Аминь.

СВИДЕТЕЛЬСТВО О ПРАВОСЛАВИИ

Слово, произнесенное после литургии в праздник иконы Божией Матери Нечаянная Радость", 21 декабря 1973 г., Флоровский монастырь (Киев)

(После приветствий)

Я благодарю от сердца Матушку Игумению, и клир, и вас всех, молящихся этого храма, за добрый, ласковый привет. Я приехал к вам издали; как сказал отец Борис, служивший в моей епархии три года, я служу в Западной и Северной Европе. Это охватывает восемь больших стран. Поэтому приходится очень много ездить, и очень много видеть. В первую очередь приходится видеть — с любовью, а порой с большой скорбью — наше русское рассеяние, людей, которые покинули нашу родину свыше пятидесяти лет тому назад. Многие жили. надеждой когда-либо вернуться в родные места, увидеть родные поля, леса и небо, помолиться у родных святынь, пожить в родных краях. Но за истекшие годы многих пожала смерть; многие медленно склонялись к земле и отдавали дух Господу, вспоминая Родину, родных по крови, знаемых им и незнаемых людей, вознося последнюю свою молитву о Земле Русской и о русском народе. Мы на чужбине не забыли Россию; поминайте и вы нас в своих молитвах. Каждому выпал свой крест; а крест разлуки с Родиной, с родными святынями, с Церковью своей, да и просто с родными — очень тяжек, когда знаешь, что приходит время смерти, и что это положит предел всякой надежде встретиться на земле.

Но русское рассеяние на Западе и во всем мире не оказалось бесплодным. Нас сеял Господь, как сеятель сеет зерно; и теперь по всей земле, везде есть русские люди, принесшие свидетельство любви к своей Родине и к святому родному Православию. И теперь во всей Европе не только десятки, но сотни людей, ничего с нами общего не имеющих ни кровью, ни родством, ни языком, ни культурой, через нас встретили Христа и Православие. Сейчас везде среди молодежи большое, пламенное искание правды, истины, пути; ищут, как умеют, и некоторые находят все это в Православной Церкви, среди русских людей. За последние годы около двухсот человек англичан, молодежи и взрослых, соединились с Православной Церковью. Я недавно спрашивал одного из них, зрелого, умного, образованного мужчину, который всю жизнь не знал Бога: почему, каким образом он, англичанин, не знающий нашего языка, в каком-то смысле, по-человечески говоря, чужой среди нас, решил креститься в русском православном храме в Лондоне? И он мне дал ответ, который меня глубоко взволновал; я вам его передаю. Он мне сказал, что пришел в храм из одного любопытства, послушать русское церковное пение и посмотреть на богослужение, которого он раньше никогда не видал, И постояв, он почувствовал, что этот храм не пуст, что храм полон какого-то непостижимого, до тех пор неведомого ему Присутствия. Он стал ходить, и каждый раз окунался в сознание, что в этом храме живет Божественная сила.

Но он долго не присоединялся к вере, потому что он ставил себе вопрос: и что же от этого? Пусть в этом храме Бог; какая разница людям от этого?.. И он стал присматриваться к людям в храме, подобным всем нам: не лучшим, не худшим, к старым русским людям, к молодым англичанам, к людям средних лет, родившимся уже за границей, но еще соединенным памятью с Россией, к людям, забывшим свои русские корни, но сохранившим родное Православие. И он мне сказал: вглядевшись в эту молящуюся живую толпу, я увидел, что Бог, наполняющий этот храм, не бездейственен. Я увидел, как из года в год эти люди меняются, что-то с ними случается, в них горит дух все ярче и ярче, в них разверзаются новые глубины, что-то с ними совершается силой Божией,— потому что этого нельзя достичь своими силами или человеческим ухищрением... И теперь,— завершил он,— я хочу, чтобы и надо мной Бог совершил то же чудо, и со мной тоже что-то сделал, чтобы я стал новым человеком...

Таких людей сейчас сотни и сотни. И Православие, которое было рассеяно по лицу земли в предельном убожестве, в голоде, в холоде, в нищете, без храмов, без икон, без чего бы то ни было, что составляет привычное нам, родное русское благочестие,— Православие в этом убожестве явило людям то, чего они раньше не замечали. Люди знали о Боге, люди ходили в прекрасные, величественные храмы, участвовали в торжественных богослужениях. Но когда вдруг они оказывались во грехе, когда вдруг они чувствовали, что они обездолены, они не находили путь в эти храмы: они были слишком прекрасны для многих.

Пришло русское рассеяние: люди потеряли все,— и Родину, и родных, и, часто, надежду, порой даже уважение к себе; потеряли все, на что по-человечески можно опереться. Эти люди начали собираться и создавать места для молитвы; но какие места! Из старого гаража делали церковь, из подвального помещения, из чьей-нибудь убогой комнаты, строили из любого гнилого материала лачугу, лишь бы можно было молиться. Приносили, что могли: кто — икону, а кто — остатки материи, из которых можно было сшить облачение. В приходе, где я впервые нашел Бога, священники совершали каждый день полный монашеский круг богослужения, а ели они только то, что им оставляли прихожане в корзине у двери, потому что денег не было покупать пищу.

И это увидели наши западные братья, у которых было благополучие, у которых было все для того, чтобы жить верой — кроме самой веры! И они открыли Бога по-новому. Они открыли Бога, Который по любви к человеку Сам стал человеком, Который не постыдился быть одним из нас, назывался человеческим именем Иисус, Который по любви к нам, будучи по природе Державным Вседержителем Богом, стал беззащитным среди людей. Они открыли Бога, Который Себя отдал на поругание; Бога, Который не искал чести среди людей именитых, богатых, святых, а шел к нищим, к бедным, шел к убогим, шел к грешным, к людям отверженным... И вдруг люди почувствовали — мы первые, и вокруг нас и через нас столь многие,— что наш Бог нас не стыдится, и поэтому и мы можем не испытывать стыда перед Ним даже в падении нашем, потому что Он нам не судья, а Спаситель, Отец, Брат, Родной... И через это началась новая жизнь. Новый образ Христа, новый образ Бога встал перед нами, и Он нас взыскал в самой глубине, порой, отчаяния и падения.

И вот об этом Христе, об этом Боге, Который так возлюбил мир, мы свидетельствуем на Западе; и о Божией Матери. Сегодня мы празднуем день иконы "Нечаянная Радость". Когда вспоминаешь рассказ о том, как эта икона стала чтимой, видишь, какой это дивный и, вместе с тем, страшный праздник. Грешный человек по имени Никита привык молиться Божией Матери; и вот как-то, стоя на молитве, он увидел, что Божия Матерь ему показывает Младенца Христа, изъязвленного ранами распятия, с пробитыми гвоздями руками и ногами, с раненым боком, с окровавленным лбом, и ему говорит: Смотри, что ты сделал над Моим Сыном... И он понял, что каждый раз, когда мы грешим, мы делаемся участникамистрастей Христовых, сами наносим эти страдания, становимся в ряды тех, кто Христа предал, кто Его засудил, кто Его распинал, или тех, кто по малодушию и страху не заступился даже словом за Него. Он понял, что каждый грешник ответственен за страсти Христовы,— и он исправился.

Перед нами стоит та же икона, и нам тоже говорит Владычица Богородица, Пречистая Матерь Дева, — каждому из нас, кто грешит в каждое мгновение нашей жизни: смотри, что ты делаешь Сыну Моему, что ты с Ним сделал, вглядись в эти руки, в эти ноги, в это тело измученное...