К нам Господь милостив. Не раз только в году мы празднуем Пасху животворную, от которой ликует сердце: из недели в неделю мы ее вспоминаем, не как прошлое, а как событие, которое сейчас случается, торжественно и ликующе находится среди нас. И из недели в неделю неужели семь дней мы не можем пронести этой небесной радости и ее датьхоть одному человеку около себя, чтобы возликовало, умилилось хоть одно сердце, утихло хоть одно горе. Попробуем так жить, чтобы наша большая толпа, которая здесь собралась, и во всех храмах Руси, и во всех местах, где веруют во Христа — чтобы все это множество людей вышло, как свечи горящие; тогда вокруг станет теплей, светлей, радостней жить, и другие проснутся к вечной радости.

А завтра соберемся на молитву, и в свете Воскресения войдем в тайну Вечности. Потому что Божественная литургия — это не событие земное, на земле совершающееся, это событие небесное, которое врывается в нашу земную жизнь, это уже будущий век. Мы здесь — и с нами Бог, Господь, Святая Троица; Дух Святой действует в нас.

Это так явственно в первых словах, которые дьякон перед началом службы говорит священнику, когда тот приготовил хлеб и вино к освящению. Все готово; народ Божий собрался, готово и сердце людей; и тогда дьякон обращается к священнику и говорит: Время сотворити Господеви. Что значат эти как будто мало понятные слова? Из греческого текста ясно, что они значат: Теперь пришло время Самому Богу действовать... Мы сделали все, пришли с верой, с надеждой, с посильной любовью; мы приготовили хлеб и вино; мы составили собор церковный. Но то, чего мы ожидаем, человек не может совершить. Не может этот хлеб стать Телом Христа силой и верой человека, не может это вино стать Кровью Господней действием слов человеческих. Это может совершить только Сам Живой Бог. Вот почему Совершитель всякого таинства — Христос, действующая сила, совершающая всякое таинство — Дух Святой. Священник произносит слова, зовет в молитве, действует, он — уста, он — руки; но глас — Господень и сила — Духа Святого.

Вот куда мы собираемся прийти после сегодняшней вечерней молитвы и тихого вечера и благоговейной ночи: в то место, где Сам Христос совершает Божественную литургию, где Дух Святой претворяет хлеб и вино в Тело и Кровь Господни; в то место, где — потому что мы так дороги Богу — Он готов нас, нас-то с вами, приобщить этому чуду Царствия Божия, пришедшего в силе, и Телу и Крови, и вечности, и полноте этого присутствия Божия на нашей земле.

С каким благоговением, с какой радостью — трепетной, ласковой — должны мы ждать этого времени, как должны мы стоять в храме, когда знаем, что за видимым находится именно это невидимое: присутствие той единственной тайны, которую совершил и вовек совершает Христос. Какая радость!

И что же, после этого — нам бояться? Нам смущаться? Ведь небо на земле, и мы на небе каждый раз, когда Святые Тайны совершаются... Апостолы потому не боялись смерти, что жили вечной жизнью и что для них, как Павел говорит, умереть означало просто совлечься временного своего бытия и вступить в безграничное, бездонное, торжествующее вечное бытие. И нам это дано. Слава Богу за все! Да благословит вас Господь!..

ПУТЬ ХРИСТОВ

Слово, произнесенное на литургии 15 сентября 1968 г. в храме свв. апостолов Петра и Павла, что в Лефортово (Москва)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Поздравляю вас снова с праздником Воскресения Христова.

Нам было дано сегодня праздновать как бы малую Пасху, вместе быть в Царствии Божием. Читавшаяся сегодня притча говорит нам о чем-то очень важном. Вечеря, о которой в ней говорится, это ведь образ того праздника вечной радости, к которой нас призывает Господь. Это брак Агнца, тайная вечеря, когда мы будем вовек приобщены к истине Господней; как говорит апостол Петр, будем причастниками естества Божия.

Но в сегодняшнем Евангелии нам предупреждение: не всякий, кто будет порываться в это Божие Царство, войдет в него без осуждения. Призванные Христом отказались. У них на земле оказались более важные дела, чем встреча с Господом. Они были отвергнуты, и взамен Господь призвал всех, кого Его слуги, ангелы и святые, найдут на путях, на дорогах, на распутьях, на задворках жизни. Всех Он призвал, чтобы Его пир наполнился ликующими. Сытые не нуждались в этом пире, а голодные, те, о которых говорит Евангелие, что они нищие, то есть что они жаждут и голодают, те пришли,— но пришли разно, с разным сердцем. Одни пришли нищие, голодные, обездоленные, с сердцем, полным благодарности иизумления о том, что их, таких, какие они есть, Господь призывает, принимает, как Своих родных, взамен званным, близким Своим. Но один оказался такой, для которого встреча была дело неважное, который пришел только насытиться. Ведь среди тех, кого ангелы встретили на путях и дорогах, ни у кого не было при себе брачной одежды. На пиру они оказались облеченными в одежду брачную потому, что, придя к господину, придя к хозяину дома, они от него приняли, как в древности это делалось, умовение ног, перемену одежды. И когда они вошли в брачный пир, нельзя было их отличить от богатого гостя, потому что получили они от хозяина дома одежду достойную и хозяина, и пира самого. Один человек, однако, прошел мимо этого. Не принял он омовения, не принял он одежды, прошел прямо на пир, мимо хозяина, мимо любви его, мимо заботы Его, мимо его гостеприимства, мимо его смирения (вы ведь помните, как на последней Тайной вечери Христос встал и омыл ноги Своим ученикам). Так он вошел — и был извергнут. Потому что в этот пир можно войти, только если любовью, благоговением, трепетом сердечным, ласковой благодарностью стать своим, родным для Того Хозяина, Который нас принимает с такой любовью.