...Вижу, что непокоен уже три года. Скорбишь за неполучение монашества; когда прочтешь данное мною тебе о сем рассуждение, то познаешь в этом твою вину и греховное желание, доводящее до оскорб­ления. Ты не понимаешь, что образ монашества есть образ смирения, а в твоем устроении есть славолюбие и честолюбие, которые тебя и снедают скорбию; ты мучишься, но не венчаешься. Если б ты имел попече­ние о снискании смирения, то видел бы, как ты тяжко согрешаешь скорбию за неполучение мантии и не видишь тут Промысла Божия, все на пользу нашу устрояющего. Когда бы ты проходил с разумом послу­шания, то приобрел бы и смирение, как пишет св. Лествичник: «от послушания рождается смирение», кото­рое нас успокоивает, а ты, исполняя послушание, считаешь себя нечто добро творяща и как бы награ­ды ищешь мантии, но для тебя она будет не образ смирения, а образ гордости (II, 63, 88).

...Что есть мантия? Образ смирения; а мы ищем ее из честолюбия; оттого и скорбь находит. Какие обеты при пострижении? Терпеть всякую нужду, оби­ду и смиряться; надобно же к этому быть прежде готовым, а не после стяжавать оные; а где они? Ложный стыд, что мантия не вышла, доводит до безумия... Вижу, что вы печетесь только о том, что не исправите правило: а о том, чтобы правило жизни христианской по заповедям Божиим исправить, ни мало не скорбите (VI, 35, 52).

Истинное монашество состоит не в одежде, но в исправлении жизни

...Напрасно ты скорбишь об рясофоре и укоря­ешь других, ставя их виновными, а не относишь сие к Богу; ты сим паки Его прогневляешь. Разбери получ­ше: что в тебе соделывает скорбь? Не желание монашества, а честолюбие, которое Богу не угодно. Желаешь монашества? Оно состоит не в одежде, но в смирении, терпении, любви и прочее. Имей его в сердце твоем, никто от тебя его не отнимет; а будет воля Божия, и оное внешнее получишь... (VI, 23, 38).

Одно принятие образа нимало не поможет без дел, приличных оному: самоотвержения, смирения, тер­пения, любви и прочее. Не одни только правила от нас требуются, а исправления жизни. Читай книги святых отцов: св. Иоанна Лествичника, св. Дорофея, св. Ефрема и проч.; везде найдешь, что без терпения, без любви и смирения не можно спастися; а ты, когда будешь смиряться и терпеть все находящее, то и спасешься... (VI, 92,151-152).

Не должно отказываться от обетов монашества

...Обеты кажутся некоторым страшны, и они от­рекаются от принятия монашеского образа, боясь, что преступят оные, забывая, впрочем, что уже сделан ими обет при первом вступлении намерением пожить по заповедям Божиим, которые не одним нам, в монасты­ре пребьшающим, заповеданы, но и всем православным христианам; к непременному их исполнению обязаны мы все обетами, данными при крещении: «сочетаваюся Христу и всем заповедям Его». Обеты сии несравненно важнее даваемых при пострижении в монаше­ство, и никто не может ничем извиниться в преступле­нии оных. Мы же к оным прилагаем токмо два обета: девство и нестяжание, о чем пишет... авва Дорофей: «заповеди Христовы всем христианом дашася, и подле­жит всяк христианин хранити их: дани суть, якоже бы кто рекл, Царю должны. Сице убо и отцы, не токмо заповеди сохраниша, но и дары принесоша Богу. Дары же суть девство и нестяжание, сия не суть заповеди, но дарове суть». Если мы обязаны хранить все заповеди Божии, то имеем ли право, живши в монастыре, хотя и не давши еще обетов монашеских, преступать оные заповеди? и не имея мантии, почитать себя свободны­ми, не сохраняя себя в девстве и нестяжании? Кажет­ся, это не что иное есть, как ложное мнение, составле­ние своего разума и обольщение себя, служащее как бы некоторым оправданием, но ложным. Не паче ли должно с благоговейною и духовною радостию при­ступать к сему священному образу, отводящему нас от соблазнов мира и служащему ко укреплению в добродетели (II, 346—347).

