По их рассказам, за два года заключения в Москве Валленберга выпускали из камеры лишь на ежедневную 20–минутную прогулку во дворике размером 3 на 4,5 метра, окруженном забором, чтобы узники не видели друг друга. Но, как все заключенные, он вскоре научился пользоваться «тюремным телеграфом». По соединявшим камеры трубам успешно передавались сообщения, выстукиваемые зубными щетками. Вернувшийся из заключения в СССР итальянец Клаудио де Мор вспоминал, как он изумился, услышав по «тюремному телеграфу», что в Лефортове держат дипломата из нейтральной страны. Три освободившихся немецких дипломата рассказывали, как они помогали Валленбергу — тоже по «телеграфу» — писать по- французски письмо Сталину. Дошло ли оно до адресата, они не знали. Затем, весной 1947 года, Валленберг передал последнее сообщение: «Нас переводят отсюда».

Есть свидетельства о том, что Валленберг был жив и после 1947 года. Так, бывшие узники Озерлага граждане Польши Е. Цихоцкий и И. Ковальский утверждают почти невероятное: в конце 1949 г. они видели и общались с Раулем Валленбергом на 016 лагерном пункте Озерлага. Позднее Валленберга якобы видели в Воркуте, в одном сибирском лагере, а также в знаменитом Владимирском централе. Поляки утверждают, что он был жив даже в октябре 1959 года. Вот почему посол Швеции в России Ян Лунвик высказал 4 августа 2000 года (в день, когда со дня рождения Валленберга исполнилось 88 лет) предположение, что человек, спасший тысячи евреев от гибели в фашистских концлагерях в Венгрии и взятый в плен российскими войсками в 1945 году, может быть жив. По некоторым данным, Валленберг мог содержаться в том же лагере в Казани, что и венгерский пленный Андраш Тамаш, обнаруженный сравнительно недавно в психиатрической больнице города Котельнич в Вятской области. «По чисто статистическим причинам это маловероятно, — заявил посол в интервью газете «Тайме», — но случай Андраша показывает, насколько осторожными мы

должны быть, объявляя человека погибшим».

* * *

Вне зависимости от того, когда именно и где (в Москве, во Владимире или в Воркуте) погиб или просто «затерялся среди просторов ГУЛага» Рауль Валленберг, его жизнь свидетельствует о том, что подлинное мученичество (в самом высоком и абсолютно церковном смысле этого слова) возможно и для того, кто не заявляет о своей вере и, быть может, даже не отдает в ней себе отчета. Коммерсант и дипломат, родившийся в одной из богатейших семей Швеции, Рауль чисто внешне был типичным представителем европейской элиты 30–х годов. Арестовал его Богдан Тарнавский, или эту историю придумали за него журналисты, но образ человека, который на войне, среди копоти, грязи и прочая, в момент ареста поразил его своим ухоженным видом — «как будто он только что вышел из парикмахерской», — нарисован в рассказе украинского партизана действительно блестяще.

Стройный, безупречно одетый и знавший толк в престижных видах спорта, прекрасно воспитанный и умевший галантно ухаживать за девушками, он в силу того, что был от Бога наделен чистым сердцем, стал не просто «героем Запада», как пишет в газете «Сегодня» Алексей Макаркин, но настоящим мучеником и подвижником. Как Януш Корчак, мать Мария (Скобцова), отец Димитрий Клепинин, Эдит Штайн, Альберт Швейцер, Андрей Сахаров… Вот имена тех наших современников, вспоминая которых понимаешь, что не нужно стыдиться того, что мы родились в XX веке, веке Ленина, Гитлера и Сталина. Нет, к счастью, мы все‑таки младшие современники Рауля Валленберга и матери Марии — тех, кто на примере собственной жизни показал, что означают слова Иисуса о том, что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин 15:13).

Швед по происхождению, Валленберг носил еврейскую фамилию, поскольку его прапрадед был евреем, принявшим христианство. В 1936 году отправленный дедом в Палестину, в Хайфе Рауль жил в пансионе для ортодоксов. Именно здесь он впервые услышал от беженцев из Германии, что там происходит с евреями. Позднее, в 1942–м году, он посмотрел английский фильм о рассеянном профессоре, которому удается провести фашистов и спасти евреев от уничтожения. Тогда Рауль сказал своей младшей сестре Нине, что это как раз то, что хотел бы сделать он. И это ему удалось.

Можно теперь сколько угодно говорить о том, что Валленберг действовал не как одиночка, но опирался на поддержку шведского правительства, финансистов, из среды которых он происходил, и, конечно же, американцев, но все то, что он сделал, спасши сто тысяч евреев от газовой камеры, было бы сделать невозможно, если бы не его абсолютно личный (на самом деле чисто мистический) и никак не объясняющийся его дипломатической миссией порыв, если бы не его личная убежденность в том, что сделать это должен именно он. Он действительно должен был спасти от гибели тех, среди кого он сам не оказался только как христианин в пятом поколении.

Страшный парадокс заключается в том, что человек, так бесстрашно и без оружия боровшийся с Гитлером, спасший, не сделав ни одного выстрела, десятки тысяч жизней, был за это брошен в подвалы на Лубянке и обречен Сталиным и его командой на пожизненное заключение и смерть. Сталин не только мстил Валленбергу за то, что он оказался героем, но безумно боялся его, ибо сам в эти годы уже подхватил выпавшее из рук Гитлера знамя и начал как верный продолжатель дела фюрера реализовывать планы массового уничтожения евреев в СССР. В этой ситуации освобождение Валленберга, вступившего в единоборство с Гитлером и выигравшего это единоборство, поскольку сто тысяч человек остались живы, несмотря на то, что Валленбергу в Венгрии противостоял Эйхман, было бы для Сталина самоубийственно. Ведь именно в эти годы в СССР были уничтожены Соломон Михоэлс, Перец Маркиш и Самуил Галкин и многие другие. А окружение Сталина заявляло, что Валленберга в СССР нет.

«Трудно богатому войти в Царство Небесное», — говорит в Евангелии Иисус. Жизненный путь Валленберга показывает, что означает это слово. Трудно до такой степени, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши». Трудно не просто, а бесконечно, — но все же возможно. Именно это показал своей жизнью и своим мученичеством Рауль Валленберг…

ЭЛИ ВИЗЕЛЬ: ВОЗВЕЩАЯ РОДУ ГРЯДУЩЕМУ[21]

«Истину невозможно изложить в письменном виде… она должна передаваться из уст в уста, губами и глазами». Так пишет Эли Визель, лауреат Нобелевской премии мира за 1986 год, родившийся 30 сентября 1928 года в находившемся тогда на территории Венгрии городе Сигет в приверженной религиозным традициям еврейской семье, получивший в детстве настоящее религиозное воспитание и научившийся читать Библию у старых раввинов былых времен, а затем в ранней юности прошедший через три лагеря смерти — Биркенау, Освенцим и Бухенвальд, где погибли родители Э. Визеля и одна из его сестер.

Сам Эли Визель в 1945 году в возрасте 17 лет был освобожден из Бухенвальда войсками союзников и попал в Париж, где в 1948–1951 годах учился в Сорбонне и затем начал заниматься журналистикой. Именно поэтому до сих пор он пишет в основном по–французски, а Франция считает его своим и гордится им как французом, хотя он давно живет в США. Эли Визель — один из тех, кто сразу после окончания войны заставил человечество начать думать над тем, что такое Холокост. В книге «Следующее поколение», переведенной на русский язык, Визель говорит о том, что рассказать о Холокосте невозможно, ибо «истину невозможно изложить в письменном виде».