И вот теперь мы себе представим, что происходит с человеком, когда он умирает. Он несёт с собой всё то, что у него есть, что он накопил. И это очень важно, потому что из этого складывается наша личность. И об этом надо думать сегодня. Чем богаче человек, чем больше он отдавал людям, тем глубже и ёмче пространство его духа, тем полнее его бытие даже в тот период, когда он спит, человек. Так вот, тот, кто богат духовно, — он не спит. Он бодрствует и продолжает участвовать в жизни людей, оставшихся на земле.

У одного ученого–биолога была даже теория, что души неразвитые, жалкие, исчезают там, как бы поглощаемые более сильными душами. Ну, конечно, эта теория довольно спорная, но здесь есть другой момент. Момент очищения. Проходя через измерения миров, человеческий дух должен очиститься. И если у него обгорает и исчезает то, что накопилось, как черная накипь на нём, — весь вопрос в том — что останется? Как много останется у тебя от той коры зла, которую сожжёт огонь духа?

Если в нашей жизни ничего нет, кроме вот этого мелкого, плоского, злобного — всё облетит, как листья с дерева! И вдруг окажется, что и дерева там нет — пенёк какой–то…

Поэтому, когда Платон говорил, что вся жизнь есть подготовка к смерти — он, конечно, говорил парадокс. Парадокс. И в прямом смысле нельзя его понимать, но что–то в этом есть. Какой–то смысл есть. В конце концов, разве мы не знаем, что это будет? Знаем. Разве не должен человек размышлять о том, что будет? Должен. Это естественно для мыслящего человека.

Мы совсем не обязаны знать детали — это бесполезно. Многие ведь начинают искать: вот как это будет? А как то будет? В средние века даже создавались целые картины потустороннего мира! Все равно всё это условно и символично. И когда Данте изображал загробный мир, он всё–таки изображал не столько его, сколько вечные трагедии своих современников и восхождение души ввысь. И я уже говорил вам в прошлый раз, что мало найдётся слов человеческих, которые могли бы адекватно это передать. Важно, что мы бессмертны, и важно помнить о жизни будущего века.

Жизнь будущего века — это не наши отдаленные потомки. Это не наши, так сказать, отпрыски и нити, которые тянутся в будущее. А это все мы, всё человечество.

Я вспоминаю, как один из героев Пастернака говорит: — «Конечно, это нельзя понимать буквально; куда же денутся все эти миллиарды людей?» Я думаю, что этот герой совершенно не прав, потому что, вероятно, он слабо себе представлял размеры Вселенной. Если собрать телесно всех людей, которые когда–либо жили на нашей планете, и, так сказать, поместить их в какой–то резервуар, они не займут и десятой доли одной из Галактик, которые находятся в пространстве. Вселенная, быть может, столь огромна потому, что она уготована для разумных существ, для человечества, для огромного человечества. Это огромный дом, ещё не населённый! И поэтому нам рано говорить о том, что всё это слишком там тесно, что некуда девать будет Творцу нас с вами. У Него есть место. Недаром Господь Иисус говорит: «В доме Отца моего обителей много.» Если брать Космос, то, конечно, это тоже подходит сюда.

И, наконец, последнее и практическое.Как самим готовиться к смерти? Как относиться к людям, которые обречены или умирают?

В прошлом году была дискуссия по инициативе журнала «Наука и религия», в которой участвовали врачи, медики, и нас было двое, священников. Стоял вопрос там о том, надо ли сообщать человеку, что он неизлечим и что он умрёт. Вопрос поставлен слишком абстрактно. Всё–таки здесь многое зависит от того, что это за человек. И решение это принимают родные и близкие, понимая, что исход один. Правда, — правда! — никакая медицина никогда не может дать полной гарантии, что человек обречён. Но всё–таки в идеале, принципиально, человек должен знать.

Почему? Потому, что он может подготовиться внутренне. Молитвой, сознанием, прощением тех, против кого у него есть зло, чтобы не идти туда… И чувство глубокого какого–то неудовлетворения и тревоги вызывали у меня эпизоды, когда смерть внезапно настигла человека. Я помню, с одним человеком мы в больнице просто разговаривали. Совсем, так сказать, так спокойно, весело, о посторонних вещах. Вот. Вдруг он закашлялся, упал и скончался, тут же, на месте. Вроде бы, казалось, как бы такая безболезненная смерть. Но духовно она показалась мне какой–то незавершённой, понимаете, потому что вот это прохождение — человек был как бы не готов. Вот, потом я остался над ним, и я читал молитвы, зная, что в это время душа слышит.

Вот и в книге Моуди говорится о тибетской «Книге мёртвых». Ну, она нам, конечно, не подходит, но эти тексты читались над усопшими, чтоб усопшие слышали и понимали, что с ними происходит. Как бы некий древний опыт передавался здесь людям, чтобы они удалялись от земли, как бы теряя всё больше и больше связь с этой земной реальностью, чтобы они слышали голос, указующий путь, чтобы они не находились в состоянии шока, изумления полного, а ведь человек в это время всё осознаёт. Он приходит в себя, сознаёт, что с ним происходит нечто удивительное, вот, и тут ему подсказывается, что всё это закономерно. Вот поэтому мы приходим отпевать людей в храме. Это молитва над человеком, над телом его, и он где–то здесь рядом.

И я могу вам сказать, что многолетняя практика мне показала, насколько различны участи людей, потому что одних отпеваешь с необычайной легкостью в сердце, даже какое–то праздничное ощущение. Несмотря на то, что человек, может быть, и близкий, и родной — праздник. А других — как будто тянешь какой–то груз неимоверный, как будто какая–то упругая среда сопротивляется. Как будто здесь вот этот изломанный дух вращается вокруг и в состоянии некого мучения, которое передаётся невольно всем присутствующим.

Значит, на первый вопрос всё–таки ответ такой: по–видимому, надо говорить. Но если вы всё–таки видите, что человек настолько хрупок, что он не выдержит этого, этой правды, — надо не обманывать его, а надо сказать ему по–другому. Как говорил Сократ, когда люди плакали в день его смерти, — он говорил: — «Ну что же вы плачете, дурачки? Разве вы не знали, что я и раньше был приговорён к смерти?» Мы все приговорены к смерти, все умрём рано или поздно.

Значит, надо сказать, что жизнь земная кончается; но для тебя это не кончится. Поэтому надо быть готовым, скажем, как раньше говорили, «привести в порядок свои дела.» У одного святого есть даже рекомендация: раз в году устраивать себе подготовку к смерти, — исключительно полезно. Значит, считать, что вот этот пост — это твой последний пост в жизни.