Когда–то христианство появилось в другом государстве — в Римской империи. Она тоже была языческой, но язычество там было иным, нежели в Древней Руси. В Древней Руси язычество было архаичным, соответствующим родовому строю, оно не имело ни высокоразвитой литературы, ни искусства, ни величественных храмов.

Язычество античного мира Римской империи, это язычество гордилось Парфеноном Афин и огромными храмами и пирамидами Древнего Египта, это язычество имело Гомера, Вергилия, Платона, Аристотеля, великолепные статуи богов, великие поэмы, колоссальную многовековую, тысячелетнюю традицию, философию, легенды. Такое язычество довольно трудно было одолеть. Но именно тогда христианство выступало без этого арсенала, который оно имеет сегодня и который оно уже имело в Х веке, когда произошло крещение Руси.

Вероятно, многие из вас помнят рассказ о том, как послы князя Владимира, придя в византийский собор Святой Софии, почувствовали себя как будто на небе. Когда они слышали мощный голос хора и когда они видели этот купол Софии константинопольской, словно парящий в воздухе, который как бы поддерживает только сверкающее кольцо света, когда они видели эти мозаики и фрески, богатые облачения — все вокруг них действительно производило впечатление нездешней страны. Да, древним киевлянам было чему удивиться: христианство Византии к тому времени выступало уже во всеоружии тысячелетней культуры.

А вот первоначальное христианство пришло без всего этого. Пришло без икон и колоколов, пришло без музыки и искусства, пришло само по себе, без всего, что одевает, украшает. И вот произошла битва, духовная битва между язычеством и христианством, которая кончилась победой христианства. Вероятно, вы знаете, что через триста лет после появления христианства в Римской империи римские императоры вынуждены были признать эту религию. И они признали ее лишь потому, что эта религия стала самой распространенной.

Вопреки гонениям, вопреки литературной полемике — против христианства выступали древние писатели, философы, полиция, палачи, армия, огромное мощное государство — оно не только выстояло, но и победило.

Что же тогда было у него? Я ставлю этот вопрос потому, что он подводит нас к главной проблеме: «В чем заключается сущность христианства?» Я бы это выразил одним словом: Евангелие, или Радостная Весть о Христе. Вот что победило мир.

Если сегодня мы с вами сравним христианство с различными учениями, то мы увидим, что, в принципе, оно ничем не отличается от них, если посмотреть на него как на феномен культуры. Да, у нас, христиан, есть чудесные храмы, но ведь они есть и у индуистов. И великолепные мечети — я недавно был в Средней Азии — они тоже прекрасны. Есть колокола и четки в буддизме, есть священная литература во всех мировых религиях, и есть традиции, и есть действительно мощное воздействие этих учений на цивилизацию.

Но Евангелия у них нет. Христа, Который является средоточием нашей веры, средоточием христианства, там нет. И это главное и, по существу, единственное отличие христианства от всех учений. Потому что в Нем благовестие и жизнь, Личность и Слово соединились воедино, потому что в Нем извечная тайна, которая всегда волновала человека, она в Нем заговорила человеческим голосом и обратилась к людям.

Любой философ и мудрец всегда искал истину, будь то Платон, или Будда, или Конфуций, или Чжуан–цзы — все они искали истину, и среди этих людей, мысль которых до сих пор ведет человечество, которые являются властителями умов человеческого рода и сегодня, — среди них стоит Единственный, Который никогда не искал истину, Который на насмешливый вопрос Пилата о том, «что есть истина», молчал. Потому что живой истиной был Он Сам.

Магомет оставил нам Коран, Моисей оставил Скрижали, Платон оставил свои книги — каждый оставлял что–то. Иисус Христос не написал ни строчки, но Он сказал: «Я не оставлю вас сиротами, Я остаюсь с вами. Я с вами во все дни до скончания века». Именно «Я». В этом тайна христианства.

Не потому, что мы, христиане, лучше, что мы какие–то особенные. Нет, христиане часто бывали хуже язычников и хуже неверующих, ведь мы тоже люди, у нас тоже человеческие немощи. Но источником силы и непобедимости христианской веры была всегда возможность приникнуть к Вечному через живого Иисуса Христа. Живого потому, что для нас Он не просто историческая личность, как Александр Македонский или Сократ.

Христос — это Тот, Чье слово исполняется сегодня, потому что Он сегодня живет с людьми, живет с каждым христианином, кто захочет Его найти.

Последняя книга Библии Апокалипсис кончается великими словами. Он стоит у человеческого сердца, как у двери, Он не требует, Он не открывает насильно эту дверь, а Он говорит: «Я стою у двери и стучу…» Как проситель, как странник… Тихо стучит в человеческое сердце, чтобы оно открылось Ему. Это великая тайна. Через Христа мы совершенно по–иному видим Бога, Великую Последнюю Тайну: нам Он открывается не как Вселенская Материя, безликий Абсолют, нечто несоизмеримое с человеком, как действительно легко себе представить Последнюю Тайну мира. Нет, Он открывается как Тот, Кто смотрит на мир, Тот, Кто связан с нами, Чья искра, Чье отображение находится в душе каждого человека, более или менее яркое.

И в то же время во Христе явлен идеал человека — не отшельника и не самоуглубленного философа, убежавшего от жизни, а Того, Кто приходил к больным, страждущим. Кто находился рядом с изгоями, с отверженными, с теми, кому руки никто не хотел подать. И Он с ними садился за стол, несмотря на то, что люди набожные, гордые своим благочестием и чистотой, осуждали Его за это.