Ты скучаешь одиночеством своим, да и нельзя не скучать, потому что находишься в бездейственности по нравственному отношению и страсти лежат в тебе сокрытыми, а не истребляются. Тебе нет к тому случая, чтобы тебе кто их показал, они бы и проникали вверх, а ты бы их вырывала, и помаленьку очищала бы сердце от них, как пишет Псалмопе­вец: проникоша вси делающие беззаконие, да потребятся в век века (Пс. 91, 8). Молись Господу, Да пошлет тебе такую сестру, и постарайся быть делательницею, а не для компании жить с нею: не­сти немощи друг друга и познавать свою немощь (IV, 247, 536).

Когда в искушениях обвиняем других, а не себя, то скорбь умножается

...Совершенно в твоей воле состоит, иметь с ними сообщество или нет; но от подоб­ных случаев невозможно остеречься, а надобно при­нимать их с пользою для себя от всякого человека, да и не доверять своему разуму... Где ж искать спокойствия? Сам Господь нам оное показал: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29). При обвинении себя будет упраздняться действие гордости, а при обвинении других умножится оная, а с нею и скорби. Кто же виною сему? Мы. Прочти в 51 Слове св. Исаака, какие беды постигают, кто себя не укоряет, а других; и в 79 Слове, что постигает гордых и чем исцеляются (IV, 231, 517—518).

Когда укорит тебя сестра или мать N.. у тебя подвигается внутрь лежащее неустройство; ты замол­чишь и томишь себя злопомнением. Как же ты этим себе вредишь жестоко, и не понимаешь, что сего причи­ною твое бедное устроение, а ты считаешь их виновными твоего оскорбления! Вот тут-то и надобно искать благого совета и винить себя, а не других, что ты не исполнила заповеди Божией, которая велит и врагов любить, благословлять клянущих, добро творить ненавидящим и молиться за творящих напасть. Надоб­но за сие укорять себя и нудить к терпению (хоть и напраслина), к смирению, к любви, к кротости, к благости... Кто смиренно себя ведет, тот и побеждает, а когда примешь помысл на ближнего и оскорбишься, то уже ты бываешь побеждена и находишься в плену у него ; оттого и миру нет (V, 351, 478).

Из письма твоего... вижу, что ты, хотя и говоришь, что желаешь положить начало в исправлении, и что бы ни случилось в жизни, — какая скорбь, все бы равнодушно понести: но никак не можешь и не в силах понести, чтобы чувство сердца не тронулось. Отчего ж это происходит? Оттого, что ты не стара­ешься о приобретении смирения, а водишься гордостию; оттого тьма покрывает сердце твое. Ежели б ты с начала вступления, а хотя бы и поживши, стара­лась о истреблении своих страстей, то давно бы получила оным исцеление. Ты винишь людей, мать и сестру, оскорбляющих тебя, а того не видишь, что это оскорбляет тебя враг, чрез душевное твое устроение. Ты должна несомненно веровать, что Господь посы­лает людей досадить тебе, т. е. приложить целебный пластырь к страстной твоей язве: а ты вместо того, чтобы принять пластырь во исцеление, отрываешь его и на место оного прикладываешь смертоносный яд — слово оправдания и взаимного досаждения. Вместо того, чтобы тебе укорить себя за непонесение слова или взгляда: а ты, ставя себя правою, винишь других, что они причиною твоего смущения, — и сим самым противоратуешь Божией правде и Промыслу, хотящему тебе спастися. Ты всегда вписываешь про­странно свои приключения, но все оные состоят в укорении ближних, что они тебя оскорбляют; а я тебе говорю, — когда будешь принимать с самоукорением, а не сопротивлением, то дойдешь до того, что никто тебе и слова не скажет грубого; да ты еще и желать будешь оскорблений, чтобы иметь случай от­пускать ближним вины их, да и твои Господь отпу­стит прегрешения (V, 360, 486-487).