Вас устрашает монашеская жизнь: что за несо­блюдение подвигов большее примете наказание. Под­виги должны быть соразмерны силе каждого: Бог выше меры не требует, но ищет исполнения заповедей Его, врачующих наши страсти; а всего более взыскивает от нас смирения, которое, и кроме дел, прощает многие согрешения; а, напротив, дела без смирения нимало не приносят пользы, пишет святой Исаак Сирин (Слово 46). Святой же Марк Подвижник пи­шет в 109 главе: «от дел, и словес, и мысли праведник Един; от веры же и благодати и покаяния мнози праведницы». Итак, этого (бессилия) опасаться не должно, а уповать на Бога и на помощь Его (V, 1,11).

Никто не должен сомневаться в истинности монашеского пути, установленного святыми отцами

Что касается до пути монашеского, то в этом никто не должен сомневаться, что оный есть истин­ный, по установлению и преданию святых отцов и учителей наших, искусом своим прошедших путь сей жизни и оставивших нам неоцененное сокровище своих учений и примеров. И мы должны воздавать милосердому Господу немолчное благодарение за ми­лость сию и позвание нас к сему поприщу.

Но есть в сем устроении многие и различные степени, как и в древние времена; видим, были вели­кие подвижники, достигшие совершенства; видим и в меньшей мере к оному приближавшихся; а некото­рых, за мучительствуюшие предприятия страстьми, и не достигших бесстрастия, но не лишившихся надеж­ды спасения; были также и слабые и немощные; но покаяние всем не возбранено, и нам недоведомо, ка­кой суд Господь над кем определил. Но все оные и достигшие совершенства имели великое и глубокое смиренномудрие, без которого все наши дела и под­виги не благоприятны Богу... Вникая в отеческие учения рассмотрительно и смиренно, может познать, что и ныне могут быть, и верно, находятся такие, кои, следуя наставлению святых наших отцов и учителей, идут путем правым, смиренным. Как Господь открыл Пахомию Великому, что будут и в последние времена спасающиеся в монашестве; и святой Ни­фонт Цареградский на вопрос брата: «еда ли, якоже ныне умножишася святии во всем мире, тако и по кончине века сего?» — отвечал: «чадо, даже до скончания века не оскудеет пророк Господу Богу; такожде ниже сатане служитель. Обаче в последних днех, елицы воистину поработают Богови, скрыют себя благополучно от человек, и не будет в них знамения и чудеса совершати, яко же в нынешних днех, но делательным путем и растворенным пой­дут со смирением, и больше знаменоносных отец обрящутся в Царствии Божии»... «Инок, аще сми­рит себя, на всяком месте покой обрящет» (V, 79, 140-142, 145).

Что ж нам делать? приступают неотступно, про­сят извлечь из тьмы к свету; решаются на все, но после изнемогают на пути; вот от сих и З. З—на, желала истинного пути, просила нас о сем, а теперь и совращается с него. Нас бы должны научить тако­вые и подобные случаи, но все, как будто из сострада­ния к ближним, желая доставить им лучшее, не име­ем мужества с грубостию отвергнуть их прошения. Что делать? Потерпите и вы, прочитавши во втором Послании святого апостола Павла к Тимофею главу 2, ст. 24-26 (V, 439, 596-597).

Мантия есть образ смирения

...Иногда случается, что некоторые, зачиная духом, плотию оканчивают и принимают мантию, даже и добиваются оной из тщеславия и честолюбия, а ман­тия есть образ смирения, и если без сего последнего ее носим, то она бывает уже не полезным бременем, и не благим игом, но сопротивным (III, 57,143).