Так вот, есть ещё одна тайна, о которой я хочу сказать два слова. Человек всегда знал, а иногда постигал на опыте, что, кроме осязаемого мира, есть мир невидимый. Само мышление есть тайна, само переживание в глубине души есть тайна. И, наконец, есть особые формы сознания, то, что называется на казённом учёном языке интраверсия мистическая, вхождение внутрь.

Целые поколения мистиков открывали колоссальные миры с помощью концентрации сознания, сосредоточенности. Так вот, опыт поколений показал человеку, что мы окружены не только воздухом, электромагнитными волнами, космическими лучами и так далее, но что мы погружены в среду, ещё не ведомую науке, в среду не физическую, трансфизическую, запредельную. Но она пронизывает всё, и мироздание имеет множество планов таинственных бытия.

На второй нашей встрече, которая была посвящена жизни после жизни, которая раскрылась в книге Моуди, (вы, наверное, тут многие были на этом; к сожалению, я не мог присутствовать, но мой коллега вам об этом рассказывал).

(конец первой стороны первой кассеты)

…Речь шла о том, что…

…Люди, пережившие клиническую смерть, они увидели ближайший план бытия, и поэтому он показался им всем сходным планом. Но это только первый этаж, только первый этаж. На условном языке оккультисты его называют «астральным планом»; когда человек находится в состоянии экстаза, в сновидении, он выходит в астральный этот план. Человек может выйти в астральный план спонтанно, случайно. Я знал нескольких людей, одного учёного, который записал пунктуально, добросовестно, как с ним произошёл непроизвольный выход в астральный план, он увидел своё тело со стороны. Это было очень неприятное ощущение. Есть люди, которые усваивали практику восточных мудрецов и могли достигать произвольного выхода в астрал. Опасное упражнение. Так вот, многовековый опыт (к сожалению, я не имею возможности об этом подробно говорить) показывает, что этот соседний с нами план не только таинственен, но и опасен, обманчив, труден для человека, и что Творец недаром от нас его закрыл.

Он открывается человеку в состоянии или очень большой святости, или в состоянии безумия, когда эта «стенка» ломается, и вдруг через щель что–то прорывается. Человек должен был быть огражден от этого. Как мы ограждены от чёрной бездны космоса голубым куполом тверди небесной, так мы ограждены от таинственного, опасного для нас и в чём–то страшного и туманного мира — астрального. Контакт с этим измерением рождает всевозможные феномены, которые поражают воображение человека. И тут наше любопытство, порой добросовестная любознательность, бегут впереди наших достижений.

Человек стремится исследовать эти области, но мы ставим вопрос: а готов ли он? Готов ли человек? Он оказался не готовым исследовать даже структуру атома, потому что он обратил её против себе подобных. Не опасно ли человеку вторгнуться в такую сферу, чтоб выпустить неких демонов? Есть экология природы, но есть экология и духа. Вот почему Церковь возбраняет человеку заниматься спиритизмом и всевозможными оккультными вещами.

Почему? Только чтобы подавить его любознательность? Нисколько. Наоборот, любознательность поощряется. Наука для Церкви есть познание Божьих тайн, а вот такие вещи… Мы не способны без тяжких последствий для себя и для общества проникать в эти сферы. Это не табу, это не слепой запрет, а это предостережение христианства; мир не готов к этим вещам.

Сказав об этом пока кратко, я перейду к столь же краткой истории теософского толкования перевоплощения.

В конце прошлого века распространение вульгарного материализма в Европе привело к реакции: заинтересованности многих слоёв общества в таинственных феноменах, в спиритизме, оккультизме. Суеверия тут было полно сразу же. И вот в семидесятых годах прошлого века возникло теософическое движение, от слова «теософия» — Божественная мудрость. Основали её русская путешественница и писательница Елена Петровна Блаватская и группа её приверженцев, в частности, так называемый полковник Олькотт.

Жизнь Елены Петровны — это приключенческий роман. Много белых пятен там, много неясностей. Это была, безусловно, выдающаяся, одарённая женщина, и оккультно одарённая. То есть, у неё были элементы ясновидения, чего–то подобного. Она занималась активно спиритизмом, после этого… Её очень рано выдали замуж за генерала Блаватского; или не генерала, но он был какой–то… забыл уже, какой у него был чин; она от него очень быстро сбежала, много странствовала, и в конце концов основала в Америке это общество, потом они перебрались с Олькоттом в Адьяр, это в Индии, предместье Мадраса, и там основали вот такое Всемирное Общество. Девизом Общества было: «Нет религии выше истины». И в задачи Общества входило: исследование восточных и мировых религий, борьба за братство всех религий; в конечном счёте, цель — это соединение всех религий в одно, и, в частности, изучение различных феноменов вот таких, оккультных, развитие в людях способностей йогических и так далее.

Надо сказать, что успех у Елены Петровны был недолгим, и в конце концов она, уже в пожилые свои годы, чувствовала одиночество и неудачи. Об этом очень ярко пишет один из её бывших сподвижников, писатель Всеволод Сергеевич Соловьёв. Он познакомился с ней в Париже, и много лет он с ней встречался, переписывался, и когда она умерла, он написал о ней довольно подробные документированные воспоминания, которые называются «Современная жрица Изиды». Надо сказать, что там он проявляет к ней симпатию, но с другой стороны обвиняет её во всевозможных мошенничествах и попытках создать феномены там, где их нет. Даже если незначительный процент того, что он пишет, правда, — это, конечно, горько читать и сознавать.

Я читал её произведения, они написаны очень интересно, но, к сожалению, там много спорного. В частности, увлекательная книга её «Из пещер и дебрей Индостана», с точки зрения современного индолога, глубоко невежественна, потому что она, описывая древние храмы, говорит, что они были созданы чуть ли не до потопа, и она размышляет на эти темы. На самом деле речь идёт о зданиях, созданных в семнадцатом, и даже в восемнадцатом веке, в общем, в средние века частично, и многое она идеализировала, много наложено было фантазии на её рассказы. В общем, надо к этому подходить очень осторожно.