Описываешь душевные твои язвы, но там же показываешь себя не приемлющею посланного от Бога, для исцеления твоего, врачевства. Тебя оскорбляют словом, — и они тебе благодетельствуют, а ты их считаешь врагами и восстаешь на них, отмщая своим руганием и укоризнами. По заповеди же Божией должна бы их любить; не имеешь любви, — себя укорять должна за сие, а не их; они истинствуют о тебе по внутреннему твоему устроению; и когда бы ты имела себя в мысли грешною и самопоследнею (как иногда пишешь, себя называя), то и укоризну бы могла понести без смущения (V, 423, 571).

Вы ищете спасения, то испытывайте из писании отеческих, что нас спасает и что погубляет. Как вы себя исправите, когда никто вам не покажет, тронув струну вашего самолюбия укорением или пренебре­жением? И это Бог посылает, а мы не принимаем сего, но отвергаем и ретимся с человеки, виним их, ненави­дим и лишаемся исправления своей нравственности и, по слову св. Дорофея, «песия страждем»; на собаку кто бросит камень, она оставляет бросившего и гло­жет камень, — так и мы делаем. Бог пошлет челове­ка нас оскорбить, а мы оставляем Бога и ратуемся с человеком. Рассмотрите себя, и найдете в себе это, и постарайтесь о благом делании смирения, любви и терпения, вводящих нас в жизнь вечную. Я вам часто повторяю это, но что ж нам более нужно ко спасению, как не самоукорение и смирение? Если я буду вместе с вами винить тех, коих вы полагаете вас оскорбляю­щими, то я буду льстец и предам вас в руки врага; а не согласуясь с вами и советуя обвинять себя, исторгаю вас из рук врага и из сетей его; и когда примете мой совет, — обрящете пользу; а не примете, — да будет на вашей воле; я не истязую (V, 378, 509).

Какое твое неосновательное и неправильное по­нятие! Ты думаешь, что, по несносным твоим свойствам и злому нраву и характеру, все с горячностию и раздражением принимаешь всякое слою, вид и движе­ние, касающееся до тебя, сильно трогает и наруша­ет твое спокойствие: так что ж тут нужно делать? Поэтому, чтобы ты не безпокоилась, надобно оградить себя от всех оных случаев, чего сделать невозможно; но ежели бы и можно было сделать так, то это послу­жило бы к вящему твоему расстройству и смущению, а не к спокойствию. Страсти твои больше бы в тебе укоренились, и, хоть бы никто тебя не трогал, они сами навсегда лишили бы тебя покоя... (V, 361, 488).

Видимые и невидимые враги побеждаются смирением

...Вижу, что ты зело скорбна от слов, на тебя сказанных ложных. Если бы это было все правда, то подлинно стоило бы чего поскорбеть; а как ты не видишь этого в себе, то самая твоя совесть должна быть тебе утешением. Ну ежели бы все о тебе гово­рили хорошо, то и ты обольстилась бы этим эхом и не малый понесла бы вред. Ведь Господь сказал: горе егда добре рекут вам вси человецы; и напротив бла­женство обещал, когда рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради (Мф. 5, 11). Тебе и та польза из сего случая, что ты не понесла укоризны, познаешь свою немощь и, укорив себя, смиришься; а смирени­ем не только видимые, но и невидимые враги побеждаются (IV, 233, 521).

Свое смирение надо на деле показать

...Больше всего нужно смирение иметь, и не на одних словах, а на деле показать; ибо мы и сами не понимаем: имеем ли стяжание его, пока не попустит Бог кому-нибудь испытать нас, и тогда узнаем наше устроение. Нельзя быть этому, чтобы все было по-нашему, хотя бы и по справедливости того желали, но надобно, чтобы правда наша огнем искушений про­шла; и мы научались бы терпению, не по вине нашей терпя, а безвинно; а когда испытаем себя, то найдем, что и много виновны, а паче сокровенною внутрен­нею гордостию; даже во время той самой тягости духовного креста не надобно стужать си, но вменять себя достойна быти оного (II, 129,199).

Мера искушений

...Выше меры Господь не посылает искушений и скорбей; но огнь искушений столько действует на сосуд нашего душевного состава (сколько нужно для того), чтобы он был годен к будущему благому упот­реблению в Царствии Божием (III, 43, 115).