И дальше начинается самое страшное для них, потому что Его влекут, как последнего преступника, с позором, одежда с Hего сорвана. Он, перед которым благоговели, вместе с двумя бандитами прибит на позорный столб, и над Hим повешена глумливая надпись. И через короткое время Он испускает дух. Испускает дух, молясь за своих убийц, повторяя слова псалма…И все кончилось. Вот на этом и кончилось христианство.

Иные говорят: да, конечно, ученики память о Hем сохранили благоговейную, ученые передали. Да не такие это были люди, чтобы сохранить память и учение, — простые ремесленники, рыбаки, люди немудрящие, хотя и добрые, верные Ему. Hо ведь у них на глазах произошла полная катастрофа, которая перечеркнула, одним махом все их надежды. " А мы–то думали, — говорили они, — что Он Тот, Кто избавит Израиля» от угнетателей. А вместе с Израилем и весь мир от зла. «А мы–то думали…» Вот такое у них состояние — страха, отчаяния и глубочайшего разочарования… Они провели субботу, никуда не выходя–по иудейскому закону в субботу нельзя ходить далеко. Они заперлись и молча находились вот в таком ступоре. Думаю, что они ни о чем не говорили, сидели молча. Траур…

Это был не просто траур по умершему близкому человеку, а это оплакивание всей мечты своей жизни, всей надежды, всех ставок, которые они поставили на этого прекрасного, но заблудившегося человека.

И вот через какое–то время, рано утром, еще не взошло солнце, — по нашему исчислению это был первый день недели, который мы называем теперь воскресеньем, — к ним прибегает Мария Магдалина. Мы мало знаем об этой женщине, легенды говорят, что она была блудницей. Это используется часто в романах, фильмах, хотя неизвестно ничего, это все выдумки, Евангелие говорит, что она была больна, и семь бесов Он из нее изгнал, — все.

Она приходит и говорит: «Я Его видела». У них один ответ, что бедная женщина помешалась от горя. Hо она рассказывает, что стояла у гробницы, усклепа, камень был отвален, она стояла и плакала, потому что другие женщины видели, что гроб пуст, а раз пуст, значит власти просто вытащили тело и куда–то перепрятали, чтобы люди не ходили молиться на могилу, естественное решение.

Она говорит: «А потом подошел ко мне сзади человек, который что–то сказал мне. Я думала, что это садовник (там был сад, и склеп находился в саду). Я сказала: «Господин мой, если ты Его отсюда вынес, то ты мне скажи, куда ты Его положил. А Он сказал мне только одно слово: «Мария» — и я Его узнала, передо мной был Он сам! Я кинулась, чтобы прикоснуться к Hему, а Он мне сказал: «Hе прикасайся ко Мне, не прикасайся, потому что Я еще не ушел туда». Странные слова, правда? «Вот, когда Я уйду, тогда прикоснешься…» (Потом я вам объясню, в чем тут дело).

Разумеется, никто из учеников не поверил. Действительно, что может сказать женщина, приведенная в отчаяние? Hо потом приходит еще несколько женщин. Они пошли севершить над Hим последний обряд, помазание. Есть на Востоке такой обычай: тело умершего помазывают драгоценным благовонием, это очень дорогостоящее вещество, а поскольку Иисуса хоронили поспешно (надо было успеть до захода солнца), то не прочли всех молитв; не помазали, как положено, тело; не совершили всего; и им хотелось это завершить.

И вот они пошли. Они даже не знали, что этот склеп охраняется. Приходят: огромный камень — круглый такой, плоский, он по желобу закатывался — отвален, гроб пуст, и сидит юноша в белой одежде и говорит: «Почему вы ищите живого среди мертвых?» Они пришли в ужас, они испугались, что–то было в этом юноше в белой одежде такое, что вызывало у них страх. Они побежали и не решились никому ничего сказать. Они боялись. Чего боялись? Ужас на них напал, они как будто соприкоснулись с какой–то нездешней, нечеловеческой тайной.

В этот же день двое учеников шли в деревню близ Иерусалима, шли беседуя между собой, оплакивая свою судьюу, Его судьбу, оплакивая все это бедствие. И наступал вечер… И вот кто–то к ним присоединился и пошел рядом с ними. «О чем вы беседуете, почему вы так печальны?» — спросил в сумерках незнакомец. «Да ты разве здесь чужой, не знаешь, — ответили они, — это же был Иисус Hазарянин, который умер. Его казнили третьего дня, а мы думали, что Он есть спаситель Израиля и мира».

И вдруг Он ответил: «Вы неразумные, вы медлительные и косные сердцем. Еще в Библии, в Писании сказано, что Спаситель, когда придет в мир, должен пострадать, умереть и восстать». И Он начал им приводить слова ветхозаветных пророков, слова псалмопевцев, где говорится о том, что Избавитель, приближаясь к людям, вынесет страдание, великое страдание, вплоть до смерти.

И вдруг как–то им стало легко, спокойно и ясно. Они дошли до своей деревни…А Он пошел было дальше, и они сказали Hезнакомцу: «Останься с нами побудь с нами, поужинай с нами, день уже спустился к вечеру». И Он вошел… Он вошел к ним, в полутемную комнату. Зажгли лампы, на стол положили хлеб.

Он взял и разломил его, тем самым привычным жестом благословил, который веникам был так знаком. И вдруг они вгляделись в эти черты и… они остались одни вдвоем…Хлеб лежал на столе, крошки хлеба на скатерти, двое веников в комнате.

Они вскочили и сказали: «Разве в нас ке горело сердце, когда Он там говорил? Ведь это Он дал нам знак». И они бросились обратно, уже в темноте, из этого селения Эммаус, прибежали в Иерусалим, стучатся к ученикам, а те заперлись, боясь ищеек и солдат. Когда они открыли, то там уже не было плача, там уже не было траура, все обнимались, смеялись и говорили: «Он являлся Петру, женщины видели Его!»

И они рассказали, как они узнали Его в преломлении хлеба, — в этом священном акте преломления хлеба. Мы называем это Евхаристией, наша Литургия на этом столе. Мы, верующие, узнаем Его великое присутствие через преломление хлеба.