Царь Седекия, против воли заключил союз с Египтом и восстал против Вавилона. Немедленно Навуходоносор поспешил к мятежному городу, сжигая все па своем пути. Вскоре Иерусалим был осажден. Среди князей началось смятение, торопились укреплять город, в ужасе взывали к Яхве. На мгновение счастье как будто бы улыбнулось: египтяне ударили в тыл халдеям. Осада была снята, и рабы немедленно были снова возвращены своим хозяевам, невзирая на гневные протесты Иеремии.

В 1936 г. археологи нашли переписку иудейского военачальника того времени, в которой говорилось о возмутительных речах какого–то пророка. К сожалению, место с его именем обломано, но сохранились последние буквы «ия». Вероятнее всего, здесь идет речь о Иеремии, за которым был установлен бдительный надзор.

С тяжелым сердцем решает пророк покинуть обезумевший город и удалиться в свой родной городок Анатот, но его схватывают в воротах и обвиняют в намерении перейти на сторону халдеев. Иеремию бросают в темницу. Это были самые горькие дни его жизни. Он, больше всего желающий блага народу, оказывается как бы его изменником. Пророка терзали сомнения, ему было невыносимо дальше нести свое бремя. Мучительное раздвоение и внутренняя борьба сквозят в его стихах, относящихся к этому времени. Лишенный поддержки, одинокий, не имеющий семьи, оторванный от всех, кто был ему дорог, он находил силу лишь в несокрушимой вере в правоту своей миссии. Он обращался к Яхве со словами, проникнутыми лирической интимностью и задушевной теплотой. Иеремия стал отцом религиозного индивидуализма, отрывающего религию от народа, страны, общества.

От казни спас Иеремию царь Седекия. Он сам ночью приходил советоваться с мудрецом. Но сторонники продолжения войны подавили все миротворческие попытки царя.

Тем временем Навуходоносор, разбив египтян, возобновил осаду. Огромные земляные валы выросли до высоты стен вокруг города. Исполинские костры раскаляли добела кирпичи и они трескались, образуя трещины в цитадели. 9 июня 586 г. халдеи ворвались в город, предавая все огню. Пылали кварталы и склады, рухнул объятый пламенем Храм. Царь Седекия со своими отрядами пытался бежать через брешь в стене, но был настигнут халдеями и взят в плен. Основная масса народа последовала за ним.

Иеремия был оставлен в городе с небольшой частью населения. Вавилонские власти относились к нему с уважением, так как были наслышаны о его деятельности. Это было вдвойне горько пророку. Вскоре остатки иерусалимлян подняли безнадежный мятеж и, спасаясь от возмездия, бежали в Египет. Они увели с собой и Иеремию. На этом его следы теряются навсегда.

«НА РЕКАХ ВАВИЛОНСКИХ»

Навуходоносор, переселяя на восток иудейских пленников, следовал своему излюбленному правилу: отрывать мятежные народы от их родины и создавать в своей империи интернациональное население, не связанное ни с какими местными традициями. Он не обратил иерусалимлян в рабов; подобно другим «перемещенным лицам», они свободно селились в Вавилоне и его окрестностях. Каждый мог заниматься своей профессией: ремесленники взялись за свое дело, торговцы за свое. Только крестьяне и многочисленные служители Храма — левиты вынуждены были искать себе случайные заработки. В целом внешнее положение изгнанников было вполне сносным. Но это не могло избавить их от чувства горького разочарования и тоски по отчизне. Из провинциальной Палестины они попали в гигантский мировой город. Вавилон того времени со своими роскошными дворцами, шумными базарами, разноплеменным населением, величественной девяностометровой башней, подавлял и оглушал чужеземцев. Иудея, Иерусалим, Храм Яхве, отеческие обычаи и верования казались в сравнении с этим «Нью–Йорком древнего мира» жалкими и ничтожными. Для многих изгнанников стало угасать обаяние родных преданий и они прочно обосновались на новой родине.

Но основная часть иудеев не хотела смириться с мыслью, что вместе с Храмом Яхве погибла вера отцов, погиб народ. Поэты изливали в печальных элегиях скорбь об утраченной отчизне:

Все видящие меня, издеваются надо мною,

Говорят, качая головою,

Он уповал на Яхве, пусть и избавит его,

Пусть спасет, если он угоден Ему!..

Я разлит, как вода,