11), так и в Новом Завете каждый верный в Евхаристическом собрании стоит перед Богом как священнослужитель (литургос) [67] .

2. Участие новокрещенного в Евхаристическом собрании, которым завершался прием в Церковь, вскрывает природу и характер царственно–священнического служения, на которое поставляется каждый член Церкви. По Ипполиту Римскому, вслед за поставлением епископа следует его первое предстоятельствование на Евхаристическом собрании. Для этого ему испрашивались дары Духа в молитве поставления, чтобы он служил как первосвященник [68] . Согласно тому же Ипполиту, за поставлением пресвитера следует занятие им места среди пресвитеров, т.к. пресвитер поставляется, чтобы иметь «часть в пресвитериуме» [69] . Поставленный в диаконы сейчас же после поставления занимал место среди диаконов как помощник епископа при совершении Евхаристии [70] . Поставление новокрещенного на служение совершалось ради Евхаристического собрания, куда он сразу же вводился, чтобы занять место среди народа, членом которого он стал в звании «царя и священника Богу и Отцу Своему». Это служение не тождественно со служением епископа, пресвитера или диакона. Оно есть, как указано выше, служение народа, к которому, имея особые служения, принадлежат и епископ, и пресвитер, и диакон. Евхаристия есть дело Церкви, совершаемое народом Божьим, собранным на одно и то же (επί то αυτό) со своим предстоятелем.

Как пресвитер поставляется, чтобы иметь удел в пресвитериуме, так и верный поставляется, чтобы иметь удел в служении народа царей–священников. «Вы род избранный, царственное священство…» (1 Пет. 2, 9). «Соделал нас царями и священниками Богу и Отцу Своему» (Ап. 1, 6). Церковь состоит не из одного, не из нескольких, но из «многих», которые «один во Христе». Поэтому обращение к одному или нескольким есть обращение ко всем, ко всему народу Божьему, собранному в теле Христа, т. е. обращение к Церкви. Царственное священство принадлежит народу Божьему, а через него каждому верному, когда служит народ. Каждый верный служит как литург в Евхаристическом собрании не сам по себе, а обязательно совместно со всеми, а потому служение верных как священников прекращается, когда оно перестает быть совместным. Харизма царственного священства дается каждому верному не для индивидуального служения, но для участия в служении Церкви. А поэтому, где нет Евхаристического собрания, там нет и царственно–священнического служения верных, так как там нет и служения Церкви. Вопрос о том, могут ли верные в отдельности совершать священнодействия, является эклезиологическим nonsens'oм. Такого рода действия могут быть только вне Церкви, т. к. народ Божий не может быть без предстоятеля. Каждый верный есть священник, но не сам по себе, а только в Церкви. Он не может священнодействовать сам по себе, когда нет, по выражению Тертуллиана, собрания клира, т. е. нет предстоятелей (по нашей терминологии епископа и пресвитеров), не говоря о том, что он не может, конечно, священнодействовать сам по себе, когда имеется собрание клира. Природа Евхаристического собрания такова, что она требует единого предстоятеля [71] . В силу своего особого служения, возглавляя Евхаристическое собрание, епископ является, по выражению Феодора Мопсуестского «устами Церкви». С ним служит или, точнее, с ним сослужит весь народ. В этом совместном сослужении предстоятеля, который сам принадлежит к народу, из народа выявляется царственное священство верных в Церкви. Поэтому оно не только не исключает особого служения предстоятелей (т. е. епископов и пресвитеров), но без него не может проявляться. С другой стороны, служение предстоятелей не исключает служения народа Божьего, т. к. оно возможно только на основе царственного священства всех верных.

Новокрещенный и поставленный в звание члена народа Божьего вводится в Евхаристическое собрание, чтобы он, как получивший удел в служении народа, совместно с ним сослужил своему предстоятелю. Поэтому он занимает место среди народа, к которому он сопричтен. Мне уже приходилось указывать, что каждый верный имеет свое особое место в Евхаристическом собрании, т. к. оно является выражением служения, которое им исполняется.